Пророк

Как последний патриций, не имеющий ничего, 
Кроме громкого имени и пустых карманов при этом,
Я вошёл в этот мир, как новое божество, 
Вопреки предсказаниям и запретам.

Я вошёл, как входит июльский дождь 
В этот мир, замученный знойным летом,
Где кричат распятые: «Даждь нам вождь!»
И вождя им дали. Но суть — не в этом.

И в меня кидались они дерьмом,
Потому что им не нужна свобода.
Потому что тот, кто рождён рабом,
Тот останется им — такова природа.

Но нашёлся единственный, кто не смог,
А, точнее, не бросил в меня булыжник.
Я прошёл и увидел, что это — Бог 
Начинает свой путь как простой подвижник.

* * *
Ударили косые холода,
И началось явленье снегопада.
А было это всё — в начале взгляда,
И мы не ощущали тьмы распада,
Ведь этот мир казался — навсегда.

Что может быть надёжнее земли,
Окаменевшей под железным ветром?
С каким ещё сопоставимы метром
Гекзаметров ночные ковыли?

В какой размер ложатся небеса?
Темнеют дактилические реки...
Но этот мир исчез за полчаса,
А я уверен был, что он — навеки.

Так отменяет наше бытие
Обычное явленье снегопада.
А что же дальше, за пределом взгляда?
Одно смятенье вольное мое.

* * *
Огромная глазастая зима
Стоит в саду махиной нежной дрожи.
Ты ангелом рублёвского письма
Приставлена ко мне десницей Божьей!

Но с холодом я всё же не в ладу:
На свете есть и потеплей местечки.
Не в кратере вулкана, не в аду,
А просто — дома. У горячей печки.

* * *

Посвящение И.С.Тургеневу

Тургеневские тени в два ряда,
Как двух столетий тёмные бойницы.
А прошлое застыло на границе
Кругами симфонического льда.
Но этот свет, идущий из окна
Базаровского дома, так протяжен,
Что примеряет новая страна
Старинный свет артезианских скважин.

Тургеневские тени в два ряда
Стоят, как амбразуры двух столетий;
Гляди из ниоткуда в никуда, 
Как снег идёт. И, будто всё на свете,
Скрепляет тьма. Но в том-то и секрет:
Что тьма скрепила, то разрушит свет.

Небесная флейта

Это флейта поёт, опираясь о собственный звук,
Как змеится мелодия жестов в протяжных дворах.
Мы умоемся музыкой тем, что осталось от рук,
Даже если потом раздвоимся в обоих мирах.

Как раскольники неба, над нами плывут облака,
Опирается флейта о небо и держит его.
Не ветвится душа. Пусть мелодия будет горька. 
Пусть горька и прекрасна. Но это и есть мастерство.