Другие журналы на сайте ИНТЕЛРОС

Журнальный клуб Интелрос » Дружба Народов » №5, 2012

Александр Межиров
Стихи из портлендского архива

 Война


Здесь, в бойницах, дежурит голодная стража,
В блиндажах и в землянках живет.
Прямо в партию, без кандидатского стажа,
Принят весь недоукомплектованный взвод.

Потому что накат ненадежен солдатский
На аппендиксе самом почти.
Потому что под пулями стаж кандидатский
Невозможно пройти.

Нас, которые в нескольких метрах от немцев
                                        жевали ремни по окопам,
(Позавидуйте нашей судьбе!)
Нас по списку собрали и приняли скопом
Прямо, без кандидатского стажа,
                                                  в блокадную ВКП(б).

По замешенной и по заснеженной прорве болот
Изначально
                    моя магистраль
                                        триумфально идет.

Упирается в 46-й, где почти наповал
В резолюцию
                    по беспощадному постановленью попал.

Ну, а в 48-м
                     двое в штатском
                                         подходят ко мне
Со спины,
                     чтобы, бросив,
                                         размазать меня по стене.

Сталин с Тито
                    поссорился в этом году,
И о них на Сущевке
                    какую-то там ерунду
Я сказал (не подумавши) глупо, открыто:
Мол, не верю в их ссору,
                    мол, маршал прославленный Тито
Резидентом вождя
                              на Балканах
                                                  торчать обречен, —
В чем и был уличен.

Я и сам, захлебнувшийся кровью недавней войны,
Мало чем отличался от тех,
                                        кто бросал меня в угол стены.
На исходе безумного, послевоенного дня
Бог простит и моих палачей, и меня.

Стыд и срам
                    в позапрошлом оставил году,
И по-прежнему по магистрали иду
Прямо в 49-й,
                    где кровь споловинив мою,
Стопроцентные однополчане
                    подводят меня под статью.

Заклеймило мой лоб и на нем,
                                                  как огнем,
                                                  негасимо горит
Достославная кличка —
                              безродный,
                                                  беспаспортный
                                                                      космополит, —
То, что было для Шиллера
                    словом, звучащим священно и гордо,
А для слуха иных, как жидовская морда...

И все дальше иду магистральной дорогой, —
Предо мной, наконец, Пятьдесят
Третий год,
                     гнев и благоволение Бога,
Окаймленные черным знамена висят.

Вы и слыхом не слышали, видом не видели,
Кто такие, в натуре, врачи-отравители.

Я сказал закадычным друзьям
(Может быть, получилось некстати):
За икону Рублева отдам
Передвижников всех без изъятья.

Я преступную тайну свою
Разболтал: за икону Рублева,
За одну,
           передвижников всех отдаю.
Впрочем, кара была не сурова.

“За высказыванья о религии, не
Совместимые...”. Дальше стояло
Всевозможных укоров немало
И прямых обвинений, представленных мне, —
Что назвал я икону Рублева любимой, —
И не мыслю духовной энергии без
Этой “пристани тихой”, что несовместимо
С членством в КПСС,
И что не отрицаю Иного
Бытия, как основу всего.

Так, пред самой кончиной вождя моего,
Кандидатом я сделался снова,
Кандидатом я стал, по причине того,
Что из членов,
                     парткомом
                                         (в составе знакомом),
Был (при двух воздержавшихся) переведен
В кандидаты (тянуло погромом).

(Так и перевели. Не подумали даже,
Что в синявинской жиже болот
Принят в партию без кандидатского стажа
Недоукомплектованный взвод).

Правда, если бы вождь не почил
                                                  в Авраамовом лоне,
Взвод прошел бы доукомплектовку на зоне.

 
            Там, из-за поворота...

Надо мной разразилась беда —
И услышал я голос ликующий,
Неотложной расправы и мести взыскующий, —
Разной видел и всякой тебя, но такую еще
Никогда не видал.
Никогда.

Я услышал
                     твой голос, Толпа,
                               твоему ликованью внимая,
Понимая и не понимая.

Ты мне жить воспрещала, —
Но этого мало, —
Ты бы жить не смогла, если б выжил
Тот, кто заполночь из дому вышел
На проезжую часть —
Под колеса упасть —
И пожизненной сделаться мукой
Дней остатних моих, —
Как ее ни баюкай,
Не уснет ни на миг.

Там, из-за поворота,
Слабый промельк и гул,
Словно кто-то кого-то
Осторожно толкнул.

Предпоследнее полумгновенье, —
Тень откуда-то справа из тени, —
И сознанье мое за рулем
Помутилось в пространстве пустом,
Первый и предпоследний
Ужас небытия.

Стала слухом и сделалась сплетней
Неизбывная мука моя.

 
            * * *
Его на острове метели
Васильевском не замели,
Его не то чтобы отпели,
Но и бегом не волокли.

И все-таки он стал пророком,
Хоть умер вдалеке-далеком
От грешной родины святой,
От желтой лестницы от той...
.................................................
О чем подумал умирая, —
О том ли, что весна сырая
Невыносимо тяжела,
Концы с концами не свела,
Что камень, что отверг строитель,
Ваятель бодрый и воитель,
Положен во главу угла.

И над родной страной огромной,
Бездомной родиной больной
Восстал его анапест темный
Почти некрасовской волной.

 
            Спешу дописать

Вы навсегда останетесь без крова,
Останусь я без языка, без Слова,
Без правды жизни, правды языка,
Которая настолько высока,
Что выше правды жизни. И пока
Я жив, на этом языке, ночами
Я вижу сны. И виноват пред вами,
За то, что слово и на этот раз
Меня, родные, отвлекло от вас,
В том виноват, что, зная об уроке,
Который миру должен преподать
Святой и грешный, добрый и жестокий
Край, где закон попрала благодать,
Виновен в том, что знал о том заране,
И вот за это знанье, в наказанье
Мне предстоит бездомность ваша, быт,
Навечно превращенный в пепелище,
И бесприютность вашей жизни нищей,
И ваша немота, смущенье, стыд,
И раны ваших бед неисчислимых,
И звонкие пощечины обид
В манхэттенах и в иерусалимах.

 
             * * *
Когда сошли утопии с орбиты
И обнажилось мировое зло,
Не из народа, из низов элиты
Коричневое что-то поползло.

Однако, без утопий невозможен
Миропорядок, и опять они
Вернутся на орбиту, как бы ложен
Их смысл высокий не был искони.

 

Подборку подготовила Зоя МЕЖИРОВА



Другие статьи автора: Межиров Александр

Архив журнала
№9, 2020№10, 2020№12, 2020№11, 2020№1, 2021№2, 2021№3, 2021№4, 2021№5, 2021№7, 2021№8, 2021№9, 2021№10, 2021др№4, 2021№11, 2021№12, 2021№7, 2020№8, 2020№5, 2020№6, 2020№4, 2020№3, 2020№2, 2020№1, 2020№10, 2019№11, 2019№12, 2019№7, 2019№8, 2019№9, 2019№6, 2019№5, 2019№4, 2019№3, 2019№2, 2019№1, 2019№12, 2018№11, 2018№10, 2018№9. 2018№8, 2018№7, 2018№6, 2018№5, 2018№4, 2018№3, 2018№2, 2018№1, 2018№12, 2017№11, 2017№10, 2017№9, 2017№8, 2017№7, 2017№6, 2017№5, 2017№4, 2017№3, 2017№2, 2017№1, 2017№12, 2016№11, 2016№10, 2016№9, 2016№8, 2016№7, 2016№6, 2016№5, 2016№4, 2016№3, 2016№2, 2016№1, 2016№12, 2015№11, 2015№10, 2015№9, 2015№8, 2015№7, 2015№6, 2015№5, 2015№ 4, 2015№3, 2015№2, 2015№1, 2015№12, 2014№11, 2014№10, 2014№9, 2014№8, 2014№7, 2014№6, 2014№5, 2014№4, 2014№3, 2014№2, 2014№1, 2014№12, 2013№11, 2013№10, 2013№9, 2013№8, 2013№7, 2013№6, 2013№5, 2013№4, 2013№3, 2013№2, 2013№1, 2013№12, 2012№11, 2012№10, 2012№9, 2012№8, 2012№7, 2012№6, 2012№5, 2012№4, 2012№3, 2012№2, 2012№1, 2012№12, 2011№11, 2011№10, 2011№9, 2011№8, 2011№7, 2011№6, 2011№5, 2011№4, 2011№3, 2011№2, 2011№1, 2011
Поддержите нас
Журналы клуба