Другие журналы на сайте ИНТЕЛРОС

Журнальный клуб Интелрос » Философский журнал » №4, 2019

Владимир Кутырев
О взаимодействии света и тьмы в технонаучной реальности

Философский журнал

2019. Т. 12.  4. С. 85–99

УДК 17.023.36

The Philosophy Journal

2019, Vol. 12, No. 4, pp. 8599

DOI 10.21146/2072-0726-2019-12-4-85-99

В.А. Кутырев

О ВЗАИМОДЕЙСТВИИ СВЕТА И ТЬМЫ
В ТЕХНОНАУЧНОЙ РЕАЛЬНОСТИ
*

Кутырев Владимир Александрович – доктор философских наук, профессор. Нижегородский государственный университет. Российская Федерация, 603950, г. Нижний Новгород, пр. Гага­рина, д. 23; e-mailkut.va@mail.ru

Когнитивно-дигитальные технологии вытесняют из мира антропоморфную форму бытия. Редуцируя и возгоняя в виртуальное состояние, они превращает его в ин­формацию, коммуникацию, мега, микро и нано – своеобразный «тот свет». В позна­нии законы этих микро-мега- и вирту-миров некритически транслируются на нашу жизненную реальность, делая ее заложницей постчеловеческого измерения. Физи­ческим содержанием виртуальности является свет, отчего в постнеклассической физике все сущее начинает трактоваться состоящим из света как субстанции. На этой основе происходит слияние религиозных представлений о светоносном Боге с научными теориями светогенной Вселенной, что переносится и на человека. Рождаются проекты его усовершенствования вплоть до превращения в некую анге(го)лограмму. Методом философского синтезирующего мышления дается кри­тика этих небытийных тенденций развития технонауки. Жизненный мир человека предполагает взаимодействие света и тьмы, информационного и вещного начал. Противопоставление темного Диониса и светлого Аполлона снимается певцом цвет(ения)а любви и красоты Орфеем.

Ключевые словасвет, тьма, диалектика, виртуализм, коммуникация, религия, чело­век, наука, антропоконсерватизм, светобесие, Орфей

Для цитирования: Кутырев В.А. О взаимодействии света и тьмы в технонаучной реальности // Философский журнал / Philosophy Journal. 2019. Т. 12. № 4. С. 8599.


* Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 18‒011‒00335.

86

Мораль, политика, общество

Я хожу среди людей, как среди обломков

будущего: того будущего, что вижу я.

Ф. Ницше1

ХХ век – революция миров

Понятие «свет» в русском языке имеет два главных смысла. Как физиче­ское явление (источник – солнце) и как мир, который нас окружает (пока живем). Они тесно связаны, вплоть до взаимного отождествления и – отри­цания. Задача статьи – в раскрытии их диалектики в условиях Великого технологического перехода человечества в состояние «из нашего в иное». В самой действительности, а также ее научно-теоретическом и философ­ском выражении.

«Наш свет» – это средо-сфера, где и когда люди только и могут суще­ствовать. Определенный состав воздуха, уровень атмосферного давления, радиации, диапазон температур. Их основой является естественная вещно-телесная = макро = мезо или, говоря философски, традиционная, антропо­морфно-феноменологическая реальность, которая только и была сферой бы­тия человечества сотни тысяч лет. Его жизненным миром.

Происшедшую в ХХ в. научно-техническую революцию определяют по-разному – постиндустриальная, атомная, кибернетическая, информаци­онная, но это отраслевые характеристики. Ее принципиальная мировоз­зренческая суть в том, что это была «Революция Миров». Кроме вещного макромира, человек начал осваивать/конструировать несоразмерные со сво­им бытием как целостного телесно-духовного существа микро-, мега-, вир­ту-миры. Сначала это были сферы науки, потом они стали практикой, а для все увеличивающегося числа людей и (не)жизнью, так как свое время они проводят «там», как частичн(о)ые люди, в феноменологическом мире толь­ко присутствуя, не говоря уже о попавших в медиакомпьютерную зави­симость. В норме, однако, практическая деятельность в чуж(д)ой среде опосредуется приборами, защитной одеждой, скафандрами, капсулами, по­бывавшие там люди по возвращении «домой» тщательно мылятся, натира­ются, проходят дозиметрический контроль, специальную обработку и адап­тацию, что не поддается очищению – сжигают. Долго моются. Шлюзуются. В зоне обмена (мирами).

Чего в большинстве случаев не делается в теоретических областях нау­ки, когда работающие в них ученые полагают (или вообще на эту тему не ду­мают), что свободны от воздействия постфеноменологической реальности, некритически перенося условия пребывания в ней и законы ее функциони­рования на остальное бытие, в том числе в собственный дом. А фактически становятся выразителями чужой, в сущности, постчеловеческой среды и, к сожалению, больше ее пленниками, рефлексом, чем рефлексией. «Бездом­ные» законы и условия абсолютизируются, универсализируются, подменяя антропоморфную реальность, которую к ним и приспосабливают. Считают свой жизненный мир вторичным, видимостью или вообще – отсутствую­щим. Невольные носители постчеловеческого, они не профилактируются,


1 Ницще Ф.В. Так говорил Заратустра. Рождение трагедии, или Эллинство и пессимизм. М., 2017. С. 92.

В.А. Кутырев. О взаимодействии света и тьмы в технонаучной реальности

87

не чистятся и не избавляются от их влияния, разнося опасные идейные химио-радиоактивные, дигитально-световые и прочие частицы смерти по/в области мировоззрения. Не шлюзуются. Не видят различия между мирами.

Наш мир в свете науки

Противопоставляя себя социально-гуманитарному знанию и традицион­ной метафизической философии, естественные науки в качестве главного до­казательства своего преимущества демонстрировали собственную строгость. В некотором смысле – гордились ею. Гуманитарии, особенно в последнее время, с завистью глядя на «более зеленую траву» у своих коллег по теорети­ческой деятельности, проявляли все большее стремление к подобной же точ­ности и «строгости». В философии данная тенденция нашла свое отражение в господстве позитивизма и аналитической философии, которые вплоть до се­редины XX в. занимались в основном поисками специфических критериев, характеристик, методов, которые бы позволили «острожи(га)ть» философ­ское, да и все гуманитарное знание.

Но пока философы занимались поисками строгих оснований научного познания, физика открыла для себя мега- и микромиры, квантовые состоя­ния и т.п. явления, послужившие основой для формирования неклассиче­ской науки. Но «перешагнув» за границу наблюдаемого мира, «переступив» через опору на наблюдаемые факты, физики тем самым пошатнули и идею понятийной чистоты своих теорий. Строго говоря, современные тексты естественных наук больше не выдерживают критики с позиции понятийной строгости. Чего только не появилось в неклассических моделях мира: «супы», «бульоны», «клей», «туннели», «кротовые норы» и «черные дыры», физические понятия приобрели цветность, чётность и нечётность. Что это, если не метафоры и образы, сближающие современную науку с мифологией и мистикой? Что это, если не метафизика, которую так критиковали с обеих сторон – как сами ученые-естественники, так и философы позитивисты? Ирония развития науки заключается в том, что те, кто горделиво противо­поставлял себя метафизикам, сами превратились в них. С той разницей, что аналогии для описания мироустройства они стали брать не в природе, а в опосредованном человеческой жизнедеятельностью быту. «Вполне прав­доподобно предположить, что этот кризис понятийного аппарата науки был выражением нарастающего несоответствия “размерностей” нашего жизнен­ного мира и тех миров, “измерений”, с которыми и когда она начала иметь дело в ХХ веке»2.

Однако теперь важно подчеркнуть, что подобный кризис именно был (был!), ибо «постсовременное», отсчитываемое от информационной рево­люции состояние науки, ее дальнейший прогресс ведет к возникновению нового «тренда», направленного на формирование некой новой точности на  основе единства всех естественно-научных дисциплин. На место рас­плывчатых понятий и метафор приходит идея их совмест(им/н)ости, един­ства и даже тождественности. Трансдисциплинарность! Чем обусловлена возможность подобного «единения»?


2 Каржина Г.А., Кутырев В.А. Сознание цивилизации эпохи трансмодерна // Вестник Вят­ского государственного университета. 2017. № 1. С. 9.

88

Мораль, политика, общество

По всей видимости, она базируется на все большем углублении науки в возможные реальности. Отказавшись от рассмотрения макромира как чего-то исчерпанного – наблюдаемой действительности, – физика открыла для себя дорогу к его разложению на более мелкие части(цы). Не найдя достаточ­ных фундаментальных оснований и на микроуровне, она пошла еще дальше, глубже – в реальность наночастиц, кварко-частиц. Очевидно, впереди нас ждет мироописание на основе квантов, фотонов и т.п. Именно эти все более «мелкочаст(ич)ные» характеристики сущего теперь принимают на себя роль подлинного Бытия. А следовательно, становятся и причиной всех «видимых» на макроуровне явлений, подлинным источником знания о мире. Именно «там» теперь происходит действительное познание. Как следствие этого, по­нятия, укорененные в соразмерной человеку реальности, теряют свое семан­тическое значение. На место смыслообразов и метафор приходит формализо­ванный формульно-числовой язык. Язык, если можно его так назвать, единый (трансдисциплинарный) для всех. Чувственная реальность нашего мира, на­ходившая до этого свое выражение в «естественном» языке науки, исчезает окончательно. Вместе с тем исчезает и необходимость осознания связи ново­го формульно-числового языка и макромира – если подлинные явления про­исходят за его пределами, то и исследования нужно проводить в «том» мире. Это и есть конец науки в ее традиционном (как классическом, так и некласси­ческом) виде и начало новой, постнеклассической науки. Когнитивно-диги­тально-информационно-трансдисциплинарный по(пере)ворот.

Данный поворот начинает выполнять определяющую (парадигмаль­ную) роль вместе со становлением многомировой интерпретации физики, предложенной Х. Эвереттом. «Никаких “многих классических миров” на са­мом деле нет, – пишет его последователь М.Б. Менский. – Есть только один мир, этот мир квантовый, и он находится в состоянии суперпозиции. Лишь каждая из компонент суперпозиции по отдельности соответствует тому, что наше сознание воспринимает как картину классического мира и разным членам суперпозиции соответствуют разные картины. Каждый классиче­ский мир представляет собой лишь одну “классическую проекцию” кванто­вого мира. Эти различные проекции создаются сознанием наблюдателя, то­гда как сам квантовый мир существует независимо от какого-то ни было наблюдателя»3. Подобная интерпретация квантовой механики порождает множество необычных и запутанных проблем в, казалось бы, уже давно сложившихся представлениях о физике. Не задача философии обсуждать подобные проблемы или пытаться их решить. Единственное, на что мы, как, впрочем, и все обычные люди, имеем право, так это заметить отсутствие в подобном мире пространства для других возможностей – объявленное многомировым, фактически оно является однозначным. «Статус подлинно­го бытия отдается несоизмеримому с человеком миру микро(нано)размер­ностей, единственному, изучаемому квантовой механикой и математикой и используемому нанотехнологиями. Который, оказывается, существует неза­висимо от наблюдателя (какое сальто-мортале по отношению к традицион­ному = (!)неклассическому = “копенгагенскому” подходу!)»4. Оставшиеся


3 Менский М.Б. Концепция сознания в контексте квантовой механики // Успехи физических наук. 2005. Т. 175. № 4. С. 424.

4 Кутырев В.А. Cова Минервы вылетает в сумерки. Избранные философские тексты ХХI века. М., 2018. С. 348.

В.А. Кутырев. О взаимодействии света и тьмы в технонаучной реальности

89

варианты «миров» – не более чем проекции того, подлинного мира. В том числе и человек, и его жизненный мир.

Другая линия отказа от классической вещно-бытийной реальности свя­зана с онтологической трактовкой информации и коммуникационизмом. В соответствии с подобными подходами уже не материя является подлинной реальностью. Напротив, материя теперь выступает как способ кодирования информации. Информация становится первичной. Как результат подобных рассуждений, человек перестает быть наблюдателем и созидателем мира – напротив, теперь уже он сам (человек) становится побочным продуктом, воз­никшим в результате то ли наблюдений, то ли вычислений. Переворот ми­ров! И теперь оказывается, что вся окружающая нас действительность – зем­ля, вода, воздух, растения и животные и даже мы сами, с нашими чувствами и страстями, – весь «этот свет» не более чем эпифеномены. Взглянув на них по-настоящему «подлинным» взглядом, мы их не увидим. Их нет. Они отсут­ствуют. Включая авторов многомировой интерпретации физики. Наличе­ствуют и существуют лишь информация и ее виртуальные «потоки». «Ситуа­ция, которую удачно, хотя как всегда хитроумно, выразил своей знаменитой формулой свет(оч) постмодернизма Ж. Деррида: Il y a la cendre = «“И вот – зола”. (Наше) бытие сгорело, оно – ничто. Сгорело в универсальном постне­классическом теоретическом крематории. Вместо него все что угодно: кван­ты, цифры, коммуникация, главное, чтобы “самостью” обладала не наша предметно-феноменологическая реальность, а среда, где жить нельзя, чужое, дополнительное, Иное/Другое (тот свет)»5. И оно, неведомое иное – это и есть выражаемая цифрами информация. Теперь информация как mathesis universalis - «наше Все». Она и есть бытие. Тот свет.

Можно бы согласиться, что если взять любое нечто и оцифровать его, найдя место в системе коммуникации, есть шанс, что мы это «нечто» позна­ли. С уверенностью на 100%. А потом, предположим, его как специфиче­скую предметную реальность уничтожили – но это нечто сохранено, записа­но, запомнено и, значит, познано. Кажется, вон он – подлинный триумф позитивизма. Знание стало чистым, строгим и «вечным» = действительно позитивным. Вот только опять проблема – это позитив чего-то Иного. Под нашим абстрактно обозначенным нечто теперь могут скрываться и природа, и человек, да и все живое в целом. Можно также сказать, что в информаци­онно-цифровой виртуальной форме любое сущее находит свое бессмертие. Да, только о бессмертии какой субстанции мы говорим? Ясно лишь то, что это Иное, кем бы оно ни было, – однозначно не жизненный мир человека. И не сам Человек. «Предметный мир, жизнь, тело, чувственность, любовь, понимающее (с)мыс(ш)ление – то, что считалось подлинным, предстает вторичным, мнимым, небытием, в лучшем случае – традицией, а абстракт­ное, формальное, мнимое – первым, подлинным»6. Невозможно в данном случае не согласиться с К. Марксом – бытие определяет сознание. Небытие тоже определяет сознание. Окружив себя сначала научным, а затем и по­вседневным миром информационно-познавательных технологий, человек превращает в виртуальную информацию и свое сознание. Идет превраще­ние человека в нечто Иное. Пока еще идет. Пока еще миры соприкасаются,


5 Кутырев В.А. Cова Минервы вылетает в сумерки. Избранные философские тексты ХХI века. С. 350.

6 Там же. С. 352.

90

Мораль, политика, общество

коэволюционируют и, кажется, борются. Но лишь пока. На память невольно приходит Гете:

«В глубоком знании жизни нет

я проклял знаний ложный свет»7.

Через Свет на тот свет

Обычным процессом внедрения любого нового является скрытая транс­формация представлений о нем. Так происходило с понятием виртуального. Первоначально им считалось что-то мнимое, в отличие от реального, не су­ществующее, или как другое название идеального в противоположность ре­альному. Так по-русски это слово и переводилось. Виртуальный – значит нереальный, недействительный. Ничто. Но к концу ХХ в., работавшие в ком­пьютерной сфере и квантовой физике теоретики, связанные с ними гумани­тарии начали употреблять некий, сначала непривычный, а потом уже при­вычный, оксюморон: виртуальная реальность. «Нереальная реальность», которая возможна наряду с вещной, «константной» реальностью, хотя яв­ляется зеркалом по отношению к ней, существуя как ее порождение, вто­ричный феномен. Что и утвердилось параллельно с теоретическим моде­лированием мира посредством «информации о», т.е. отражения материи. Виртуальное – производное (от) реального. Через время, однако (в двух­тысячные годы), разговор пошел «на равных»: признали, что есть вещная и есть виртуальная реальности, которые взаимодействуют. Две реальности, естественно-предметная и экранно-искусственная. Притом будто бы взаимо­действовали всегда (никакого историзма, даже оперативной памяти). Было предложено множество определений виртуального, от переводов с латыни до трактовок в Средневековье, в спорах о правильности которых утонула ро­ковая специфика проблемы. В новых изданиях философской классики то, что всегда переводили как возможное, начали оставлять без перевода, как виртуальное, отчего количество виртуального в русском языке необычайно выросло. Конкретизируя, его существование стали отсчитывать чуть ли ни  ­от Василия Великого, а в общем ab ovo. И наконец, к настоящему времени в большинстве передовых текстов опять возвратились к монизму, но уже об­ратному от времени (пере)открытия этого понятия постнеклассической нау­кой. Возвращаются к реальности, которую, однако, после «смерти человека» нельзя вообразить и остается только о ней спекулировать. В эпоху транс­модерна виртуальное признаётся подлинной, «настоящей» реальностью, а вещи – ее проявлением, следствием, видимостью. Полная победа мнимого когда-то, «ничто», недавно отражавшего реальность, потом допускаемого параллельно с ней, теперь оно/а – основа всего, субстанция, а субстратный мир – акциденция8Переворот миров! «Представленная в образах» инфор­мация, создаваемая ею эфемерная реальность становится Бытием. Отсюда нарастание фальши во всем, вплоть до политики. И, отождествляя виртуаль­ность с медийностью, не оговаривая их границы ни отдельной сферой,


7 Гете И.В. Фауст. М., 2015. С. 528.

8 Особенно безрассудное отрицание предметного бытия и жизни в пользу виртуализма см.: Нурулин Р.А. Виртуальность как основание бытия. Казань, 2004.

В.А. Кутырев. О взаимодействии света и тьмы в технонаучной реальности

91

ни современностью (забыв о прошедших, даже без человека, тысячелетиях), в приступе суетного актуализма, объявляют: «…Конфигурация медиареаль­ности раскрывается максимой – все есть медиа или media ergo sum»9.

Для полностью «эмигрировавших в интернет», когда вещное окружение трансформируется в информацию, контролирующую и замещающую его ир­реальными сущностями, виртуальное как Свет, обозначающий высшее благо, и свет как «реальность ино(не)бытия» – совпадают. Такого «иносвета» стано­вится все больше, в буквальном, физическом смысле слова, потому что физи­чески виртуальная реальность – это световая реальность. В классической нау­ке свет как невесомая, пространственно нелокализованная, всепроникающая нематериальная сущность противопоставлялся веществу как чему-то темно­му, обладающему тяжестью (ве(с)щит), объемом, плотностью и тенью – мате­рии. Как нереальное – реальному. С возникновением релятивистской, потом информационной физики свет стал интерпретироваться как отрезок спектра реальности радио- и электрических волн, магнитных полей, фотонов, прояв­ляющихся на экранах в виде конфигурации тел и вещей, сопоставимых с непосредственной реальностью частиц и вещных состояний. То есть при­знано существование разных видов реальности. Я не физик и не способен рассуждать о перипетиях собственно научных трактовок их природы и про­блем взаимодействия, но даже на профанном уровне можно заметить, что в настоящее время в физике побеждает тенденция «световой трактовки» все­го сущего, а то, что за ее пределами, получает статус «темной материи», нахо­дящейся за/вне нашего мира и непознаваемой, но которую «будут познавать» по мере роста новых возможностей компьютерной техники. Скорее всего, в процессе виртуального взаимодействия с человеческим мозгом. Через экс­пансию «электро(н)света».

К идее С(с)вета как в фокус стягиваются тенденции развития совре­менных представлений о микронанореальностях и виртуализма, продуци­руемые Computer science. Параллельно эти достижения разума находят свои корреляты в идеях «того света», его условиях и персонажах, как они представлялись религиозным сознанием в старые добрые времена, когда Бог, вера в него были повседневной действительностью. Когда его послан­ники, сидя за правым плечом, записывали для ответа на страшном суде п(р)оступки каждого из нас днем и ночью (камер слежения и лайфлогинга, увы, не было). А были ангелы – прозрачные, невесомые, состоящие из све­та человекоподобные сущности. Встреча с ангелом вызывает в душе че­ловека «несказанную радость и ликование». Фактический открыватель и перво­пропагандист компьютерных виртуальных реальностей в России Н.А. Носов не случайно проявлял интерес к воззрениям средневековых и мистических авторов, находя глубинное сходство между «психологией ангелов» и переживаниями человека в виртуальном состоянии. При этом настаивал, что «понятие виртуальности более продуктивно в определен­ном аспекте для анализа психологических событий, чем содержат термины ликование, радость и т.п.»10. В общем, населенная бесплотными душами и светозарными сингулярностями Вселенная  это, по-видимому, виртуаль­ная/голографическая реальность. И наоборот. Мир как вирту-свет(тот) – рай. А этот (наш) свет/мир – Традиция. Все мы, кто люди и кто выступает


9 Савчук В.В. Медиафилософия. Приступ реальности. СПб., 2013. С. 237.

10 Носов Н.А. Психология ангелов по Якову Бёме // Человек. 1994. № 6. С. 90.

92

Мораль, политика, общество

за сохранение человечества, – традиционалисты. Консерваторы и даже, как именуют живых людей совсем про(с)двинутые в виртуал, – враги про­гресса, обскуранты.

* * *

И вот последствия этих сдвигов в мировоззренческом плане: пришло вре­мя осознать невероятное, прежде всего для эпохи Просвещения, явление – об­разуется принципиальное, вплоть до порождающего слияния, объединение науки с религией. Если религия (особенно после Фомы Аквинского с его принципом двойственности истины) хотела бы как-то (подр)ужиться с есте­ствознанием, стремясь показать, что она «не против, а только другая», и удо­стоиться за это похвал его носителей, то научный Разум как двигатель про­гресса «по определению» был жестко атеистическим, в лучшем случае позитивистско-агностическим (вспомним знаменитую работу Б. Рассела «По­чему я не христианин»). Еще и сейчас ученые в своей массе враждебно отно­сятся к религии и церкви (в России лидером в борьбе с их проникновением в естествознание был нобелевский лауреат Виталий Гинзбург), однако в са­мом теоретическом познании начались обратные процессы, которые с недо­умением наблюдают «классические» научные атеисты. На передовых рубежах исследования микромира «физика превращается в метафизику», а далее рукой подать до теологии либо Восточного направления (прорывная в этом плане работа Фритьофа Капры с благожелательным эпиграфом В. Гейзенберга, ос­новная мысль которой, что «физика и мистика – обе неумолимо приводят к од­ному и тому же знанию»)11 либо обращение к христианской традиции. В Рос­сии – к православной. «Наука все больше убеждается в существовании Бога», «Интернет как религия ХХI века» – эти заголовки желтой прессы перекочевы­вают в теоретические журналы. Среди священнослужителей и богословов все больше «бывших физиков», а в «физтехе» верующих, для которых строятся часовни и открываются кафедры богословия. На них они «вместе» усиленно ищут точки соприкосновения религиозной и научной онтологии. Такой точкой является сначала будто бы человек, потом, оказывается, только его Мозг и Со­знание (трансцендентальное! чтобы без излишней антропоморфности). Физика микромира и computer science, с одной стороны, включают их в свои построе­ния, а с другой – переносят объяснения функционирования мозга и сознания на квантово-механический (последний мыслимый редукционизм или еще бу­дут кварки?) уровень. Оказывается, что чем дальше мы уйдем от жизни и че­ловека, тем лучше поймем (его?) сознание. И ищут некое «сознание вообще», игнорируя не только социальную, но уже и его биологическую составляю­щую, ищут не там, где потеряли, а под фонарем, где (им) светло.

Объединяет эти тенденции идея Света. Из физики даже мне, дилетанту, известно, что тело, движущееся со скоростью света, теряет объем. Превраща­ется в ноль, в небытие, ничто, а если представить, что выше скорости света, то в мнимую величину, в Иное. Тогда мы имеем право сказать: ничто – это философское выражение Света, а свет – это физическое выражение Ничто (свет и огонь, другие волны электромагнитного универсума есть нечто раз­личное, но это различие требует особого разговора). Значит, наше бытие и те­лесность – это то, что темное, досветовое. Субстанция-субстрат. И вот теперь понятен физический смысл идеи Ничто, заменяющей Бытие как Абсолют в современных философских представлениях о сущем. В ее свете, например,


11 Капра Ф. Дао физики. Исследование параллелей между современной физикой и восточ­ной философией. М., 2017. С. 309.

В.А. Кутырев. О взаимодействии света и тьмы в технонаучной реальности

93

предлагается «пересмотреть вопрос об онтологической природе мироздания, ибо именно свет как фундаментальная субстанция тварного существа задает метрику физического пространства-времени. (Заметим, что приписываемые пространству свойства есть, фактически, свойства света, отвлеченные от са­мого света…)»12. Автор процитированной статьи – священник, служитель церкви. А по предложениям микрофизиков, в науке 2015 г. был объявлен «го­дом света». Автор инициативы был выдающийся ученый, академик Ж. Алфе­ров. Сошлись на (том) свете.

В отказе от вещно-телесной реальности, от «этого света» как тьмы, в пользу гига и наноразмерностей, цифрового виртуализма, – «того света», в ино- и сверхъестественном, в «Искусственном суперинтеллекте» (бог по-научному), или в «Гипер-супер-ультра-компьютере» (бог по-технонаучному) ищут теперь разрешение всех «трудных проблем» нашего сознания и мира. В их у-ничто-жении. Пожелание «Царство ему небесное» реконструируется в «Царство ему виртуальное, или цифровое». Там теперь – наши идеалы. На этой обновленной формуле надгробного прощания с земным макропред­метным бытием примиряются современная религия и наука. Первым приме­ром такого религиозно-научного синтеза была деятельность Н. Федорова, число последователей которого не снижается, несмотря на суетную забыв­чивость нашего времени. (Впрочем, справедливости ради надо вспомнить, что уже у И. Фихте в последних вариантах наукоучения Бог представлялся в виде Света.) Или туда же направленный идеал: «Реальность как ошибка» – пишет, например, В. Руднев целую книгу13. А что же тогда не ошибка, где и(е)стина? Ответ напрашивается: нереальное, бесчувственное, возможное, максимумом которого обладает Ничто. Соответственно, истина, правда – это когда их нет. Постправда. (Само)апокалипсис. Торжество суицидного мировоззрения.

И конечно, все это переносится на человека – человека, которого хотят сначала улучшить, (у)совершенствовать, добавляя новые или усиливая су­ществующие органы (движение Human enhancenment), в итоге превратив сначала в зомби, потом в киборга, потом в трансхьюмана (движение Hu­man+), а в конце концов сделать бессмертным. Фактически ликвидировать, ибо после превращения смертно-живого человека в бессмертно-мертво-силиконовое «нечто» более несообразную его природе и способу существо­вания сущность трудно представить. Эти «движения» не футуристические идеи, а финансово подкрепляемые исследования и реально ведущиеся рабо­ты. Например, инициатор и спонсор Российского трансгуманистического движения Дм. Ицков пред(по)лагает такую программу технопреобразования человека: «Переход от обладания уязвимым биологическим телом сначала к кибернетическому телу, потом к телу из наноботов, которое может управ­ляться силой мысли и менять свою форму под этим воздействием, а затем, может быть, даже к неосязаемому телу, которое будет состоять из частиц света и напоминать голограмму»14. Итак: «Голая грамма из частиц света!»


12 Копейкин К. прот. Богословский и естественно-научный взгляд на онтологическую при­роду мироздания // Метафизика. 2011. № 1. С. 130.

13 Руднев В. Реальность как ошибка. М., 2011.

14 Ицков Д. Корпорация «Бессмертие» объявила о начале работ по созданию искусственного тела человека. Беседа с Д. Ицковым // «Взгляд». Деловая газета. 2011. 23 марта. № 12. С. 2. И все-таки автор отстал от прогресса. В своей «дорожной карте» он не дошел до со­блазна телепортации.

94

Мораль, политика, общество

Без «осязаемого тела». Значит, без чувств, страстей, радостей, любви и пе­чали (откуда и зачем они, у бесплотного и безжизненного), будто бы при со­хранении образа человека, его сознания и памяти. Будто бы этот процесс остановится на симулякре человека. Он пойдет дальше (прогресс не остано­вишь – твердят борцы с традиционным человеком). Допустим, подобной формы анге(го)лограмма будет создана (заодно объявляют голо-граммой Вселенную!). Но для чего е(й)му, роботам, аватарам, сингулярностям и т.п. земное сознание с памятью о теле? Зачем тогда говорить о человеке, ду­рачить других и себя, что это будет человек?

Надо просто сказать, что дальнейший прогресс техники, особенно в ее высшей форме искусственного интеллекта, ведет к «снятию», т.е. регрессу, человека, что мы, теперешние люди, в лице своего передового отряда, впада­ющего в digital dementia (цифровое слабоумие), мутируем в техноидов, зани­маемся самоотрицанием, стремясь заменить себя чем-то иным, сверхъесте­ственным, может быть ин(о)дивидуальными сгустками информации, ничто-жными в сравнении с ее техно-бесконечным объемом, или «анге(дьяво)ло-ро­ботами». Или стать деперсонализированным «лучистым человечеством» (Циолковский), или, как предостерегал Ст. Лем, превратиться в «мыслящий океан», или, если читать новейшие теоретические выкладки, в «информаци­онные ландшафты», «вибрации», «разумную плесень», «виртуальные коко­ны», или вот: «голо-граммы». Все эти процессы и их носители – посланцы другой, чужой реальности, ослепленные ею до «слепящей тьмы», слепые во­жди слепых в движении к концу нашего мира. (Само)Убийцы. Если бы некая Высшая сила откуда-то сверху посмотрела на Землю, то для нее поведение человечества предстало бы совершенно таким же, как для нас стаи мотыль­ков, летящих на свет горящего костра прогресса. Обжигая крылья, сгорая, без всякого понимания, куда и зачем. Кое-кто, правда, понимал, например Данте:

«В мгле будущих столетий

Ваш вещий взор к событиям летит

Но в настоящем слепы вы как дети».

(Божественная комедия)

Началась Революция мутантов! Появляются люди, мышление которых остановилось на уровне двенадцатилетних подростков какого-нибудь П(роиз­водственно)-Т(ехнического) У(чилища) или студентов университета с элек­тронным образованием, а по сути, программированием, способных отвечать только на вопрос «как». Хотя некоторые какой-то частью сознания понимают, куда все идет, иногда рефлексируя: «зачем», и рассуждают о необходимости «зон обмена» между различными формами реальности, но ограничивают это внутринаучными рамками15. В целом, однако, сделать с собой они ничего не могут, ибо их взгляды переформатированы (перезагружены) в пользу «смерти по-научному» на уровне бессознательного. Это уже не субъекты (вот они, хо­дящие по Земле трансформеры: «живые умершие» = «undead», зомби, аген­ты, элементы, материал прогресса). Питательный бульон «Мировой решет­ки», инопланетяне среди нас. Производный продукт, вы(от)бросы коварной диалектики развития. (Не/бо)жители того Света.


15 О развитии идей о зонах обмена в науке см.: Дорожкин А.М. Философ как медиатор // Цифровой ученый: лаборатория философа. 2018. Т. 1. № 2. С. 6‒23.

В.А. Кутырев. О взаимодействии света и тьмы в технонаучной реальности

95

Pro Dasein как pro ц(с)вет Бытия

Если считать, что универсальная победа С(с)вета (божественного и фи­зического) есть конец/ничто света (нашего, бытийного), то есть ли тьма в конце тоннеля? Возможно ли сохранение непрозрачной, «нетранспарент­ной» реальности? Реальности не производ(ен)ной из чего-то, а фактичной, существующей «в себе», что и означает «темной» = субстанциальной. Об­суждая эти вопросы, мы хотели бы опереться на идею возможных миров, со­гласно которой в данной многомировой онтологии нет приоритетного мира вещей или мира отношений, субстратов или структур, материального или идеального; они всегда взаимодействуют, взаимо(пре)вращаются, создавая подвижную иерархию различий, т.е. конкретную историческую реальность. Эта, развернутая в духе теоремы Геделя о невозможности полной формали­зации какой-либо системы, установка дает логическое (об)основание проти­водействию агрессии происшедших в ХХ в. структуралистской, а потом ин­формационной революций, абсолютизирующих мир отношений, мыслей, информации и прочего виртуального «света». Понимание, что нет «отдель­ной зоны» света или тьмы, что весь универсум можно представить состоя­щим из частиц, или волн, предметным или виртуальным только абстрактно, позволяет утверждать, что реальность всегда существует как взаимопро­ник­новение противоположностей, она диалектическая, цветная. Знамени­тую в Средние века Пирамиду перехода света и тьмы друг в друга рисовал Николай Кузанский, дифракция света тоже порождает тень. «Чем ярче свет, тем гуще тени», – говорил много занимавшийся природой света Гете.

Занятые привычной апологетикой света забывают, что он – только усло­вие жизни, в своем непосредственном качестве свет безбытиен, «безвещен», как чистый разум. Занятые привычной критикой тьмы забывают, что хотя в непосредственном качестве она все обездвиживает, но как условие жизни тьма человечна, это корень, из которого все возникает. В самом человеке – это порождающая творческое сознание глубина жизни (бессознательного), его тайна («даймон» – греч., «reservation mentalis = тайники души – лат.), осветив которую, рационализируя и коммуницируя, сделав «транспарент­ной» превращают ее/его в поверхность. Любое внутреннее во внешнее. Вы­ворачивают-ся. В чистый, пустой, бесплод(т)ный и беспощадный свет. Тьма и тайна – условие свободы, а объективирующе-о(т)чуждающие, «расколдо­вывающие» реальность свет и знание – ее враг. Расколдование – всегда ре­дуцирование. Расколдованная жизнь есть смерть. Об этом, правда, одиноко и кратко, в виде провокативного афоризма, но еще в начале ХХ в., написал Л. Шестов, надеясь, что, «быть может, недалеко то время, когда вдохновен­ный поэт, в последний раз окинув прощальным взором свое прошлое, смело и радостно воскликнет:

Да скроется солнце, да здравствует тьма!»16

В современной ситуации люди, увы, как никогда далеки от понимания новой роли света и тьмы. Забывают, что материалом электронного концлаге­ря, который они с энтузиазмом для себя строят, являются изделия из света. Не понимают, что светлячок светится, пока есть темнота. Если его вытащить вовне – перед нами серое насекомое. Существование вещей предполагает


16 Шестов Л. Апофеоз беспочвенности. Л., 1991. С. 112.

96

Мораль, политика, общество

тень. Потеря тени – это (при)знак исчезновения вещи. Не осознают, что, тре­буя прозрачности всего, от процедур в банках до видеокамер в банях и спаль­нях (сначала у заключенных, потом в солдатских, детских и т.д. по Оруэллу), мы в-падаем во мрак в (не)виде света. Даже предметная архитектура вытес­няется световой, неким каскадом иллюзий, образующих эфемерный облик города. Реальность превращается в игру света, который может притвориться чем угодно, даже темнотой. Фейерверки (Света представление – Светопре­ставление) – эрзац веселья и радости человека, утрачивающего природные источники чувственности. Жизнь его больше не греет, он заменяет свое внутреннее внешними раздражителями. И вот люди летят на свет как мо­тыльки, похожие и столь же глубоко мыслящие, как эти б(л)едно-серые насе­комые. В отчужденную, неземную среду. Световое загрязнение (на телевиде­нии фон из световых сполохов забивает предметное окружение, с трудом выделяются какие-то головы), стремление к универсальности света и про­зрачности всего – это мракобесие эпохи трансмодерна. (Пытка светом счита­ется одной из самых мучительных.) Свет(л)обесие.

Таким образом, при действительном понимании диалектики света и тьмы, действительно актуальная теория современного общества может быть только консервативной и реалистически-феноменологической. При­знав необходимость существования «мира темноты» и пагубность его уни­версальной возгонки в «мир света», когда теплый Фаворский свет превраща­ется в холодный свет Люцифера, коммуникация в ком-мутацию, интернет в интел-нет всего, а применительно к человеку в «нейронет», философия должна принять упрек, высказанный ей в свое время великим «биоконом» всех времен и народов: «История философии – это скрытая ярость против основных предпосылок жизни, против чувств, ценности жизни, против все­го, что становится на сторону жизни. Философы никогда не останавливались перед утверждением какого-либо мира, раз только этот мир противоречит данному миру и дает указания для осуждения этого мира. То была до сих пор великая школа клеветы, и она так сильно импонировала, что и теперь еще наша наука, выдающая себя за заступницу жизни, принимает основное положение этой клеветы и рассматривает этот мир как что-то кажущееся, эту цепь причин как нечто феноменальное»17. Вот еще когда был высказан гени­ально проницательный упрек человеческому духу в измене феноменологиче­скому жизненному миру, забвению им бытия, которому он начал предаваться посредством стремящейся стать научной «философии раздевания капусты», снимающей мир слой за слоем, до нуля, до пустоты. Пока мы не докати­лись до (оправдания) небытия, трансгуманизма, виртуализма и смерти через световое бессмертие. Принять этот упрек с горьким покаянием, чтобы в даль­нейшем из всех оставшихся к пониманию сил защищать приоритет антропо­морфной формы сущего (себя!), его живых цветов и красок перед предельны­ми (без-дна) теоретическими концептами с их манихейским отождествлением вещей и тьмы со злом, и утратой представления об их фундаментальной необходимости. А те, кто (пре)бывает не только практически, но и теоретиче­ски в крайних зонах инобытия, возвращаясь в наш макромир, должны про­ходить жесткий контроль и адаптацию. Шлюзование в зонах обмена через феноменолого-гуманистические, социально-этические и религиозные филь­тры. Чтобы культивировать технонауку не в ущерб целостности человека,


17 Ницше Ф. Собр. соч.: в 5 т. Т. 4: Воля к власти. СПб., 2011. С. 224.

В.А. Кутырев. О взаимодействии света и тьмы в технонаучной реальности

97

его LebensweltНужна экология тьмы! Чтобы хранить способность к вере и любви, в конечном счете жизни, надо быть укорененным внутренне, в тем­ноте (инти(е)мно). За потерей смысла жизни стоит потеря ее чувства. Нужно управляемое развитие (Сontrolled development).

* * *

Противоречие между темным Дионисом (Бахус) и светлым Аполлоном (Гелиос) диалектически примиряет певец цвет(ения)а и красо(ты)к любви Орфей (Эрос). Цвет, говорил Гете, это мучение света. По-видимому, тьмой. И оче-видно, наоборот: мучение тьмы. По-видимому, светом. Человек – это Цвет(ок) жизни на/в поле Бытия. Его цветение = любовь есть его Dasein, Абсолют как состояние непрерывного пре-вращения света во тьму и обрат­но. Для мучительной радости существования человеку нужны как земная почва, так и солнечный свет, как утверждающе-коренящее-ся вещ/ч/ное бы­тие (есть, +, 1, пространство), так и меняюще-(воз)обновляющее-ся, распре­деленное по пространству ничто (нет, –, 0, время). Он живой, потому что смертный. Он смертный, и потому живой. Не следует только повторять ро­ковую ошибку, которую совершил Орфей, выводя Эвридику с того света. Не оглядываться на зад(ы) прогресса, на односторонне упрощенные ког­нитивно-сциентистские, «квантовые», «цифровые» и т.п. модели мира, не остаться их пленником и, приводя их к себе, не смотреть ни на что/кого, кроме Бытия18. За субстанциальный феноменологический реализм, за по­стоянное вос-создание нашего жизненного мира и Вечное обновление Того же Самого = Антропоконсервативное отношение к прогрессу. Чтобы пред-отвратить его в-падение в переступающий через человека трансгресс. В са­моапокалипсис. Ослепленные технонаукой – откройте глаза, не ставьте ее выше жизни. Скажем «нет» мраку свет/ов/л/ого будущего!

Тогда продлимся…

Список литературы

Гете И.В. Фауст / Пер. с нем. Н.А. Холодовского. М.: Азбука, 2015. 528 с.

Дорожкин А.М. Философ как медиатор // Цифровой ученый: лаборатория философа. 2018. Т. 1. № 2. С. 6‒23.

Ицков Д. Корпорация «Бессмертие» объявила о начале работ по созданию искусственного тела человека. Беседа с Д. Ицковым // «Взгляд». Деловая газета. 2011. 23 марта. № 12. С. 2.

Капра Ф. Дао физики. Исследование параллелей между современной физикой и вос­точной философией / Пер. с англ. М. Попова. М.: МИФ, 2017. 364 с.

Каржина Г.А., Кутырев В.А. Сознание цивилизации эпохи трансмодерна // Вестник Вятского государственного университета. 2017. № 1. С. 5‒12.

Копейкин К. прот. Богословский и естественно-научный взгляд на онтологическую природу мироздания // Метафизика. 2011. № 1. С. 123‒153.


18 Некую программу защиты феноменологической реальности как «нашей реализации» воз­можных миров см.: Кутырев В.А. Бытие человека в постчеловеческом мире (пролегоме­ны к философии феноменологического субстанциализма) // Философия и культура. 2017. № 4. С. 104‒122.

98

Мораль, политика, общество

Кутырев В.А. Бытие человека в постчеловеческом мире (пролегомены к философии феноменологического субстанциализма) // Философия и культура. 2017. № 4. С. 104‒122.

Кутырев В.А. Cова Минервы вылетает в сумерки. Избранные философские тексты ХХI века. М.: Алетейя, 2018. 526 с.

Менский М.Б. Концепция сознания в контексте квантовой механики // Успехи физических наук. 2005. Т. 175. № 4. С. 413‒435.

Ницще Ф.В. Так говорил Заратустра. Рождение трагедии, или Эллинство и пессимизм / Пер. с нем. Ю.М. Антоновского, Г.А. Рачинский. М.: Юрайт, 2017. 314 с.

Ницше Ф. Собр. соч.: в 5 т. Т. 4: Воля к власти / Пер. с нем. СПб.: Азбука, 2011. 380 с.

Носов Н.А. Психология ангелов по Якову Бёме // Человек. 1994. № 6. С. 88‒95.

Нурулин Р.А. Виртуальность как основание бытия. Казань: Изд-во КГУ, 2004. 335 с.

Руднев В. Реальность как ошибка. М.: Гнозис, 2011. 320 с.

Савчук В.В. Медиафилософия. Приступ реальности. СПб.: РХГА, 2013. 338 с.

Шестов Л. Апофеоз беспочвенности. Л.: Изд-во ЛГУ, 1991. 214 с.

On the cooperation of Light and Darkness
inside the technoscientic reality
*

Vladimir A. Kutyrev

Lobachevsky State University of Nizhni Novgorod. 23 Gagarina Ave., Nizhny Novgorod, 603950, Russian Federation; e-mail: kut.va@mail.ru

Cognitive-digital technologies supplant the anthropomorphic form of being from the world. These technologies reduce and suppress the anthropomorphic form of being to a virtual state, turning it into information, communication, mega, micro and nano world, a kind of “other world”. In the process of cognition, the laws of these micro-mega and virtual worlds are uncritically transferred into our life reality, making it hostage to the posthuman dimension. The physical content of virtuality is light, which is why in post-non-classical physics everything is treated as consisting of light as a substance. On this basis, there is a merging of religious ideas about the luminous God with scientific theories of the light-generating Universe. All this is also transferred onto man. There ap­pear projects of enhancing and improving the human all the way until she becomes an ange(go)logram. In this paper, these non-existent trends in the development of techno-science are criticized in terms of the method of a philosophical synthetic reasoning. A hu­man’s life-world witnesses the interaction of light and darkness or the informational and the material. The opposition between the dark Dionysus and Apollo, who is filled with light, is removed by Orpheus, the singer of the flourishing of love and beauty.

Keyword: Light, darkness, dialectics, virtualism, communication, religion, man, science, anthropo-conservatism, light furious, Orpheus

For citation: Kutyrev, V.A.  “O vzaimodeistvii sveta i t’my v tekhnonauchnoi real’nosti” [On the cooperation of Light and Darkness inside the technoscientic reality], Filosofskii zhurnal / Philosophy Journal, 2019, Vol. 12, No. 4, pp. 8599. (In Russian)


* The reported study was funded by Russian Foundation for Basic Research (RFBR) according to the research project № 18‒011‒00335 “Co-evolution of the natural and artificial as a condition for the preservation of the Lifeworld of human”.

В.А. Кутырев. О взаимодействии света и тьмы в технонаучной реальности

99

References

Capra, F. Dao fiziki. Issledovanie parallelej mezhdu sovremennoj fizikoj i vostochnoj filosofiej [The Tao of Physics: An Exploration of Parallels Between Modern Physics and Eastern Mysticism], trans. by M. Popov. Moscow: MIF Publ., 2017. 364 pp. (In Russian)

Dorozhkin, A.M. “Filosof kak mediator” [Philosopher as a mediator], Tsifrovoy uchenyy: laboratoriya filosofa, 2018, Vol. 1, No. 2, pp. 6‒23. (In Russian)

Goethe, J.W. von. Faust, trans. by N.A. Holodovskogii. Moscow: Azbuka Publ., 2015. 528 pp. (In Russian)

Iczkov, D. “Korporaciya ‘Bessmertie’ obyavila o nachale rabot po sozdaniyu is-kusstvennogo tela cheloveka. Beseda s D. Iczkovym” [Corporation ‘Immortality’ announced the start of works on creation of artificial human body. Conversation with D. Itskov], ‘Vzglyad’ Delovaya gazeta, 2011, March 23, No. 12, p. 2. (In Russian)

Karzhina, G.A. & Kutyrev, V.A. “Soznanie civilizacii epohi transmoderna” [Consciousness of the civilization of the transmodern era], Vestnik Vyatskogo gosudarstvennogo universiteta, 2017, No. 1, pp. 5‒12. (In Russian)

Kopejkin, K. “Bogoslovskij i estestvenno-nauchnyj vzglyad na ontologicheskuyu prirodu mirozdaniya” [Archpriest theological and natural-scientific view of the ontological nature of the universe], Metafizika, 2011, No. 1, pp. 123‒153. (In Russian)

Kutyrev, V.A. “Bytie cheloveka v postchelovecheskom mire (prolegomeny k filosofii fenome­nologicheskogo substancializma)” [Human existence in the post-human world (Prolego­mena to being the person in the posthuman world)], Filosofiya i kultura, 2017, No. 4, pp. 104‒122. (In Russian)

Kutyrev, V.A. Sova Minervy vyletaet v sumerki. Izbrannye filosofskie teksty XXI veka [The Owl of Minerva flies at dusk. Selected philosophical texts of the XXI century]. Moscow: Aleteiya Publ., 2018. 526 pp. (In Russian)

Menskii, M.B. “Koncepciya soznaniya v kontekste kvantovoj mexaniki” [Concept of cons­ciousness in the context of quantum mechanics], Uspekhi fizicheskikh nauk, 2005, Vol. 175, No. 4, pp. 413‒435. (In Russian)

Nietzsche, F. Sobranie sochinenii, T. 4: Volya k vlasti [Collected works, Vol. 4: Will to power]. St. Petersburg: Azbuka Publ., 2011. 380 pp. (In Russian)

Nietzsche, F. Tak govoril Zaratustra. Rozhdenie tragedii, ili Ellinstvo i pessimism [Thus Spoke Zarathustra. The Birth of Tragedy, or Hellenism and Pessimism], trans. by Yu.M. Anto­novskii and G.A. Rachinskii. Moscow: Yurait Publ., 2017. 314 pp. (In Russian)

Nosov, N.A. “Psixologiya angelov po Yakovu Byome” [Psychology angels on Jacob Boehme], Chelovek, 1994, No. 6, pp. 88‒95. (In Russian)

Nurulin, R.A. Virtual’nost’ kak osnovanie bytiya [Virtuality as the basis of life]. Kazan: Kazan St. Univ. Publ., 2004. 335 pp. (In Russian)

Rudnev, V. Real’nost’ kak oshibka [Reality as an error]. Moscow: Gnozis Publ., 2011. 320 pp. (In Russian)

Savchuk, V.V. Mediafilosofiya. Pristup real’nosti [Media Philosophy. The attack reality]. St. Petersburg: RKhGA Publ., 2013. 338 pp. (In Russian)

Shestov, L. Apofeoz bespochvennosti [Apotheosis of groundlessness]. Leningrad: Leningrad St. Univ. Publ., 1991. 214 pp. (In Russian)



Другие статьи автора: Кутырев Владимир

Архив журнала
№3, 2020№4, 2020№1, 2021№14, 2021фы№3, 2021фиж№4, 2021№2, 2020№1, 2020№4, 2019№3, 2019№2, 2019№1, 2019№4, 2018№3, 2018№2, 2018№1, 2018№4, 2017№3, 2017№2, 2017№1, 2017№4, 2016№2, 2016№3, 2016№1, 2016№4, 2015№3, 2015№2, 2014№1, 2015№2, 2015№1, 2014№2, 2013№1, 2013№2, 2012№1, 2012№2, 2011№1, 2011№2, 2010№1, 2010№2, 2009№1, 2009№1, 2008
Поддержите нас
Журналы клуба