В отечественной философии нет работ, в которых целостно и целенаправленно отражалась бы проблематика человека в постмодернизме. Это связано прежде всего с тем, что сами представители этой области философского знания тщательно избегают любой версии систематичности. Современные исследователи, как известно, отказываются от целостной и развернутой концепции философской антропологии. Знание о человеке становится все более и более фрагментарным. Это принципиальная позиция постмодернистского рассмотрения человека. В частности, Ж.Делёзу принадлежит немало идей, имеющих прямое отношение к толкованию человека. Он, к примеру, различает два антропологических типа, которые в свою очередь продуцируют два различных мира: мир сущностей, систем, порядка и слаженности предметов и смыслов, с одной стороны, и мир освободившихся стихий, безвременья и беспредметности, с другой1 . Другими словами, по мнению Делеза, существует два альтернативных мира. Первый мир «марксистский», это мир экономики, труда и воспроизводства, мир, который имел в виду английский писатель Д.Дефо и который более или менее привычен нам, мир повседневности. В этом мире сексуальность существует как прирученное животное, она посажена на цепь социума и редуцирована к проблеме полов и институту брака. Второй мир – это мир высвободившихся стихий, мир космической сексуальности, в котором человек сливается в небесном экстазе со стихиями. Во втором мире человек находит свою истину и обретает вечность, что позволяет изменить статус человека. Делёз считает, что никакой возможный опыт не в состоянии обосновать утверждение субстанциального идентичного Я. Он отмечает, в частности, превращение теологии в антропологию. Ж.Бодрийяр показывает, что параноидального субъекта индустриальной эпохи «стирает» новый субъект – шизофреник, который не теряет реальности в том смысле, в каком это присуще шизофреническому расстройству. Казалось бы, возникает задача сведения этих открытий в нечто относительно целостное. Но французские философы не ставят перед собой такую задачу