Konstantin Antonov

Philosophical Rationality between Religion and Science:

Russian Hegelianism at the End of the 19th Century

Konstantin Antonov — Department of Philosophy of Religion and Religious

Aspects of Culture, Faculty of Theology, Saint Tikhon’s Orthodox

University of the Humanities (Moscow, Russia). konstanturg@yandex.ru

The article analyzes the “religion and science” problem as mapped out by two representatives of Russian Hegelianism in the end of the nineteenth century - Boris Chicherin and Pavel Bakunin. The analysis of relations between science and religion allowed both thinkers to articulate the most general grounds of their philosophical systems. The article outlines a number of important common features in interpretations and conclusions of both philosophers. For both, the struggle between “scientific” and “religious” worldviews seems to be a confrontation of the two forms of false consciousness. For both, philosophical rationality is the supreme arbiter in the conflict of religion and science. They outline a project of philosophical theology according to which God reveals Himself not in religious feeling but in reason, in the depth of self-consciousness. Overall, both thinkers give a solution typical for Russian metaphysics: by opposing both scientific and religious obscurantism, they hope for philosophical mediation in the case of reestablishing of balance of divergent spheres of cultural and spiritual life.

ПОСЛЕДНЯЯ четверть XIX века в русской философии обозначается прот. В. Зеньковским как «период систем». Отмечаемое им сочетание стремления к «органическому синтезу» накопленного философского знания с поиском его наиболее общих оснований находит свое выражение в том числе и в господстве новых философских жанров: систематический философский трактат и подтверждающая профессиональную квалификацию диссертация приходят на смену статье в литературном журнале. В соответствии с этим растут одновременно и дифференцированность, и целостность философского знания: поле философского дискурса расчленяется в соответствии с конкретной философской проблематикой, выявляются обособленные друг от друга проблемные области, дисциплины и элементы системы; но вместе с тем сохраняется универсализм в мышлении — рассмотрение частной проблематики, как правило, становится точкой отсчета для построения «мировоззрения», восхождения к основным началам бытия и познания. В русской метафизике конца XIX века характерным примером подобного вычленения конкретной проблематики, когда систематическая философская мысль осуществляет движение от частных вопросов к предельным основаниям, является дискурс о науке и религии: именно в данный период появляется целый ряд работ, специально посвященных этой теме. Причины, заставившие философов-метафизиков обратить на нее внимание, вполне очевидны: с одной стороны — само по себе развитие науки и необходимость ее философского осмысления, выраженные попытки позитивизма и материализма это развитие «приватизировать», распространение «сциентизма» как особой мировоззренческой и познавательной установки; с другой — наметившаяся в это же время тенденция религиозного оживления, зачастую принимавшая вид фундаменталистской и утилитаристской позиции, характерной как для многих (но не для всех) представителей церковной иерархии и авторитетных «подвижников благочестия», так и для целого ряда ориентированных на практическое воплощение религиозных идей реформаторов типа Л. Н. Толстого2