Фаина Гримберг

 

 

СПОКОЙНОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ

Фантазия

 

Валентине Стефаненко и Венсану Молли

 

      Мы бродили вдоль Енисея

                Мы поднимались в горы

      Валя жила в детстве на берегу Енисея

                  в поселке Черемушки

         Теперь она туда ездит каждое лето

            Я поехала с ней

      Я уговорила моего сына-подростка поехать с нами

      И вот мы идем

             мы живем

          Валя, хакаска Зоя, мой сын Венсан и я

       Утром Зоя здоровалась с восходящим солнцем

                    поднимала к нему руки

            Дома у нее был цветной телевизор

          потому что ее русский муж работал на золотых приисках

         Она научила Валю есть зимнюю рябину и не бояться медведей

      Это были горы Западные Саяны

      Тайга

          Десять километров

       Мы идем от поселка по гравийной дороге

                     до тропы

           идем по лесу до курумника

        идем по торчащим из-под камней корням кедров

      Подъем на курумник

         И вот луга высокогорья

          Вот маленькие кедры и хребет Борус

      Только на самом деле кедр – это такая сосна

              это сибирская сосна

      А пока до курумника дойдешь по лесу

                оводы преследуют, как войско летящих врагов

       Но вот уже на высокогорье только редкие осы

             и пауки ползучие на камнях

         И какие-то еще существа существуют под корнями деревьев

      А река

            она даже не текла

         она шла, она катилась вдоль гор

        она виделась сине-серой и темно-голубой

      А небо виделось беловато-серым

            И клочковатые, немного прозрачные облака

      И сладкая черника поздним летом

      Валя собирала ее скребком в такую деревянную посуду

      У Венсана пальцы и губы почернели от черной черники

          Это детское что-то в нем

                и у меня нежность до слез

       Почему-то я вспомнила

          как мой маленький сын вставал в кроватке

                 на матрасике

          застеленном белой чистой простынкой в мелких бледных цветочках

            голенький вставал на ножки

                  толстенькие ножки

        и сердито вцеплялся пальчиками в перильца

        У него были такие мягкие маленькие волосики

      Я схватывала его на ручки и целовала нежные щечки

      А сейчас он худенький и узколицый

          с каким-то своим миром в голове

                   неоткрытым мне

      Мой сын становится все более незнакомым мне

          Я это поняла

         и страдала от этого своего понимания

      Часто когда он говорил

           он как будто говорил сам себе

       Однажды, когда мы все сидели у костра,

           он вдруг сказал, что хотел бы заниматься музыкой

             хотел бы научиться играть на саксофоне

      А в горах наверху вдруг становилось холодно

         Я просила Венсана надеть куртку

      Он взглядывал мрачно

          ему была неприятна такая мелочная опека

        Он нарочно не надевал куртку

         Я училась терпеть

      Валина собака гоняла бурундуков и пищух

      Я смотрела на моего сына

       Он бегал из стороны в сторону за собакой

            Собака громко лаяла

            Я боялась смотреть на него

          потому что ему не нравилось, когда я так пристально смотрела на него

      Поэтому я быстро водила глазами сверху вниз –

        от его черноволосой, коротко стриженой головы

              и насмешливой улыбки

          к быстрым ногам в черных спортивных штанах

              Его кроссовки взлетали низко над землей

      Мы все так одевались, ходили здесь –

         в футболках, спортивных штанах и кроссовках

      А я еще повязала голову цветастым платком

               по-мусульмански

                      закрывая лоб

                и надевала еще платье

      Я и тогда была толстая

         и мне было бы стыдно,

                  чтобы штаны обтягивали зад

      А когда я повязывала платок, я вспоминала быстро мамину маму

                  мою татарскую бабушку

                     она так любила меня

         Но платок она так не повязывала

      А еврейскую бабушку, мать отца,

         плакальщицу на еврейских похоронах

             я никогда не видела

         она давно умерла

      Я боюсь за Венсана

         потому что в тайге ползают гадюки

            и если на них не наступать, они не тронут,

           но ведь нечаянно возможно ведь наступить

            и летом клещи

       Валя их выдергивает из шерсти своей собаки

      Из-за этих клещей и гадюк я совсем не могла наслаждаться

            красотой реки и тайги

            потому что я боялась за Венсана,

        и надо было сдерживаться

           и не говорить ему, чтобы он был осторожен

      Но вдруг я ни о чем не могла думать, даже о сыне

            я была вся – странное наслаждение этим воздухом, водой реки,

                         тайгой

      Я была как будто живое дерево,

           редкая в этих местах береза

        я была стая бабочек светлых над лужей на дороге

             я была муравьиная тропинка с мелкими черными муравьями

        и неведомым зверем из дальней чащи я тоже была

           и красивой рысью с кисточками на ушах

         и курумником я была –

           каменной россыпью

             сползающей медленно вниз

                          со склона горы

               я была

       В малиннике мы собирали малину

       Мы поднимались на большой и малый Борус

           и ходили к горному озеру

      И ночевали жили в приюте имени Пелихова

      Это была изба, там были сени, и нары, чтобы спать

      Пелихов основал этот приют

                    для тех, кто в тайге

           Он потом погиб

      А в этой избе всегда готовили чай и еду

              и не ругались матом

      Там бывали разные люди

      Мы там жили и не боялись

      Потом эту избу-приют сожгли,

           но мы сейчас об этом не знаем

      Валя и Зоя сбивают кедровые шишки

             большой деревянной колотушкой

         собранной из двух стволов деревьев

         Они сами сделали колотушку

          Шишки сыплются на землю

      Мы завтракаем за длинным дощатым столом

          Мы обжариваем шишки в костре,

             чтобы не замараться смолой,

             и едим орехи из шишек

      На рассвете Зоя поднимает руки и голову к солнцу

          и какое-то время так стоит

      Она приветствует солнце

      На обед мы варим суп в котелке на костре

                    жарим грибы-лисички в сковороде

       Мы добавляем в наш чай три листочка шаманской травы сайган-дайля

      «Это Россия» – задумчиво и серьезно сказал мой сын

             привыкший проводить лето в одной французской деревне

                       где живут родные его русского отца

           возле города Лангр в Шампань-Арденнах

      А я думаю, что мой сын не ошибся

             он сказал правду.

 

 

 

Фаина Гримберг (Гаврилина) по образованию филолог и историк. Автор более чем двадцати книг стихов и прозы, в том числе романов «Клеопатра», «Золотая чара», «Своеручные записки Элены фон Мюнхгаузен», «Судьба турчанки, или Времена империи» и др. Сборники стихов: «Зеленая Ткачиха», «Любовная Андреева хрестоматия», «Четырехлистник для моего отца», «Повесть о Верном Школяре и Восточной Красавице» и др. Лауреат премии «Различие».