Журнальный клуб Интелрос » Интерпоэзия » №3-4, 2018
HAMPTONBAYS
Залив преображается в квадрат
и обрамляет гавань женским бюстом.
Шум с запада встречает листопад
хромой луной, не чуждой нежным чувствам.
Рыбак безмолвно празднует улов,
на дюнах простояв не больше часа.
А из воды встает Н.С.Хрущев
и машет кукурузой «пидарасам».
Все это происходит в ноябре,
в шестнадцатом году, воскресной ночью.
Ночь тянется нашествием тире,
натравленными ямбом на подстрочник.
Вокруг ни фонаря: в тридцать седьмом
здесь был маяк, но, веря слухам местным,
он пал бесславной смертью, как нарком,
замешанный в контактах с Тухачевским.
Ссутулившись, не ветер, а весло
приводит воду в трепет, чтобы шепот
забился вглубь, в чугунное жерло
фрегатной пушки: «Вера в серп и молот, –
мы еле слышим, – это вера в идеал,
который вечен и всесилен, так как
он верен, и о нем шептался Карл
уже не Маркс, но все-таки не Радек».
ВОЗМОЖНО 1945
Дед возвратился с войны, а дома лишь черный квадрат
висит на стене, где был Малевич взводом солдат
расстрелян, а позже забыт, как забывают в касках
историю, сотворенную в самых ярких красках.
Дед оглянулся вокруг и видит: возвратный тиф
и дождь проливной опять создали совместный миф
о том, что весь город спит, не ожидая Младенца,
пока из него бегут обратно на запад немцы.
Дед смотрит на чей-то портрет, где стерты оспинки с лица,
и помнит: прошло восемь лет, как чуть не забрали Отца.
Тогда был тоже май, а май–это люди в погонах,
блюстители четких рифм и современных законов.
Все это травой поросло, насколько может трава
расти в географии зла, где дар от старца-волхва
приводит к пустой ладони, лишенной линии жизни,
покуда играют марши о великой отчизне.
29 ИЮНЯ
Так получалось: от заката до зимы
хватало несколько часов, а позже гости
шли босиком туда, где небо и холмы
терялись в невысоком росте
того, кто вел их шествие – он был
худым, черноволосым и убогим, –
а дальше начинался то ли Нил,
то ли Евфрат, а дальше, вдоль дороги,
стояла женщина и кланялась рассвету,
и повторяла, что ей некуда идти,
поскольку в тех местах, где будет лето,
не доживают и до сорока пяти.