Михаил Ямпольский. Пространственная история. Три текста об истории.
СПб.: Книжные мастерские; Мастерская «Сеанс», 2013. — 344 с.

Первое, что приходит на ум в связи с названием новой книги Михаила Ямпольского «Пространственная история», — иное историко-культурное измерение, взятое не в хронологическом, а в пространственном срезе, осью в котором становится историческая вертикаль, а не горизонталь. Идея о том, что в самом историческом процессе (а вслед за ним и в историописании) есть некие фокусные точки, позволяющие ухватить самую суть событий, и разворачивающие логику истории не вширь, а вглубь, принципиально не нова. С построениями подобного рода, обосновывавшими «различие» в историографическом письме, отмечавшем периоды замедления, а порой и вовсе остановки исторического времени перед очередным переходом уже в следующий временной промежуток, выступали на Западе Эрик Хобсбаум и Доминик Ливен, а в России такой подход был близок историософии Льва Карсавина. Черту под этой традицией подвело фундаментальное исследование Франклина Рудольфа Анкерсмита «Возвышенный исторический опыт», где речь шла, по существу, о переводе травматического исторического опыта в область Возвышенного, в основном посредством возвышающей символизации. Об этой проблеме соотношения — между временем истории и временем текста — писал еще Поль Рикёр, предложивший в качестве одного из выводов убедительную и ставшую известной формулу: «Чем подробнее описывается, тем лучше понимается», что касается, увы, и прямо сфальсифицированного текста.