Вопреки требованиям Тридентского собора, барокко в искусстве и архитектуре стремилось не столько поучать (docere), сколько увлекать (movere) и услаждать (delectare). Благодаря господству этой эстетической установки барокко сохранило личностную целостность человека в условиях катастрофического распада ренессансной картины мира, профессионального обособления всех сфер деятельности, открытия с помощью телескопа и микроскопа бесконечно большого и бесконечно малого миров, проникновения анатомов и физиологов внутрь человеческого тела. «Иррациональность» барочных произведений лишь в чувственном восприятии кажется противоположной рационализму философской и научной мысли. Художественная деятельность корифеев барокко осуществлялась под знаком ratio. Апофеозом рациональности в области искусств был оперный театр во всех его составляющих: от либретто, музыки и вокальной техники до финансовой деятельности импресарио, архитектуры ярусного зрительного зала и сценографических чудес. Расставшись с ренессансным идеалом совершенства в познавательной и творческой деятельности, барокко дало импульс устремлению за пределы данного и достигнутого, не иссякший до настоящего времени. От начала европейской истории и до наполеоновских войн эпоха барокко выделяется как пик агрессивности. Но, несмотря на великое множество ужасающих событий, барокко поражает оптимистичностью. Начиная с этой эпохи, западный человек мыслит смерть не как безличную роковую силу, а как приватное событие, вероятность которого в каждый момент отчасти зависит от него самого. Памятники барочной архитектуры в Азии, Южной и Северной Америке свидетельствуют о барокко как о первом стиле глобализации. Но высадка «отцов-пилигримов» на берегу залива Кейп-Код и заключенное ими «Мэйфлауэрское соглашение» — событие мирового значения, не имевшее ничего общего с моделями освоения далеких земель, практиковавшимися европейцами до эпохи барокко.