Другие журналы на сайте ИНТЕЛРОС

Журнальный клуб Интелрос » Плавучий мост » №1, 2014

Современная литовская поэзия

Перевод: Таисия Лаукконен

Таисия Лаукконен (Ковригина) — филолог, поэт, переводчик. Родилась в 1984 г. в Вильнюсе. Окончила филологический факультет Вильнюсского университета и докторантуру Института литовской литературы и фольклора, доктор гуманитарных наук. Научный сотрудник Центра социальных исследований Литвы и Вильнюсского университета. Стихи публиковались в журналах «Вильнюс», «Северная Аврора», «Настоящее время», коллективных сборниках, альманахах и сетевых изданиях Литвы, Латвии, Эстонии. Переводы публиковались в Интернете.

 

Альфонсас Ника-Нилюнас

(Alfonsas Nyka-Niliūnas, настоящая фамилия Чипкус (Čipkus)) — поэт, переводчик, критик. Родился, предположительно, в 1919 г. Как поэт дебютировал в 1939-м. В 1944-м уехал в Германию. Первая книга стихов «Симфонии утрат» вышла в 1946-м в Тюбингене. В 1949 году эмигрировал в США. Работал в Библиотеке Конгресса, а также редактором, критиком. Переводил на литовский Бодлера, Рембо, Клоделя, Мишо, Гёльдерлина, Георге, Элиота, Леопарди, Милоша, Гёте, Вергилия, «Гамлета», Песнь песней. Книги поэзии: «Дерево Орфея» (1953), «Апрельские вигилии» (1957), «Преданное дерево» (1971), «Чудо вина» (1974), «Теология зимы» (1985), «Эрозия бытия» (1989), «Темы и вариации» (1996) и др. В 1997 году получил Национальную премию Литвы. Живёт в Балтиморе.

Автобиография 1986

родился, рос ещё в родительской
придуманной стране,
где у меня был

дом и собственное имя

Теперь живу
в своём чемодане, сложив
ежедневно необходимые вещи:
миниатюрную мебель и книжные
полочки со своим
Discours de la methode,
со своим Sein und Zeit, со своими
уже почти износившимися
масками, и безостановочно
перевожу себя самолётами
и поездами
(иногда отправляюсь по почте).
Пытаясь найти себе место
во времени и быте. Сейчас
я называюсь Killalusimeno.

Масленичные маски

Возможно, нелегко понять и верить
в то, что пишу; но это, если честно,
всё, что осталось: истинным и нерушимым.
После того, как ты оставил местность и
решил не защищаться, а жить (что значит жить?).
В ряду других непостижимых вещей
и происшествий, нас подавило — это:
вслед за неспокойной, мучительно оттаивавшей ночью
нашествие на город и деревню
неведомо откуда — страшных масок.
Теперь они нас караулят всюду и следуют за нами;
деревья, окна, улицы полны их. Они сидят
за нашими столами, едят наш хлеб, и нам уже известно,
что скоро в нас поселятся. Их голос
звучит в наших словах и трудно
отвоёванном письме. Мы можем безопасно
беседовать лишь с мёртвыми, но не с живыми:
и наш единственный на всё ответ —
глухая, никогда не предающая нас, тишина.

Балтимор, 1972

* * *

Пыль на пороге
растёт с каждым годом. Стол
по возвращении обнаружил следы
чьих-то локтей. Слёзы высохли,
рыдание задушено. На лампе
на белой картонной юбке качается
внезапно меня опознавшая
злая сентябрьская муха.

Поникший день

Я помню, в выбитом окне
день сник, не дотянувшись
в город. По улицам — по твоему лицу
метались обезумевшие толпы, готовые
всё сдать, всегда и всё
сдающие, глухие к моей, твоей, нашей
боли. Сквозь ворота ночи

входили гунны. Перед алтарём
из камня ненависти бил источник,
три пивших волка вдруг
упали замертво на снег, тогда уже
я знал, что никогда не станет кровь
вином и хлебом, алтарь —
столом и, ужиная, никогда за ним
не сядут путники.

Alfonsas Nyka-Niliūnas, Eilėraščiai: 1937–1996. Vilnius: Baltos lankos, 1996. (Альфонсас Ника-Нилюнас, Стихотворения: 1937–1996. Вильнюс: Балтос ланкос, 1996.)
Юрга Иванаускайте

(Jurga Ivanauskaitė; 1961–2007) — прозаик, поэт, эссеист, драматург, художник. Дебютировала в печати как поэт, но успех пришёл после выхода сборника новелл «Год ландышей» (1985). Автор десятка романов (самый известный — «Ведьма и дождь», 1993), нескольких сборников рассказов и стихов, культурологических и автобиографических эссе, написанных после путешествий по Индии и Тибету. Первый сборник стихов «Танец в пустыне» вышел в 2004 г. В 2005-м Иванаускайте была удостоена Национальной премии Литвы за книгу о Тибете. Одна из самых читаемых современных литовских писательниц, в творчестве которой происходит сближение «высокой» и массовой литературы.

* * *

Живу точно раскачиваюсь
на язычке колокола
то шумно
себя ненавижу
то тихо
люблю себя

* * *

Монотонные будни
слогами бессмысленной мантры
осыпались
не озарив

* * *

Красноватый бутон дня
раскрывается в полдень
к вечеру никнет
накрываюсь увядшими лепестками

* * *

Прозрачные стены иллюзий
никак не преодолею
хотя обоняю свободу
как зверь предчувствует воду
в сердце пустыни

* * *

Тень бабочки скользит по земле
содрогая вселенную
в разверзшуюся Пустоту
возвращаюсь как в чрево матери

* * *

Как дурного мага
ранят чудовища
им же созданные
вспоминая тебя
извиваюсь от боли

* * *

На перекрёстке продавец овощей
угощает яблоком и спрашивает:
прекрасней тебя я не видел
Играешь ли ты на канглинге —
флейте берцовой кости?

* * *

Возле горной воды
облепленной радугами
вспоминаю смерть —
её нет

* * *

Студёная ночная тишина
сосёт под ложечкой
пустынное жилище
не утешает шёпотом
постель
полна песчинок
и не пахнет страстью
ни с кем не разделённое
блаженство одиночества

* * *

Моя необузданная свобода
поедает саму себя
пресыщается и
изрыгает чудовищ

* * *

Всё легче с собой совладать
даже повозка великой скорби
не оставляет следа
в зыбучих песках моих
но могу ли этим похвастаться
перед плачущей
над письмом любви?

* * *

Могла бы уйти
но не знаю куда
у меня никогда не было дома

хотела бы умереть
но не знаю как
ведь смерти нет

* * *

Птицы промчатся по небу
и не оставят следа
заострённое рыб серебро
не изрежет воды
только я за собою тащу
влажную гадину воспоминаний
от склизких моих ожиданий
даже у ветра слипаются крылья

* * *

Погладь меня
приласкай обними
не говори, что я сильная
если спросишь, чего я ещё хочу
отвечаю — плакать

* * *

Когда горы осыпаются и становятся Пустотой
берусь расплетать кружева чувств
остаётся лишь нить со множеством узелков
теперь снова могу вязать

* * *

Мы были слишком похожи
слишком близки
малейшее отличие
ранило как величайшее горе
мы завидовали
тем, раздираемым противоречиями
они радуются, обнаружив
хоть капельку сходства

* * *

не убивай меня умоляла
растаптывая тебя в пыль
но мы оба воскресли сближались
и снова терзали друг друга
в вечности танцевал Шива
сотворяя и разрушая
сотворяя и разрушая
сотворяя и разрушая
сотворяя и разрушая

* * *

Маленькие отклонения
от великих правил
в моём лоне
умещаешься весь
от младенца
до мертвеца

* * *

Забытый голос подкатывается
с иной стороны океана
как эхо других миров
безнадёжно звучит
«Любовь»

* * *

Когда призываю Тебя
не откликаешься
срываю как плод тишину
уксусом и вином
течёшь в моих жилах
Господи

Jurga Ivanauskaitė, Šokis dykumoje: eilėraščiai. Vilnius: Tyto alba, 2004. (Юрга Иванаускайте, Танец в пустыне: стихотворения. Вильнюс: Тито альба, 2004.)

Гинтарас Блейзгис

(Gintaras Bleizgys; р. 1975) — поэт, литературный критик, эссеист. Дебютировал в 1998 г. сборником стихов «Местность. Север», который был признан лучшим поэтическим дебютом. Позднее вышли книги стихов «С поющими цветами крови» (2004), «Зима, осень, лето» (2007), «В пустоту поющая армия» (2008), «Иоанн Креститель» (2010), «Сад» (2012), последний был удостоен двух литературных премий. В 2009 г. вышел сборник эссе «Эстафета».

* * *

здесь живёт плесень собака и я
и жена и кактус и множество
книг и всяческих дней
всяких событий всяких воспоминаний
здесь полным-полно нашей жизни
здесь жара и случается рождество
здесь есть всякие сломанные вещи
которые нужно выбросить
но выбросить жалко здесь потихоньку
прошли годы
шли и прошли с такой решимостью
со вздохом с таким облегчением
здесь просто не осталось этих лет
расплескались как лужи
и кому теперь они нужны
и кому теперь нужны мы

и где теперь эти жизни

* * *

ибо всё останется едва начатым
ржавеющие расшатанные бульдозеры
станут земляникой и старые
кривоногие воспитательницы их соберут
для маленьких кривоногих девчушек
обречённо доест протухшее масло
пресвитер и лесорубы заснут
после трудного дня:
будут закрыты все ближайшие храмы

мы полетим на спине божьей коровки:
только мира не будет — к чему же искать
новые комнаты близких знакомых?
дубины мгновений прочнее
моих зубов памяти
земляники — хочу их есть
в одиночестве: ибо близкие отдалятся
ибо книги выцветут ибо в моё отсутствие
примут решение
быть мне или исчезнуть

* * *

станешь моей опорой чтоб было грустней умирать
чтоб господу было больнее за наши жизни
и хорошо и хорошо что смотришь с таким бессилием
и хорошо что состаримся что глазами
безумной скотины всё чаще оглядываюсь на небо

где найдём себе место? нет у меня никакой
палки от диких зверей никакой потаённой пилюли
от расставания

боже тебе должно быть ужасно жаль
и это наше единственное право единственное оружие

* * *

и глинозём
осыпался цветом

и топь
от птиц непроходима

в древней сирени
из послевоенных камней
костей
прячусь

кукушка гармонь череп
могли б и меня теперь здесь застрелить
могли бы из гроздьев сирени

то же головокружение и стихи
как тень под камнем

иначе не бывает — поэты
рождаются в гуще кукушечной непроходимой
в чёрной природе с другой стороны
с другой стороны дыша в сознание

с собаками ружьями
страхом и потом рядом с запертым домом
поэтому будто не существующим

в бешеном одиночестве

в бешеной пахнущей заросли

и нет у меня иных братьев
кроме тех кто ножом делал зарубки
на рукоятке ружья — одну за отца
другую за мать
за меня самого последняя пуля

у меня нет братьев
они погибли

нет дома
я его не успел отстроить

нет успокоительных снов
их разорили ещё при моих предках

мне не на что опереться ведь я тот камень
с которого снова надо начать строительство
у меня нет литературы ибо нужно её творить

нет ни одной точки лишь головокружение
лишь сирень из пяти лепестков
которые ничего не значат

не умею даже рисовать господь
со мной но это ещё труднее
чем одиночество

он сидит напротив в кущах сирени
весь в крови в обойме из гвоздей
и молотков

и я теперь должен стать плотником
должен вылезти из кустов
во время расстрела во время кукушек
собак рвоты дерьма нельзя ни на что
обращать внимание и огонь из меня
расплавит их всех

и головокружителен
будет первый мой шаг
и даже трава перестанет расти
никакого укрытия

* * *

тысяча флейт
и та одна нота
которую всюду искал

капля и тысяча
капель — без них не заметил
бы этой одной

тридцать лет во имя
единственной строчки тысячи
сумасшествий

не для того чтоб было записано
записано для того
чтоб было зачеркнуто всё остальное

по новой – –

тысяча флейт сошедших с ума за одно
одно одно мгновенье одну историю
время одно моё меня за один большой
и долгий взрыв

Gintaras Bleizgys / Гинтарас Блейзгис 1-е стих.: Gintaras Bleizgys, Žiema, ruduo, vasara: eilėraščiai. Vilnius:

Lietuvos rašytojų sąjungos leidykla, 2007. (Гинтарас Блейзгис, Зима, осень, лето: стихотворения. Вильнюс: Издательство Союза писателей Литвы, 2007.)

2-е и 3-е стих.: Gintaras Bleizgys, Su grojančiom kraujo gėlėm: eilėraščiai. Vilnius: Lietuvos rašytojų sąjungos leidykla, 2004. (Гинтарас Блейзгис, С поющими цветами крови: стихотворения. Вильнюс: Издательство Союза писателей Литвы, 2004.)

4-е и 5-е стих.: Gintaras Bleizgys, Giedanti tuštumon kariuomenė: eilėraščiai. Vilnius: Homo liber, 2008. (Гинтарас Блейзгис, В пустоту поющая армия: стихотворения. Вильнюс:
Homo liber, 2008.)

Архив журнала
№1, 2021№2, 2020№1, 2020№4, 2019№3, 2019№2, 2019№1, 2019№4, 2018№3, 2018№2, 2018№1, 2014
Поддержите нас
Журналы клуба