Другие журналы на сайте ИНТЕЛРОС

Журнальный клуб Интелрос » Русская жизнь » №24, 2008

Любовь к хорьку

I.

Все-таки московский торговый комплекс «Охотный ряд» с его многоуровневыми прогулочными палубами, белыми балясинами и гуляющей праздной публикой удивительно похож на круизный лайнер, севший на мель в водах мелкой псевдо-Неглинки. Двадцать восьмого ноября на борт этого «Титаника» поднялись десяток молодых людей. Они направились к меховому салону с роскошным названием «Три Льва». Дальше все происходило стремительно. У входа в салон некоторые молодые люди стали падать на пол и корчиться как бы в муках, при этом запятнав себя красной краской, изображавшей кровь. Другие живо украсили балюстраду плакатом с отпечатком когтистой лапы и надписью: «Мех — страх, боль, смерть». В воздухе, подобно снегу, летали листовки. Стеклянные двери магазина тут же закрылись, но перед этим оттуда вышла одна из сотрудниц и крикнула: «А мясо вы едите?» — «Не-ет!» — тут же хором откликнулись собравшиеся. Через несколько минут появилась охрана торгового комплекса «Охотный ряд» в количестве одного человека.

— ...И он стал говорить: «Молодые люди! Почему лежим на полу?»

— Да, совершенно верно, он сказал: «Молодые люди! Почему лежим на полу? Надо вставать!» Но мы вставать не стали, и тогда было прислано подкрепление. Разрешения на акцию у нас, конечно же, не имелось...

Тогда действующих лиц стали уволакивать прочь с места действия, тем более что длинные и скользкие коридоры торгового комплекса отлично для того подходят. Троих забрали в отделение УВД «Китай-город», подержали там несколько часов, взяли с каждого по пятьсот рублей штрафа и отпустили.

Нечто подобное происходило в тот день в сотне городов мира. По всей планете бушевала так называемая «Пятница без мехов» — «Fur-Free Friday». Активисты радикальных зоозащитных организаций цепями закрывали входы в магазины, разгуливали в шубах с надписями: «Я — убийца!» или вовсе в голом виде. В России провести у «Трех Львов» свою яркую и эпатажную акцию (как сами организаторы ее назвали) взялась группа «Альянс за права животных». Их герб — взметнувшиеся в едином порыве лапа и рука, сжатая в кулак. Я разговаривала с одним из активистов, его зовут Семен, он родом из Сочи. Работает программистом, но это — от случая к случаю, а делом жизни стал «Альянс». Сколько человек в организации, он сам точно не знает: партбилетов здесь нет, членские взносы не собирают. На акции приходит до сотни человек, ячейки имеются в пяти российских городах. И большинство его сподвижников — не просто вегетарианцы. Они — веганы.

Веганство — штука совсем суровая. Надо обходиться без мяса и шуб — ну это понятно. Но кроме этого веганы выступают против любой эксплуатации животных. Яйца, молоко, шерсть, шелк тоже запретны для них. Отчего же? Оттого что животное используют без его согласия, а в конце жизни самая ценная дойная корова и самая тонкорунная овца все равно идут под нож.

Он говорит, что не так-то просто впервые идти на подобное действо. «Любая акция несет психологическую нагрузку. Мы же не дегенераты какие-то. У всех высшее образование».

И еще они часто сотрудничают с товарищами из зарубежных стран. Вот и недавно в центре Москвы две активистки организации PETA (People for the Ethical Treatment of Animals) устроили акцию под девизом «Только животные носят мех». Гостьи из Австралии в одежде ограничились заячьими розовыми ушками, заячьими хвостиками, ну и трусики на себе оставили. Держа перед собой картонные сердечки с лозунгами, направленными против пушной индустрии, они стояли вблизи памятника Карлу Марксу на припорошенном снежком газоне. Улыбались. Отвечали на вопросы журналистов, чаще всего почему-то интересовавшихся, будут ли девушки после акции согреваться алкоголем.

— Мы, правда, потом зашли с ними погреться в кафе. Но не было никакого алкоголя, честное слово. Пили только чай и кофе. В Хельсинки им было еще хуже, вокруг лежали натуральные сугробы. Но ничего, и там они простояли акцию.

Рассказывает Эмилия. Независимая зоозащитница. Два года назад в интернете она узнала о пикете, призывающем осудить охранника, убившего собаку Рыжика возле метро Коньково. «И я, попав на этот пикет, настолько прониклась энергетикой этих людей, тем, что мы вместе, кричим какие-то лозунги!»

Тут же она полностью поменяла жизнь. Отказалась от мяса. Молоко теперь пьет только соевое. Бросила работу. «... Я не понимаю, как можно заниматься чем-то другим, когда страдает столько невинных животных». А до этого ее карьера складывалась блестяще. Она была главным бухгалтером.

— Где?

— В одной очень крупной компании, — секунду помолчав, отвечает она.

Дома у нее, действительно, характернейшая обстановка молодой, работающей горожанки с высшим образованием. Стеклянно-стальной современный дизайн. Главный предмет мебели — компьютер. Только на кухне многие вещи хранят следы зубов и когтей. В пространстве этой квартиры, едва почуяв мое появление, беззвучно и мгновенно, как только они умеют это делать, растворились четыре кота. А в углу комнаты, где мы сидим, — клетка, как для канареек. В клетке — чей-то необъятный зад, завершающийся длинным голым хвостом.

— У вас в квартире коты. Как с ними уживается крыса?

— Да, они ее, конечно, побаиваются. Это — крыса-отказник.

— Кто-кто? (Как-то вдруг всплыло в памяти, что отказник — это тот, кого в советские времена не пускали в Израиль.)

— Год, который у нас сейчас заканчивается, был годом крысы. Поэтому в прошлом декабре в зоомагазинах сплошь покупали крыс, чтобы сделать оригинальный подарок. Но не каждому же он понравится. И ненужных просто выбрасывали на улицу, думали, что раз они городские животные, то как-нибудь приспособятся. Но ведь это лабораторные крысы... Ту, которая у нас, нашли на помойке. Она там совсем умирала. Она уже старенькая. По человеческим меркам ей лет пятьдесят пять.

Да, необходимо сказать, что все мои собеседники очень молоды. Пятьдесят пять лет для них — действительно старость.

II.

Радикальные зоозащитные идеи появились на Западе в конце 60-х годов. Отсюда эта, пронесенная через десятилетия, привычка к эпатажу, бунту, скандалу. Разочаровавшись в социалистической утопии, многие в те времена переключились на утопию экологическую и заявили, что цвет радикализма отныне — не красный, а зеленый. Их идеологом был философ-анархист Мюррей Букчин, бывший рабочий-литейщик, большой нелюбитель как капиталистов, так и большевиков, поклонник Луизы Мишель и Петра Кропоткина. Он заложил основы теории, довольно-таки простой.

Итак, главный источник зла — белые мужчины, смысл жизни которых в агрессии, индивидуализме и безудержном потреблении. Созданную ими бездушную цивилизацию нужно уничтожить. Будем учиться у природы доброте и любви. Надо вернуться к образу жизни наших далеких предков, существовавших в гармонии с животным миром. Необходимо запретить любительскую охоту, зоопарки, цирк, ну и так далее.

Интересно, что если всю эту четкую программу выслушает профессиональный эколог, не радикал, а ученый, он, с трудом подавив раздражение, начнет ее, тезис за тезисом, сокрушать. Он объяснит, что учиться у природы доброте не стоит, ибо природа крайне жестока. «Жук ел траву, жука клевала птица, хорек пил кровь из птичьей головы...» Что основной способ хозяйствования наших далеких предков заключался в том, чтобы вырубить лес, истребить диких животных, освободившееся пространство распахать, а когда земля истощится, двигаться дальше. (Гигантские популяции европейского тура были изведены именно нашими пра-пра... дедушками, ходившими в лаптях и не знавшими пластиковых карт и «Макдональдса».) Что лицензионная охота — штука скорее полезная, так в охотхозяйстве как раз сохранятся и лес, и звери. К началу двадцатого века зубры в Европе исчезли, и только по Беловежской Пуще, где веками охотились русские цари, бродило единственное уцелевшее стадо. То есть не окажись Романовы заядлыми любителями пострелять, до наших времен зубр дожил бы лишь в виде пыльных чучел.

И, наконец, — самый скандальный и парадоксальный вывод. Наиболее правильной с точки зрения охраны природы одеждой является как раз эта самая шуба. Все равно нам надо что-то на себя надевать. А «производство химволокна — одно из самых вредных среди известных на сегодня. Телогрейка из хлопчатобумажной вязи на натуральной вате — это расширение полей хлопчатника за счет природных экосистем, дополнительные пестициды и вода, изымаемая из рек». Такое мнение много раз высказывал Алексей Вайсман, известнейший российский эколог, глава российского представительства программы TRAFFIC, созданной Всемирным фондом дикой природы и Международным союзом охраны природы для контроля за торговлей редкими и исчезающими видами животных.

Вот так. Покупайте шубы! Сохраните если не деньги, то хотя бы окружающую среду.

Все это я, конечно же, обсуждаю с моими московскими собеседниками. И они мне, конечно, возражают, что дело не в экологии, а в этике. «Вы, вы сами хотели бы жить жизнью фермерской норки?»

Знаете, я и жизнью дикой норки жить бы не хотела. Голодать в снежные зимы, болеть бешенством и глистами, кончить жизнь в зубах у лисы или волка. Еще я не хотела бы всю зиму спать в берлоге, беря пример с медведя, не хотела бы откусывать своему мужу голову, как это с удовольствием делает самка богомола. Оценивать жизнь животных с точки зрения наших норм — все равно, что пытаться измерить расстояние килограммами. Что важнее для норки — право на свободу или право на здоровье и безопасность? Точный ответ могли бы дать только зверь фермерский и зверь дикий, прожившие жизнь и встретившиеся в своем норочьем раю. Хотя, возможно, и они не пришли бы к однозначному выводу, пустились бы в бесконечный кухонный спор.

А я в спор не пускаюсь, ибо бесполезно полемизировать с людьми столь убежденными. Но когда другие зоозащитники рассказывают мне, как они занимаются судьбой бездомных городских собак, надевают на них ошейники и стерилизуют, мне хочется применить то же оружие и сказать: «Представьте, что на вас надели ошейник и стерилизовали!» Вообще-то очень трудно защищать права тех, кто сам не может их сформулировать и высказать.

III.

Российские зоозащитники были в последние годы много где замечены. Даже у Британского посольства — протестовали против меховых шапок у гвардейцев Ее Величества. Наиболее эпатажной, пожалуй, была акция, призванная осудить компанию «Бенеттон» за жестокую эксплуатацию австралийских овец. Мне рассказывала об этом одна из участниц, Инесса.

Их было пятеро: четыре девушки и юноша. В номере одной из близлежащих к магазину гостиниц они разделись и, пародируя рекламу, быстро раскрасили себя в основные цвета «Бенеттона», причем Инессе достался зеленый. Ей предстояло идти немного с краю, поэтому она не стала снимать лифчик. Прочие же девушки остались лишь в трусиках и прикрылись длинным плакатом. В таком виде они явили себя Тверской улице. Инесса уже не помнит, в какое время года это происходило, но, судя по тому, что было пасмурно, холодно и накрапывал дождь, на дворе стояла зима, весна, осень или же лето.

И дальше произошло самое, пожалуй, поразительное. Как отреагировала на их появление Тверская улица? Да никак она не отреагировала! Пятеро голых разноцветных молодых людей идут себе, не интересные решительно никому. Никто не останавливается, не кричит им вслед обидные слова, не сочувствует, не фотографирует, не смеется. Прохожие проходят мимо, потупив взор, толкаясь локтями, все серьезные, погруженные в свои проблемы.

Потом все-таки нашлись люди, которые стали реагировать и ругаться. Это были водители, которым пришлось останавливаться, когда процессия беззаконно, минуя подземный переход, стала пересекать Тверскую. Но кое-как их пропустили. Защитники природы без потерь добрались до «Бенеттона». Там уже их встретили те, кому фотографировать и задавать вопросы полагается в силу их профессии — журналисты. Только покончив с интервью и фотографиями, разноцветные человечки побежали одеваться, потому что было действительно холодно, а на горизонте вырисовывалась милиция.

И все-таки, судя по рассказам Инессы, это была «службишка, не служба». Куда сложнее в исполнении оказалась тоже скандальная и тоже эпатажная акция, направленная против закусочной «Кентукки Фрай Чикен». Инесса и еще одна зоозащитница из Лондона надели на себя желтые купальники. Поставили перед забегаловкой клетку для крупных собак. Вдвоем туда залезли. В руках держали желтые же кружочки с надписью «КФС мучает животных». По их плану сидеть было нужно час. И, естественно, не на корточках. Это сейчас Инесса — экономист, но у нее прошлое фотомодели, она разбирается в красивых и некрасивых ракурсах. Они стояли на коленях. После этого колени были в красную сеточку, поясницу ломило. Англичанка постоянно устраивает такие острые акции и возит с собой эту клетку по странам и континентам.

Итак, в Россию радикальные зеленые движения пришли с Запада. Это, так сказать, лицензионный продукт. Тем интереснее понять, чем отпечаток отличается от оригинала.

Общаясь с моими собеседниками, я специально переводила разговор на темы глобального переустройства мира, будущего всеобщего вегетарианства, но особого отклика не встречала. Такое впечатление, что сила, которая движет большинством этих людей, — не пафос революционной борьбы, а традиционная российская жалость. Главный противник для них — не транснациональная корпорация, а милиционер. Сюда идут не для того чтобы сокрушать цивилизацию проклятых белых мужчин, а из жалости к Рыжику, которого забили насмерть на станции метро.

Ради своих убеждений они полностью меняют жизнь. Отказываются от мяса. Отказываются от кожаных ботинок. Отказываются от карьеры. Подбирают бездомных кошек. И покупают для них мясо. Потому что кошки не могут стать вегетарианками. Они действительно близки к природе.

Архив журнала
№13, 2009№11, 2009№10, 2009№9, 2009№8, 2009№7, 2009№6, 2009№4-5, 2009№2-3, 2009№24, 2008№23, 2008№22, 2008№21, 2008№20, 2008№19, 2008№18, 2008№17, 2008№16, 2008№15, 2008№14, 2008№13, 2008№12, 2008№11, 2008№10, 2008№9, 2008№8, 2008№7, 2008№6, 2008№5, 2008№4, 2008№3, 2008№2, 2008№1, 2008№17, 2007№16, 2007№15, 2007№14, 2007№13, 2007№12, 2007№11, 2007№10, 2007№9, 2007№8, 2007№6, 2007№5, 2007№4, 2007№3, 2007№2, 2007№1, 2007
Поддержите нас
Журналы клуба