Вот уж кто действительно соответствовал своему имени — так это Светлана Хаенко. Она была человеком, излучающим свет. В круге этого света каждый, кому посчастливилось общаться с ней, ощущал себя спокойно, уютно и достойно. Она сразу умела задать беседе такие рамки, при которых все низкое, пошлое, мелкое отметалось само собой. Она была классическим русским интеллигентом, типом человека, почти уже и не встречающегося в наше время.

Ее облик

Почему хочется сразу описать ее внешность? Да потому, что каждый, кто впервые сталкивался с ней в самых разных ситуациях, не мог не обратить на нее внимание. И не потому, что она была высокого роста — в Латвии много высоких женщин. А потому, что она была очень «светлой». Она сразу обращала на себя внимание именно внешне. Мы познакомились в начале 70-х. Ей было немногим за тридцать, мне — за двадцать. Она производила впечатление статусной дамы. И это не только, повторяю, из-за ее высокого роста, приумноженного высокими каблуками, — она не старалась казаться ниже. Главное — она была всегда оригинально и со вкусом одетой, всегда в чем-то светлом. Летом — почти белом, в чем-то просторном, «летящем». Осенью-зимой она меняла гамму своих нарядов на светло-кофейный, оливковый. Прямая спина, туфли на шпильках, ровная, доброжелательная манера общения, в серебряных кольцах и запястьях тонкая рука. Нас познакомили Шегельманы, Юла, жена известного графика Семена, была старой приятельницей «Светки». Так что мы как-то сразу коротко сошлись и стали часто встречаться.

Мы с женой были нередкими гостями в их огромной квартире, в которой она жила с многочисленными домочадцами, на третьем этаже по улице Фрича Гайля (теперь Алберта) в изысканном, с серым фасадом доме № 4, архитектурной фантазии Михаила Эйзенштейна. Именно там, еще задолго до моды на югендстиль, Светлана с моей женой прямо на элементах лепнины и ковки лестничной клетки разбирали детали этого стиля, которому через десяток лет суждено было стать визитной карточкой Риги