Доклады, дискуссии на площадке Гуманитарного семинара о ситуации в русской культуре Латвии отражены на страницах ежеквартального издания Альманаха «Русский мир и Латвия». С 2004 г. по 2011 г. общество SEMINARIUM HORTUS HUMANITATIS выпустило 24 номера Альманаха.
         Издательская программа, разработанная исследовательской группой в составе: докторанта РГГУ, кандидата философских наук и редактора Альманаха Алексея Романова и Сергея Мазура, включает в себя пять направлений.
         Первое направление связано с изучением наследия выдающегося фольклориста, историка русской культуры в Латвии Бориса Федоровича Инфантьева. В очередном XXIII номере Альманаха «Русский мир и Латвия: Проблемы перевода в диалоге социкультурных парадигм» статья С. Мазура «О рукописи Б. Инфантьева «Петр Великий в русском фольклоре», по сути, является первым обобщающим трудом, рассматривающим отдельные материалы Б. Инфантьева в области фольклора, сравнительной мифологии, литературоведении и лингвистики как части его единой культурологической концепции. В XXI номере Альманаха «Русский мир и Латвия: Русская интеллигенция» представлена публикация С. Мазура «Биографический очерк Б.Ф. Инфантьева», завершающая цикл биографических очерков, посвященных жизненным коллизиям русской интеллигенции в Латвии в XX веке. В ближайших Альманахах предполагается издать критический очерк о книге (неопубликованной) Б. Инфантьева «Миф о русских в латышской литературе».
         Второе направление связано с философской рефлексией феномена русской интеллигенции в Латвии. Этот дискуссионный раздел ведет Алексей Романов. В статьях «Кто такой интеллигент?», «Философия мелкого хулиганства» в XXI номере Альманаха, «Почему социолог не гуманитарий. Реплика на статью Александра Бикбова о русской культуре в Латвии» и др. противопоставляются разные точки зрения в понимании взаимоотношения культуры и человека применительно к гуманитарной ситуации в Латвии.
         Третье направление осуществляется профессором Латвийского университета, доктором филологических наук Юрием Сидяковым. Альманах на протяжении шести лет публикует архив архиепископа Иоанна (Поммера) — своеобразную энциклопедию русской церковной, культурной, социальной, политической жизни Латвии в 20-е и 30-е гг. XX столетия.
         В рамках четвертого направления, осуществляемого Алексеем Романовым, ведущие российские философы высказываются по актуальным вопросам гуманитарной культуры при обсуждении в Риге на семинарах общества SEMINARIUM HORTUS HUMANITATIS. В XXIII номере Альманаха, посвященном проблеме перевода в диалоге социокультурных парадигм, опубликована статья известного исследователя-переводчика В. Бакусева «Язык ощупывает плоть. Художественный перевод в диалоге культур».
         Пятое направление посвящено исследованию современной русской культуры в Латвии. К 2010 г. завершена первая часть исследования, с материалами которой можно познакомиться в XI номере Альманаха «Русский мир и Латвия: Русская культура вне метрополии» (Рига 2007 г.). 32 экспертных статьи отвечают на вопрос о причинах маргинализации русской гуманитарной культуры в Латвии. Итоговый доклад, представленный обществом SEMINARIUM HORTUS HUMANITATIS на прошлогоднем Всемирном философском конгрессе в Москве, опубликован на сайте Гуманитарного семинара — http://www.humanitatis.info. Вторая часть исследования «Кто делает русскую культуру в Латвии» началась в апреле 2010 г. 10 апреля в «Русском центре» Балтийской Международной Академии музыковед Борис Аврамец, писатель Ирина Цыгальская, поэт Юрий Касянич, философ Алексей Романов выступили с докладами о субъетности русской культуры, опубликованными в XXIII номере Альманаха.
         Авторы этих исследований приходят к вы-воду, что русская культура вне России создает свой мир, пронизывающий современные политические и национальные границы.
         Русская культура, независимо от того, где она проявляется — В Латвии, Литве, Эстонии или в России, нисколько не теряет от своей изоморфности. Однако первые попытки самоописания культуры вне России (мы говорим прежде всего о русской культуре в Латвии) определенно показывают: критерии, применимые для описания русской культуры в России, могут не подходить для описания русской культуры вне ее пределов.
         Что же из себя представляет русская культура в Латвии, насколько она является аутентичным социальным феноменом? Этому и другим вопросам было посвящено исследование, летом–осенью 2007 г. проведенное обществом «SEMINARIUM HORTUS HUMANITATIS». Начало исследованию «Русская культура вне России — опыт Латвии» положила инициатива представителей русской интеллигенции Латвии, России и других стран.
         Наиболее важными, определившими направление дискуссии, были вопросы, разделенные по следующим группам:

         Метрополия — колония:

         — Почему русская культура в Латвии по отношению к «материковой» культуре воспринимается как провинциальная, маргинальная, а не как ее часть? (Гарри Гайлит — театральный критик, Латвия).
         — Если рассматривать тему изучения «культурной ситуации вне метрополии», то меня могло бы заинтересовать обсуждение  оппозиции «метрополия–колония». Основное различие между ними состоит в наличии «порождающего импульса». «Метрополия» создает «колонию», перенося в нее образцы поведения и формы жизни, нормы культуры и стереотипы институционального оформления деятельности (что еще должно транслироваться в новое место, чтобы «метрополия» по отношению к нему действительно стала таковой?) (Марк Меерович — профессор Международной Академии архитектуры, доктор исторических наук, г. Иерусалим).
         — Русская культура в XX веке по преимуществу — культура столичная.          В диаспорах (Латвия, Германия, Франция и т. д.), как правило, обращаются только потребители. При каких обстоятельствах у диаспоры возникнет шанс стать в культуре равноправной столице? (Борис Равдин — историк, Латвия)

         Сохранение русского языка:

         — Как вы оцениваете роль, место и судьбу русского языка в сегодняшней Латвии?

         — Меня, конечно, интересует состояние русского языка в латвийской культуре.
         До некоторого времени был уверен, что культура сохраняется благодаря языку. Но совсем недавно узнал про Ирландию, что, дескать, там англичане запрещали и останавливали развитие ирландского языка. Развивали только английский. Но культура ирландцев тем не менее — сохранилась. Хотя, конечно, они жили на своей земле. Земля, а еще — кровь — род — вот что способствовало развитию ирландской культуры. Примеры: Джойс, Свифт, Конан Дойль, Леннон, Рурк (актер) и проч. Таким образом формулирую общие вопросы: состояние русского языка в современной Латвии, каково оно? Другие механизмы воспроизводства русской культуры — есть ли они и в каком состоянии они находятся? (Леонид Чернов — кандидат философских наук, УРАГС — Уральская академия государственной службы, Екатеринбург)

         Русская культура и православие:

         — Есть ли основания рассматривать русскую культуру как фантом утраченной (утрачиваемой) православной (христианской культуры с подобной фантомным болям
«ностальгией» по ампутированной части тела? (Павел Тюрин — академик, доктор психологии Балтийской Международной Академии, Рига).

         Русская культура
         и латышская культура:

         Является ли русская культура рефлексией на латышскую культуру? (Владимир Соколов — общественный деятель, Латвия)          

         Русская культура
         как национальная культура:

         — А каковы вообще перспективы и границы любой национальной культуры? И насколько важно сегодня эти границы сохранять и в них находиться? Может, суть сегодняшней культурной ситуации именно в преодолении национальных рамок и в возвращении культуры к самой себе, особенно после национального дурмана и порожденных им кровавых рек XX-го века? (Дмитрий Мацнев — предприниматель, Латвия)
         — Что такое русская культура сегодня? Кто-нибудь вообще это знает? Поскольку тема задает соотношение русской культуры здесь, в Латвии, и там, в метрополии, то может надо сначала выяснить, что с чем соотносится, т.е. что такое русская культура там и что она — здесь? (Харий Туманс — доктор исторических наук, Латвия).
         — Чтобы говорить о проблемах русской культуры в Латвии, хорошо бы понять то, КАКИЕ русские здесь живут и чего они хотят помимо крепкого здоровья, материального благополучия и счастья в личной жизни. (Андрей Петров — журналист, Латвия)
         — Может ли Россия обойтись без культурного вклада зарубежных соотечественников? (Николай Гуданец — поэт, Латвия)

         «Русское» и «советское»
         в культуре Латвии:

         — Необходимо ли в исследованиях отличать русскую культуру Латвии от советской культуры? В чем это отличие проявляется?

         Исследовательский программа была разделена на два этапа. Результаты первого этапа опубликованы в Альманахе «Русский мир и Латвия». Респондентов (всего 32 человека), принявших участие, можно разделить на три группы:
         — первую группу составляют исследователи русской культуры и языка в Латвии (Борис Инфантьев (1921—2009 гг.) — историк, доктор педагогики), Александр Гаврилин — профессор, доктор исторических наук, исследователь православия в Латвии), профессор, доктор филологии Игорь Кошкин и др.);
         — вторую группу представляют специалисты, компетентные в тех или иных областях культуры (Борис Аврамец — доктор искусствоведения, музыковед, Станислав Бука — профессор, председатель сената Балтийской Международной Академии, Сергей Крук — доктор наук информации и коммуникации, Сильвия Павидис — ассоциированный профессор, доктор филологии Латвийского университета и др.);
         — в третью группу вошли эксперты, способные дать развернутую оценку тенденциям в русской культуре Латвии (Юрис Розенвалд — политолог, профессор Латвийского университета, доктор философии, Ирина Маркина — директор программы управления культурой Балтийской Международной Академии, Михаил Груздов — художественный руководитель театра «Дайлес», поэт Владимир Френкель (Израиль) и др.).
         Второй этап исследовательской программы, получивший название «Три века русской культуры в Латвии», был поддержан фондом «Русский мир». Результатом исследования стали обсуждения этой темы на семинарах 2009 года и в публикациях Альманаха с 17 по 20 номера.
         Попытаемся кратко сказать об основных темах этих обсуждений.

         Метрополия — колония

         Исследование 2007 г. «Русская культура вне России — опыт Латвии» не коснулось этого во-проса, поэтому основные выводы мы сделали на основании трудов историка русской культуры Б.Ф. Инфантьева.
         Методология разделения территорий на метрополию и колонии, переноса ценностей с метрополии на колонии вряд ли применима к русской культуре в Латвии.
         Если в русской культуре выделить два типа, традиционную русскую культуру и современную русскую культуру, то как для первой, так и для второй оппозиция метрополия-колония не характерна.
         Б.Ф. Инфантьев исследовал традиционную русскую культуру, прежде всего фольклор, сравнивая ее с традиционной латышской культурой. В своих работах он предпочитал использовать термин балто-славянская культура, включая в нее как элементы традиционной культуры русских, так и белорусов, поляков и т.д. Очевидно, что на традиционную культуру в этом регионе «не пересаживали» ценности метрополии, т. к. время возникновения империи относится к петровской эпохе, т.е. к XVIII веку, а традиционная балто-славянская культура насчитывает больше тысячелетия.
         Современная русская культура в период Первой республики (1918-1940 г.) противостояла советской культуре, о чем Б.Ф. Инфантьев упоминает в своей полной автобиографии.
         Вопрос о том, при каких обстоятельствах у провинции возникнет шанс стать в культуре равноправной столице, также, на наш взгляд, больше применим к современным реалиям, а не к 20-м и 30-м гг. XX века, т.е. ко времени формирования современной русской культуры в Латвии. Б.Ф. Инфантьев родился и вырос в провинциальном латвийском городе Резекне. Резекне (или Режица) стал одним из центров русской культуры Латвии, т.к. город связан с такими лицами, как писатель Ю. Тынянов, историк и фольклорист Б. Инфантьев, известный деятель старообрядчества И.Н. Заволоко.

         Сохранение русского языка

         Проблема сохранения русского языка в Латвии на страницах Альманаха «Русский мир и Латвия» представлена в нескольких дискуссиях.
         На вопрос, «как вы оцениваете место и будущее русского языка в сегодняшней Латвии», участники дискуссии давали разные ответы. Так, профессор Латвийского университета, доктор филологии И. Кошкин продемонстрировал лингвистический оптимизм, утверждая, что «с социолингвистической точки зрения мы имеем дело с вариантом русского языка на территории Латвии, по разным аспектам мотивации аналогичным тому, что было в годы Первой Латвийской республики, но с учётом того, что тогда была другая социальная структура общества, другой уровень взаимодействия, связанный с другим опытом контактирования. Социолингвистический вариант русского языка — это очень хорошо, потому что русский язык, кроме метропольного языка в России, имеет разного рода диаспорные формы».
         Иную оценку нынешней роли и будущего русского языка в Латвии дала доктор филологии, профессор Балтийской Международной Академии Ирина Диманте в статье, опубликованной в VIII и IX номерах Альманаха за 2007 г. — «Языковые контакты: дву- и трехъязычие на территории Латвии XVIII-XXI вв.». Для Ирины Диманте ситуация русского языка исторически обусловлена. Отклонение русской речи в Латвии по ряду параметров от речи жителей России, с точки зрения Ирины Диманте, способствует политический процесс, связанный с введением закона о государственном языке и переходом высших учебных заведений и школ на латышский язык, что неизбежно приводит к утрате знаний литературных форм и вытеснению русского языка в бытовую сферу с ее диалектическими и просторечными формами. «Письменный литературный русский язык в Латвии перейдет в область пассивного владения».
         Современному и будущему состоянию рус-ского языка в Латвии в Альманахе «Русский мир и Латвия» был посвящен целый ряд публикаций, среди которых отметим обзорную статью С. Мазура «К вопросу о формировании языковой ситуации в Латвии», отражающую полемику вокруг русского и латышского языков, прежде всего в статье сотрудника Института этнологии и антропологии РАН Светланы Рыжаковой «Латышский язык: исторические преобразования и социокультурные аспекты бытования» и в публикации Павла Тюрина «Латышское немногословие русских или «язык мой — враг мой». Критика позиции С. Рыжаковой и П. Тюрина в статье «К вопросу о формировании языковой ситуации в Латвии» свелась к отрицанию гипертрофированной роли политики в судьбе русского языка.

         Русская культура и православие

         Вопрос «есть ли основания рассматривать русскую культуру как фантом утраченной (утрачиваемой) православной (христианской) культуры?» обсуждался в статьях Альманаха и в дискуссиях на семинарах в Риге.
         В исследовательском программе 2007 г. ведущий специалист истории православия Латвии, профессор, доктор исторических наук Александр Гаврилин в статье «Русская культура и православная церковь в Латвии?» ответил на сформулированный вопрос отрицательно. А. Гаврилин считает неправомерным соотносить православные ценности только с культурой русского населения Латвии. «Кроме того, среди русского населения Латвии всегда были и есть представители других религиозных конфессий —  католики, баптисты и др.»
         До Первой мировой войны русские православные приходы на территории Латвии — это только городские приходы. Сначала — это приходы, большинство которых составляли чиновники, купечество и военнослужащие, со второй половины XIX века, с началом индустриализации, городские приходы пополнились фабричными рабочими. Представители русской гуманитарной интеллигенции в XIX веке, за редкими исключениями, не выбирали территорию Латвии местом постоянного проживания. Разумеется, можно вспомнить Евграфа Чешихина, который жизнь положил на издание первой русской газеты «Рижский Вестник», на переводы и публикацию  источников по истории Прибалтики, на написание своей «Истории Ливонии». Можно назвать представителей православного духовенства, которых присылали сюда из центра империи: викарного епископа Рижского Филарета — (Гумилевского), автора первой истории Российской православной церкви, первые тома  которой впервые были изданы в Риге; ученого-богослова архиепископа Рижского и Митавского Филарета (Филаретова); архиепископа Арсения (Брянцева) — прекрасного проповедника, любителя истории; архиепископа Агафангела (Преображенского) и многих других. Все они были прежде всего миссионерами, посланными главным образом для работы с местным коренным, то есть латышским и эстонским населением. Представителей же русской гуманитарной интеллигенции было крайне мало. Поэтому вплоть до образования независимой Латвийской Республики вряд ли можно говорить о формировании на территории Латвии какой-то особой русской культуры.
Думается, что свою роль при формировании русской гуманитарной культуры православие в Латвии  выполняло в 20-30-х гг. XX века. Почти все русские общественные организации в период 1-й Латвийской Республики так или иначе связывали свою деятельность с православными ценностями, в их Уставах были тезисы о сохранении русской культуры. Фактически все русские общественные организации Латвии любое свое мероприятие начинали с молитвы. Как правило, в оргкомитеты русских общественных организаций входили представители православного духовенства. Но это были люди совершенно другой культуры, не имеющей ничего общего с культурой современного латвийского общества.
         Во-первых, современное русское общество в Латвии в большинстве своем светское, которое имеет только смутное представление о православных ценностях. Во-вторых, русская гуманитарная интеллигенция Латвии 20-30-х гг. XX века (в основном — эмигрантская)  была ориентирована на высокую миссию, на то, что она является последней хранительницей русской культуры, хранительницей Св. Православия, и в тот час, когда падет большевизм, она принесет эти святыни на руины разоренной России. Отсюда старания той интеллигенции сохранить как свою национальную культуру, так и вероисповедание своих предков, хотя она и не всегда могла найти общий язык с основной массой русского населения Латвии — с крестьянами Латгале и Яунлатгале (Абрене).
         У нынешней русской интеллигенции Латвии такой цели нет. Сегодня не составляет никаких проблем переехать границу России, однако мало кто из русских Латвии  мечтает о возвращении на свою «историческую родину». Следовательно, им здесь более комфортно. Не секрет, что гуманитарная культура в России сейчас стремительно развивается, и  ее  составная часть за пределами России — культура диаспоры, не является  источником ее формирования и уж тем более не ставит себе цель сохранять культуру многомиллионной России. Нельзя забывать и того, что  большинство православных в Латвии — это неофиты, принявшие крещение сравнительно недавно — только в 90-е годы XX века, поэтому тема о православных ценностях в жизни русского населения Латвии остается открытой».
         Уточнению этого вопроса была посвящена заключительная часть XLVIII Чтений памяти архиепископа Иоанна (Поммера) 12 октября 2009 г. Архиепископ Иоанн (Поммер) — первый святой Латвии, канонизированный православной церковью в 2001 г. В некотором смысле это ключевая личность для понимания периода Латвии 20-х и 30-х гг., особенно ее русской составляющей. Однако тезис о православии как главном источнике русской культуры на XLVIII мемориальных Чтениях подвергся критике, т.к. ряд явлений в жизни русской Латвии выходил за пределы православия. Например, старообрядчество в 20-е и 30-е гг. также было одним из источников формирования русской культуры. Русская литература и язык — еще один источник русской культуры той эпохи.

         Русская культура и латышская культура

         Фактически единственным исследователем взаимовлияния как традиционной, так и современной русской и латышской культуры до 2009 г., т.е. до своей смерти, оставался Б. Ф. Инфантьев. Альманах «Русский мир и Латвия» с 2009 г. начал публикацию его книги «Миф о русских в латышской литературе». Книга Б. Ф. Инфантьева — уникальный источник для понимания восприятия русских в латышской культуре XVIII-XXI вв. Книга позволяет проследить изменения в отношении латышских писателей к миру русских в Латвии.
         Интересным открытием Б.Ф. Инфантьева является и то, что размежевание латышских писателей по отношению к русскому вопросу произошло именно в 1944 г. (а не в 1940 г., как обычно представляется в СМИ). Заслуге Б.Ф. Инфантьева принадлежит и выделение факторов, способствующих отходу от первоначального уважительного отношения к русским в дореволюционной Латвии.
         Понимание особенностей восприятия русских в Латвии со стороны латышей могло бы изменить так называемое национальное самосознание русских в Латвии. Ведь именно незнание своей собственной и латышской культуры ведет к теперешней дезинтеграции латвийского общества, к проявлениям отчуждения и нетерпимости как в политике, так и в бытовой сфере.

         Русская культура
         как «национальная культура».

         Выводы

         Одним из результатов исследования 2007 г. «Русская культура вне России — опыт Латвии» стал вопрос о субъектности русской культуры в Латвии и ее дискретности в исторической преемственности.
         Проблема дискретности в преемственности русской культуры хорошо видна при сравнении периода 20-х и 30-х гг. и современной Латвии. Со смертью Б.Ф. Инфантьева оборвалась, вероятно, последняя нить, соединяющая русских Латвии в Первой республике с русскими, живущими в современности.
         Та же проблема дискретности актуальна для взаимосвязи современных русских культур вне России как внутри самих себя, так и с Россией. Культуры вне России (мы имеем в виду прежде всего Латвию) существуют в ситуации, исключающей участие государственного образования для ее воспроизводства. Поэтому особенностью данного этапа (с 1991 г.) является, кроме переосмысления связи культуры и «этнической аутентичности», и интенсификация культурных связей с Россией.