Журнальный клуб Интелрос » Теория моды » №28, 2013
Валери Стил (Valerie Steele) — д-р наук Йельского университета, историк моды, директор Музея Института технологии моды в Нью-Йорке. За прошедшие десять лет провела более двадцати выставок. Главный редактор журнала Fashion Theory: The Journal of Dress, Body & Culture. Автор семнадцати книг, среди которых «Парижская мода», «Фетиш: мода, секс и власть», «Женщины моды: дизайнеры XX века», «Пятьдесят лет моды: от нью-лук до наших дней». Под ее редакцией вышла трехтомная «Энциклопедия одежды и моды».
Колыбель современной жизни и современного искусства, «столица XIX столетия» — Париж был также и столицей современной моды. К настоящему моменту уже состоялся целый ряд музейных выставок, посвященных парижской моде конца XIX века. Самой примечательной из них была организованная Дианой Вриланд выставка La Belle Epoque, открывшаяся в Метрополитен-музее 12 декабря 1982 года. Пока ее посетители разглядывали восхитительные бальные платья от знаменитых кутюрье, таких как Ворт и Дусе, их неотступно сопровождали звуки вальсов Иоганна Штрауса и мелодия «Та-ра-ра-бумб-диэй!» («гимн парижских шансонеток»). «Дух [той эпохи] был жизнерадостным, исполненным энтузиазма и изысканным, — убеждала Вриланд в записанном ею для выставки аудиогиде. — Это было время, которое отовсюду собирало все самое лучшее. Музыка звучала повсеместно». Если верить Вриланд, женщина, воплощавшая в себе Belle Epoque, была «элегантным и грациозным созданием», светской дамой или куртизанкой, жаждавшей «сокрушить и заставить замолчать своих соперниц», ради чего стремилась к исключительности, не выходящей за рамки моды (Silverman 1986: 69).
Выставка La Belle Epoque поражала великолепием — в этом ей не откажешь. Однако я полагаю, что мода того времени, овеянная флером ностальгии, была на ней представлена в упрощенном и излишне романтическом ключе. Став старшим куратором (а затем и директором) Музея Института технологии моды, я получила возможность самостоятельно организовать выставку, посвященную данному предмету, чтобы попытаться показать, что мода составляла неотъемлемую часть тех социальных, интеллектуальных и эстетических брожений, которыми был отмечен fin-de-siecle. Мне хотелось создать экспозицию, которая представляла бы собой по-настоящему междисциплинарную интерпретацию женской моды, апеллирующую к передовым научным исследованиям в области истории искусств, культурологии, взаимодействия культуры и интеллектуальной мысли, гендерных вопросов, литературоведения и истории материальной культуры. Как женственность изображалась в литературе и искусстве конца XIX века? В последнее время этот вопрос неоднократно становился центральным в контексте самых разных исследований. Однако мода также отражает — и воплощает в себе — те метаморфозы, которые происходили с современной женщиной на протяжении нескольких драматических десятилетий — с 1880 по 1914 год, когда Первая мировая война положила конец «не в меру затянувшемуся XIX столетию».
Разрабатывая концепцию своей экспозиции, я черпала вдохновение в первую очередь в новаторской работе Деборы Сильверман «Искусство модерна во Франции рубежа XIX-XX веков: идеология, психология и стиль» (Silverman 1989), где авангардный стиль в архитектуре, дизайне и декоративно-прикладном искусстве интерпретирован сквозь призму его идеологического, психологического и социокультурного значения, в работе Эмили Аптер «Феминизация фетиша: психоанализ и нарративная одержимость во Франции рубежа веков» (Apter 1991), исследующей тему половой и гендерной неопределенности в литературе конца XIX века (в том числе в заметках модных обозревателей), и в книге Юджина Вебера «Франция, Fin-de-Siecle» (Weber 1986), живописующей данную эпоху во всей ее пленительной полноте и неоднозначности.
Развитие моды (la mode), которая в то время уже воспринималась и как доходный товар, и как самостоятельный вид искусства, по-видимому, тесно связано с возникновением эстетики «модерна» (modernite). Действительно, парижская модница являла собой символическую квинтэссенцию модерна и одним своим обликом могла породить целую бурю эмоций. Прекрасная и соблазнительная, она в то же время выглядела чересчур опасной и неестественной. Коротко говоря, моя интерпретация модных тенденций конца XIX столетия опиралась на мою личную трактовку того культурного дискурса, который на рубеже веков сформировался вокруг темы «женщина и женственность». На мой взгляд, здесь особенно важно обратить внимание на то, каким образом женская мода отражала сексуальную политику, которой придерживались общество и культура того времени. В основу данной статьи большей частью положен дидактический материал, подготовленный для выставки «Femme fatale: парижская мода и визуальная культура на рубеже XIX-XX веков» (Femme Fatale: Fashion and Visual Culture in Fin-de-Siecle Paris), проходившей в Институте технологии моды с 21 октября 2002 по 25 января 2003 года, — сопроводительные тексты с настенных стендов и сопровождавших экспонаты этикеток и статьи из информационной брошюры.
Хотя миф о роковой женщине восходит ко временам Евы и Пандоры, он вновь сделался актуальным в конце XIX столетия, когда положение современной женщины стало поводом для ощутимого беспокойства и озабоченности. Под личиной femme fatale — неотразимо привлекательной женщины, которая толкает мужчин на гибель, — скрывался призрачный образ модной парижанки. Весьма далекая от того, чтобы ее можно было назвать пустым созданием, она воплощала в себе метаморфозы, происходящие с женщиной в современном мире, и тот деструктивный потенциал моды, который позволил стереть различия между женщинами из разных социальных слоев и групп.
Попадая в пространство выставки, в первую очередь посетители видели вечернее платье из красного атласа, созданное Чарльзом Вортом в 1880-е годы, а ныне хранящееся в собрании Музея Нью-Йорка. Его силуэт подчеркивает женственность изгибов тела — высокую грудь, тонкую талию, широкие бедра и пышный зад. Декольтированный лиф со шнуровкой на спине подобен корсету. Он отделан ярко-красными перьями, в то время как для отделки юбки использовано кружево цвета слоновой кости. Кажется, такой наряд как нельзя лучше подошел бы парижской куртизанке, вознамерившейся соблазнить очередную жертву. Однако в действительности это платье носила некая светская дама из Нью-Йорка. И это один из тех моментов, на которых я хотела бы заострить ваше внимание.
Мода размыла границы, разделявшие le monde — высший свет и demimonde — призрачный «полусвет», в котором царили куртизанки и актрисы. И почтенные матери семейств, и дешевые одинаково стремились подражать этим богиням моды. «Одежда, жаргон, увлечения, удовольствия, косметика — буквально всё сближает demimonde и monde entier; всё подталкивает нас к тому, чтобы смешать вещи, которые немыслимо было даже представить существующими совместно, — сетовала в 1865 году La Gazette de France. — На лестнице у Ворта супруга дворянина из предместья Сен-Жермен как ни в чем не бывало встречается с модницей из квартала Бреда».
Упоминание модного дома Ворта неслучайно и значимо, поскольку в тот момент сама мода находилась в процессе трансформации. Из презренного кустарного ремесла портновское дело начало превращаться в мощную индустрию, продукция которой могла быть столь эксклюзивной и престижной, что ценилась наравне с произведениями искусства. Светские дамы и куртизанки, француженки и иностранки обращались в одни и те же модные ателье (такие, как модный дом Ворта или Дусе) и в целом придерживались одного и того же стиля. Но как бы то ни было, дамы полусвета могли себе позволить следовать моде с большим рвением, нежели «приличные» женщины из благородного сословия.
Именно куртизанки и актрисы в Париже конца XIX века играли роль моделей, на которых опробовались новые, подчас откровенно эротические фасоны, которые затем стремительно завоевывали гардеробы респектабельных дам по всему свету. Конечно же, это нельзя назвать доселе невиданным феноменом. Ранее, все в том же XIX веке, братья Гонкур уже писали в своих заметках о том, что куртизанка Анна Делион, принимая клиентов, облачалась в вызывающе роскошные и чрезвычайно дорогие пеньюары и пышные нижние юбки. Однако на исходе века такой сарториальный эротизм стал уже широко распространенным явлением. Респектабельные дамы также позволяли себе носить роскошное нижнее белье и яркие цветные корсеты. Более того, во Франции женщины из театрального мира и полусвета, такие как божественная Сара Бернар и восхитительная Клео де Мерод, уже не воспринимались как особы с сомнительной репутацией — слава сделала их законодательницами мод: их фотографии и высказывания регулярно попадали в модные журналы, в частности на страницы Les Modes.
(Продолжение читайте в печатной версии журнала)