Другие журналы на сайте ИНТЕЛРОС

Журнальный клуб Интелрос » Теория моды » №24, 2012

Ханс Дж. Риндисбахер
Одежда на теплый сезон

Larissa Zakharova. S'habiller а la sovietique: La mode et le tegel en URSS.  Paris: CNRS Editions, 2011

 

Лариса Захарова — историк культуры, преподаватель парижской Выс­шей школы социальных наук1. Ее монография «Одеваться по-советски: Мода и оттепель в СССР», написанная на основе докторской диссерта­ции 2006 года, посвящена исследованию советской моды, ее институций и связанных с ней практик и дискурсов в эпоху хрущевской оттепели.

Автор уделяет первостепенное внимание социально-экономическим, политическим, структурным и институциональным факто­рам функционирования текстильной и мод­ной индустрии. Семиотико-дискурсивные и идеологические аспекты советской моды, подробно освещенные в книге Джурджи Бартлетт «FashionEast: призрак, бродив­ший по Восточной Европе» (Бартлетт 2011), затрагиваются в этой книге в меньшей сте­пени. Эти две монографии удачно допол­няют друг друга. Отчасти вольно трактуя марксистскую терминологию, можно сказать, что Захарова описыва­ет базисную составляющую изучаемого явления, тогда как Бартлетт концентрирует внимание на его эстетической надстройке. Обе моно­графии, каждая по-своему, представляют собой продолжение и раз­витие масштабного нарратива, описывающего историю российского текстильного производства и моды. Основанием его послужил труд Кристин Руан «Новое платье империи: история российской модной индустрии, 1700-1917» (Руан 2011). Удачным дополнением развернуто­го описания советской моды и потребительской культуры представля­ется рассказ о деятельности советской студии дизайна в книге Аллы Щипакиной «Мода в СССР» (2009).

Монография Захаровой содержит около 400 страниц, состоит из трех частей (по две главы в каждой) и снабжена приложениями, перечнем источников и библиографией. Автор рисует целостную картину функ­ционирования советской текстильной и модной индустрии, описывает ее экономические и культурные составляющие, специфику частных по­требительских практик и государственной политики в области моды в относительно либеральную хрущевскую эпоху. Исследование носит фундаментальный характер и опирается на впечатляющее количество архивных материалов, таких как подробные статистические данные, отчеты о деятельности ленинградского Дома моделей и сведения о се­мейном бюджете советских граждан, полученные на основе государ­ственного опроса 1962 года.

В первой части, закладывающей общие основания исследования, по­вествуется о феноменологических и семантических особенностях быто­вания моды в условиях советской действительности. Автор описывает структурные проблемы, связанные с управлением модной индустрией в рамках сталинской централизованной экономики, ориентируемой усилиями Хрущева на развитие легкой промышленности и потреби­тельского производства. При насущной необходимости удовлетворить базовый спрос на текстильную продукцию мода не является сферой производственного приоритета и используется в качестве вспомога­тельного пособия для просвещения общества в вопросах стиля и хоро­шего вкуса с целью решения невнятной социально-политической за­дачи повышения общей культурности.

Захарова описывает советские институты моды, начиная с заводов и заканчивая государственным Домом моделей, как пространство, огра­ниченное с одной стороны художественно-эстетической реальностью, а с другой — сферой кустарного производства, или индивидуально­го пошива одежды. Женщины одевали своих родных или занимались частным предпринимательством, работая на дому на полупрофессио­нальной основе. Как правило, они пользовались моделями и эскизами, которые публиковались в различных женских изданиях того времени, таких как «Журнал мод», «Модели сезона» и даже «Работница».

В монографии также освещается история международных взаи­модействий в рамках российских выставок и мероприятий, таких как VI Всемирный фестиваль молодежи 1957 года в Москве, принявший более 30 тысяч участников из 131 страны, или демонстрация коллек­ции модного дома Christian Dior в 1959 году. Представители делегаций прибыли на фестиваль, подготовившись к нему, и зарабатывали, про­давая вещи русским потребителям в специально организованных цен­трах. Другим каналом распространения западной моды стали музыка и кинофильмы, которые в определенной степени стимулировали по­явление стиляг, чьи оппозиционные настроения нашли сарториальное оформление; таким образом, следование моде превратилось в полити­ческое высказывание и контркультурный способ поведения. Стиляги подвергались настоящим преследованиям; власти интерпретировали их образ жизни как паразитический, пытаясь использовать в борьбе с ними энергию общественного осуждения. Во многом именно благода­ря стиляжничеству в сознании все большего числа людей мода начала приобретать функции культурного кода.

Вторая часть монографии посвящена вопросам развития междуна­родных контактов в рамках торговых отношений, возникновению но­вых путей взаимодействия между представителями разных стран в пе­риод оттепели, а также усвоению и адаптации в СССР западной моды и связанных с нею идей, концепций, материалов и производственного оборудования. Захарова подчеркивает, что Советский Союз в большей степени стремился импортировать инструментарий, модели, инструк­ции, а не готовую продукцию. Подражание было выгоднее импорта в финансовом отношении, а также позволяло скрыть зависимость оте­чественного производства от иностранных партнеров и выгодно под­черкнуть не существующий в действительности потенциал советской системы и возможности его реализации. Однако проводниками мод­ных тенденций служили не только официальные каналы — ярмар­ки, торговые отношения, командировки, — но и неофициальные, не предусмотренные системой пути, открывшиеся в период оттепели. У западной моды было множество проводников, начиная с военных, возвратившихся домой после Второй мировой войны, и заканчивая по­истине интернациональным сарториальным обменом на Всемирном фестивале молодежи в 1957 году и развитием туризма. Последний, при посредстве «Интуриста» и разнообразных организаций, обеспечивав­ших дружеское взаимодействие советского государства с западными странами, вызвал к жизни класс фарцовщиков. Как отмечает Захарова, распространение этого феномена повлияло на юридические проце­дуры, особенно в делах, связанных с контрабандой. На основании ин­тригующих исследований судебных документов, выявляющих суще­ствование сложных преступных схем, в которые были вовлечены даже представители высших уровней заводской администрации, Захарова анализирует официальную реакцию властей на перемены в поведении потребителей и изменение степени усердия, с которым спекулянты привлекались к ответственности.

Третья часть монографии посвящена потребительским стратегиям советских поклонников моды, как отечественной, так и иностранной, и способам осуществления этих стратегий. В совокупности они пред­ставляют собой советскую вариацию потребительской культуры. Заха­рова анализирует семейные доходы жителей Ленинграда и статистику совершаемых ими покупок; эти данные подкрепляются и иллюстриру­ются интервью, содержащими частные свидетельства. На основе иссле­дования бюджета почти 500 семей демонстрируется, как социальные и классовые факторы, а также представления о престиже формируют экономические принципы существования общества. Захарова описы­вает объем средств, расходуемых на одежду, и анализирует стратегии потребителей в том, что касается выбора между универмагами, с одной стороны, и частными портными или государственными ателье, с дру­гой. Как показывают цифры, советские люди расходовали на одежду и обувь менее 20 % семейного бюджета, в период 1955-1964 годов — не­сколько меньше. Вне зависимости от уровня доходов потребители все реже делали покупки в универмагах, однако стабильно продолжали шить одежду на заказ. Относительно обеспеченные семьи тратили на одежду лишь немногим больше тех, кто был менее состоятелен. Заха­рова отмечает, что у потребителей постоянно имелись причины для недовольства: нерегулярные поставки, централизация спроса, имею­щая целью сглаживание региональных различий, однако, в конечном итоге, никого не удовлетворяющая, а также тот факт, что фабрики предпочитали производить товары, исходя из собственных интересов, а не из потребностей покупателей. Дефицит, разочарование, растущее осознание наличия альтернатив и доступность последних стали осно­вой расцвета протекционизма, фаворитизма и блата — характерных составляющих советской потребительской культуры. Интервью иллю­стрируют эти выводы и подтверждают тот факт, что качество индиви­дуального пошива значительно варьировалось в зависимости от реги­она. Они также содержат конкретные примеры использования блата как средства создания частной системы привилегированного доступа, демонстрируют, как бедность многих информантов сводит представле­ние о моде к абстрактной идее, и позволяют судить о парадоксальной роли, которую играют в советском контексте модные журналы: они в большей степени увековечивают моду, нежели ускоряют ее развитие.

Временами даже слишком подробное, насыщенное фактами иссле­дование Захаровой основано на серьезном изучении архивных материа­лов; выводы убедительно подкреплены фактами и проиллюстрированы множеством конкретных примеров. Социологический количественный анализ соединяется здесь с тонкой культурологической интерпретаци­ей. Иными словами, книга Ларисы Захаровой несомненно заслуживает внимания читателей.

Перевод с английского Елены Кардаш

 

Литература

Бартлетт 2011 — Бартлетт Дж. FashionEast: призрак, бродивший по Восточной Европе. М.: Новое литературное обозрение, 2011.

Руан 2011 — Руан К. Новое платье империи: история российской мод­ной индустрии, 1700-1917. М.: Новое литературное обозрение, 2011.

 

Примечание

1. См.: lettre.ehess.fr/1110.



Другие статьи автора: Риндисбахер Ханс Дж.

Архив журнала
№28, 2013№29, 2013№30, 2013-2014№31, 2014№32, 2014№33, 2014№34, 2014-2015№20, 2011№27, 2013№26 ,2013№25, 2012№24, 2012№23, 2012№22, 2011-2012№21, 2011
Поддержите нас
Журналы клуба