В данной статье деспотическая власть сталинской эпохи рассматривается с точки зрения коммуникативных стратегий письма и чтения. Графический знак деспотического письма — прямая линия, а две основные операции, которые руководят этим письмом — профилирование и прочеркивание. Письмо деспота анализируется, таким образом, не с точки зрения некого передаваемого им смысла, а с точки зрения закономерности распространения самих его знаков, выстраивания графических траекторий его воздействия. Поэтому чтение письма власти не может быть правильным и неправильным. 

Задача настоящей статьи – определить основные модальности понятия страха, кото­рые могут быть исследованы топически. Если страх выступает в единстве опыта, не переставая различаться внутри него, то страх не вещь, а отношение между все бо­лее утонченной чувствительностью к опасностям и возможностью/невозможностью их избежать. Рассматривается аргументация Киркегора, Сартра, Хайдеггера, Ясперса, Фрейда.

Цель статьи — показать на примере теорий возвышенного Э. Берка и И. Канта, как формируются нормы эстетического восприятия в эпоху Просвещения. И как позднее после катастрофы Освенцима эти нормы теряют эстетическую ценность, поскольку искусство более не в силах обратиться к прекрасному и возвышенному, не впадая в ложный пафос и китч. Если для Берка в основе чувства возвышенного — страх, то для Канта возвышенное должно быть понято как эстетическое переживание явлений Природы, какими бы они ни казались ужасными.