Одежда, в сущности, то же тело: еще один слой, укрывающий нас от внешнего мира — и презентующий нас миру. И едва ли долговечнее самого тела. Но есть тела особенно хрупкие, восприимчивые к любо­му воздействию и еще менее долговечные. Скажем, тела бабочек или птиц. О них прежде всего и вспоминаешь, когда смотришь на платья Альберты Ферретти, выставленные в московском Петровском пассаже. Перья, многочисленные слои прозрачных и полупрозрачных тканей, бисер, стеклярус и пайетки, нашитые в огромном количестве словно бы специально для того, чтобы хоть как-то утяжелить и привязать к земле эту воздушность и эфемерность, — во всем этом легко узнается стиль Альберты Ферретти.

Выставка «Голливудский костюм» открывается многообещающей фразой, проецируемой на гигантский экран у самого входа: «Фильмы рассказывают про людей». И задача дизайнера по костюмам, по этой логике, поистине демиургического размаха — «оживить этих людей, перенести их со сценарного листа на экран». Оставим за скобками фи­лософский вопрос о том, можно ли киноперсонажа относить к реаль­ной жизни, а не к двухмерной движущейся по заданной траектории картинке, а также жалобы на условность и натянутость сценариев или топорность диалогов

Будущее в научной фантастике нередко представляют в виде утопии или антиутопии: читателю или зрителю о возможных будущих событиях рассказывают с оптимизмом или страхом. Будущее текстиля, которое описывает Брэдли Куинн, также может разделить читателей на горячих сторонников технологического прогресса и тех, кому что-то в этом будущем может показаться граничащим с нарушением этических норм. Однако само название этой книги оптимистично. Оно подчеркивает и разъясняет роль недавних исследований, открывших новые возмож­ности для текстильного производства по­средством внедрения передовых технологий и междисциплинарного сотрудничества.