Капустина Зинаида Яковлевна

Новгородский государственный университет,

доктор культурологии, доцент кафедры

 гуманитарных и управленческих дисциплин

Кapustina Zinaida Jakovlevna

Novgorod State University

The doctor of cultural science associate professor

of the Chair of humanitarian and administrative disciplines

E-Mail: mosc@mail.ru

УДК – 122 (091)

 

 

Корреляция знаково-символического наполнения реальности с духовным потенциалом личности

 

Аннотация. В статье рассматривается проблема поиска механизма формирования духовного и нравственного потенциала личности и общества. Автор разделяет позиции К.Гирца относительно природы человека, связи культуры с символизацией. Внимание акцентируется на высших смыслах символов — этических категорий. Осознание значения символов – путь к решению проблемы духовного и нравственного преображения народа.

Ключевые слова: символы, энергия, культура человеческая, высшие смыслы человеческого бытия, этические категории, организация, духовность, нравственность,

 

Correlation of sign-symbolic filling reality the spiritual potential of the personality

 

Summary: In the article the problem of search of the mechanism of formation of spiritual and moral potential of the individual and society. Author shares the position Geertz C. about human nature, culture communication with symbolizations. The emphasis is on the higher sense characters — ethical categories. Awareness of the importance of symbols is a way to solve the problem of moral and spiritual transfiguration of the people.

Keywords: characters, energy, human culture, higher meanings of human existence, ethical categories, organization, spirituality, morality, 

 

Корреляция знаково-символического наполнения реальности с духовным потенциалом личности

 

Проблема взаимосвязи символизации и качества человеческих свойств сегодня обретает особую актуальность в отечественной науке, поскольку она связана с пониманием ценностей, ценностным сознанием, ценностными отношениями. Рассматривается эта проблема при исследовании средств обеспечения социального единства[1], институционализации и легитимации национальных интересов.[2], в контексте экзистенциальных проблем учителя в полимодальном  обществе [3]. Она задает нетрадиционный подход к исследованию человека. Необходимость нового взгляда вызвана тем, что  в реалиях 21 века остро обнажаются проблемы гносеологической ограниченности наук, изучающих человека, его природу, полагаясь на законы естествознания.

Безусловно, есть много общего у человека и других живых существ, но важно прояснить, что отличает человеческое, какими механизмами, каким инструментарием оно образуется. Так, паттерны поведения низших животных  в значительной степени обусловлены их физиологией, генетические источники информации модулируют их действия. Но человеческое поведение особое, оно нигде не выступает как функция  организма, оно  культурно детерминировано (Мёрдок). Изменяется культура человеческая, изменяется и поведение. Человеческое поведение регулируется символами. «В символе процесс биологической эволюции приводит к метасенсорному механизму приспособления. Все близкие к людям виды вынуждены осуществлять свое приспособление при помощи значений, улавливаемых и интерпретируемых органами чувств. Человеческому индивидууму дана возможность выходить за пределы чувственных впечатлений; он может воспринимать и истолковывать мир с помощью символов». [4, с.141]. Его процесс приспособления строится на понимании, посредством символических средств — идей, отношений, внешних действий, неких материальных объектов.

Исторически сложилось так, что еще в  ледниковую эпоху люди вынуждены были отказаться от детального генетического контроля над своим поведением в пользу гибкости и больших адаптивных возможностей более общего генетического контроля. Чтобы обеспечить себя дополнительной информацией для руководства к действию, люди были вынуждены больше полагаться на культурные источники – аккумулированную сумму означающих символов.  Данное обстоятельство   позволяет сказать:    символы – не просто выражения, инструменты или корреляты нашего биологического, психологического или социального бытия; они – его предпосылки.

Мы  неполные, незавершенные животные, и мы сами себя завершаем посредством культуры, посредством ее очень конкретных форм[5], своей способностью к усвоению, освоению, производству и использованию символов.

Символы выступают источниками, просвещающими наш ум, организующими наши чувства,  направляющие нашу волю, т.е. освещающие путь в социокультурном развитии. Заложенные в организм  природой самые общие ответные реакции, которые хотя и сложны, и эластичны, при этом эффективность поведения лишь очень приблизительно регулирует действия, не дают ясности в  регуляции поведения и действиях. «Не руководствуясь упорядоченными системами означающих и означаемых символов, человек вел бы себя абсолютно неуправляемо, его поведение представляло бы собой хаос бессмысленных действий и спонтанных эмоций, его опыт был бы совершенно неоформленным». [5, с.128 ]

 Весьма весомые аргументы  в поддержку такой позиции дают антропологические открытия, уточнившие понимание того, что принято считать и называть происхождением человека, выделение  Homo sapiens из остальных приматов. Особенно важное значение, при этом, имеет, во-первых, — принятие отказа от взгляда на характер отношений между физической эволюцией и культурным развитием человеческого индивида как на последовательный процесс  и признание этого процесса совмещением или взаимодействием. Во-вторых, важно выяснение, что основная масса биологических изменений, создавших современного  человека и выдвинувших его из его непосредственных предков, произошли в центральной нервной системе, особенно в головном мозге. И, наконец, в-третьих, возникшее понимание того, что человек, с точки зрения физиологии, является неполным, незавершенным животным; и главное, что отличает его от животных, это не его способность учиться, а то сколь многому и чему именно приходится ему научиться, прежде чем он станет самостоятельным.

Следует принять во внимание тот факт, что человеческое восприятие окружающего мира тоже особое. Оно  представляет собой нечто большее и иное, нежели про­стой комплекс ощущений. Оно не ограничивается одной лишь чувственной основой, образуемой ощуще­ниями, а представляет  единство чувственного и логического, чувственного и смыслового, т.е. ощущения и мысли. Последние, способностью к усвоению, освоению и использованию свойственных только для человека символов, трансформируются в осваиваемые, усваиваемые и используемые  индивидом понятия, категории. Весь окружающий человека мир отражается в символах — понятиях, категориях. Принято считать, что все категории суть понятия, но не все понятия есть категории.

Категории — это общие, фундаментальные понятия. Они отражают наиболее существенные связи и отношения реальной действительности,  выражают фундаментальные уровни понимания человеком общества, природы, себя. Категории  являются важнейшими элементами мировоззрения людей.[6] Но  особый ряд среди многообразия прочих составляют этические категории.

Этические категории — это уникальные символы-Идеи (по Платону).  Уникальность их в том, что смыслы, которые они содержат, выражают  особый  характер бытия человеческого или, наоборот, тварное существование индивидуума. Таковыми являются категории:  добродетельность-злодеяние, умеренность-алчность, щедрость-жадность,  доверие-предательство, мужество-малодушие, храбрость-трусость и т.д. Как видим, в одних этических категориях закодированы высшие смыслы человеческого бытия, в других  -  низменные, порочащие человека свойства, характеризующие инстинкты, страсти, склонности, утилитарные интересы и низменные потребности индивидуума.

Символом-средством является слово, его смыслами формируется сознание, знание о внешнем мире, реализуется передача социального опыта, организуется эмоционально-чувственное состояние.  Известный психолог, педагог  А.Р.Лурия сформулировал весьма важное для гуманитарной науки и практической организации  социального опыта положение о том, что язык, будучи сложной системой символов,  является важнейшим средством формирования духовного сознания, его становления и развития. Несколько ранее подобное заключение сделал Э.Кассирер. Он выразил чрезвычайно  важную мысль о том, что с помощью символа происходит всякое оформление духа. Значит, оформление духа может быть направлено на возвышение человека над тварным, варварским, существованием, или на социализацию, при которой человеческий индивидуум не особо отличается от других живых существ.  Какой бы ни была направленность, «человека ведет дух» (Антуан де Сент-Экзюпери).

А что есть дух, духовность? Понятия: «дух», «духовный потенциал», «духовность»,  «духовное состояние», «духовное сознание» широко используются  в отечественной  научно-исследовательской и религиозной литературе. В то же время, определение, природа обозначенных  понятий имеют весьма расплывчатый характер, что затрудняет поиск механизмов и инструментария формирования феномена духовности в личностном пространстве.  Современные теологи  считают, что  «духовный потенциал – это ценности и принципы, нормы и установки, формирующиеся в процессе духовного и нравственного возрастания верующих в процессе усвоения Божьих откровений, их участия в совместных богослужебных собраниях, разных формах общения, мероприятиях и служениях общины».[7]. Здесь понятие «Божьи откровения» есть не что иное, как Высшие смыслы человеческого бытия, обнаруживаемые индивидом в процессе познания мира отношений. Таким образом,  духовное состояние определяется обнаружением и укоренением смыслов человеческого бытия, веры в них.

Есть и другие толкования. Например, в Энциклопедическом словаре Славянского Тайноведения дано определение, которое в значительной степени проясняет смысловые основания или причины духовного состояния:  «Дух — это побуждающая сила Вселенной, присутствующая во всем и поддерживающая Мироздание. Это нечто, находящееся вне времени и пространства; это не имеющее образа проявления Всевышнего. Это сила, создающая намерения. Проявления Духа могут быть либо совсем неразличимыми, либо напоминать приказы. Когда человек утрачивает Дух, он погибает».[8].

Из сказанного следует, что  дух – это прежде всего божественное присутствие в смыслах человеческого бытия, таких как любовь, надежда, вера, мужество, честь, ответственность, прощение, доверие, терпение, умеренность. Их побуждающая сила  способствует человеческому индивидууму подняться над тварным мировосприятием, мироотношением и существованием.

Дух, формируемый смыслами, организует энергию индивидуума через развиваемые способности самообладания, самодисциплины, самоорганизации и самостоятельности. Но, при этом, дух патриота и дух террориста  по-разному формируется – разными смыслами, разными категориями. У патриота познание-обнаружение высших смыслов человеческого  бытия, происходит через усвоение этических категорий, таких как  любовь, вера, надежда, мудрость, мужество, умеренность, благочестие, добродетельность, доверие. Смыслы данных этических  категорий способны вызывать  определенные эмоциональные переживания, которые содержат в себе, наряду с представлениями, еще и  чувства (по Дильтею). Все это в синтезе структурирует наши мысли, направляет нашу волю. Таким образом, создается необходимый для сознания некий энергетический базис. Сознание, структурированное высшими смыслами человеческого бытия, закодированными в этических категориях, не позволяет человеку изменять свои ориентиры. Они становятся жизнеполагающими принципами, неизменными при любых изменяющихся конфигурациях социальной реальности.

Иное дело, когда актуализируются и используются понятия, содержащие низменные, разрушающие культуру личности смыслы: месть, власть, сила, подчинение любыми средствами, увековечивание себя, самоудовлетворение, унижение, зло, равнодушие, жестокосердие, ненависть, презрение к слабому. Они  формируют искаженное сознание – сознание бесчеловечного индивидуума.

Не существует природы человека вне культуры как процесса облагораживания мыслей, чувств, привычек высшими смыслами этических категорий. Неслучайно Аристотель в своем трактате «Политика», исследуя совместную деятельность людей, описывая принципы совместной человеческой жизни, употреблял именно этические категории.

Жизнью доказывается, что поле этических категорий, содержащих высшие смыслы человеческого бытия, должно постоянно функционировать, ибо как  только снижается его активность, снижается степень использования этических категорий, начинается процесс деградации, примитивизируются процессы воспитания, развития человеческих свойств (человечности).

Индивидуум, не усвоивший высших смыслов этических категорий, не способен организовать свое эмоционально-чувственное состояние – не способен управлять, контролировать свое поведение, действия; разворачивает природой данные интенции тварного социального  существования, остается до-человеком — способным к насилию, жестокости, алчности, разрушению, лишению жизни других и себя.

При этом, важно  сознавать, что смысл категории долг, выражая некую задачу индивида в конкретных условиях, может  иметь разные мотивообразующие волевые интенции: для созидателя, актора — созидание – утверждение жизни и добродетельности, а для варвара, разрушителя, до-человека -  выполнение своей задачи — разрушение, насилие, лишение жизни других людей.

Долг в сознании актора, созидателя, защитника и долг в сознании агрессора, террориста имеют разное смысловое наполнение. Все решает укорененность в сознании индивидуума этических категорий, содержащих высшие смыслы человеческого бытии,  склад непоколебимой  веры в них как в особые жизненные ориентиры. Если они превалируют, действия и поведение индивидуума направлены на защиту и продолжение жизни, на созидание. Если же соотношение в пользу абстрактной социализации – неких стихийно (или умышленно) формируемых потребностей и интересов, низменных смыслов, некоего выбора — от такого индивидуума можно ждать самоуничтожения, насилия и масштабных разрушительных действий.

Чтобы индивид усвоил этические категории, содержащие высшие смыслы человеческого бытия, необходимо определенное условие – участие другого значимого лица. Ибо необходимо  целенаправленное  усилие других значимых людей (выходящее за рамки социализации), предполагающее воздействие на мировосприятие индивидуума через  объяснение отличия человека, его бытия от жизни других живых существ, от тварного существования, с использованием этических категорий, приближением к обнаружению высших смыслов человеческого бытия.

Порочные, разрушительные мысли, идеи, легко, естественно, входят в сознание в процессе социализации через познание понятий, не несущих глубокой смысловой нагрузки для индивида. При объективации смыслы становятся концептуализированными принципами, побудительными интенциями для нравственного  или безнравственного поведения и  добродетельных или варварских отношений. Потому, когда в процессе познавательной деятельности усваиваются знания, не касающиеся этических категорий,  носящие отвлеченный характер, они не развивают человеческие свойства, не проясняют смыслы бытия человеческого, путь становления человеческих свойств в индивидууме.  Естественно, такие знания не способствуют позитивному духовному развитию, а значит, и развитию духовного сознания, благородной нравственности. Последствия: без «правильно организованного духа» (Д.Юм)  не может быть духовного единства народа, гражданского общества, а  значит, возможны социальные, государственно-политические, экономические и иные потрясения.

Не вызывает сомнений, что духовность – это по-особому структурированное сознание. Как вода бывает простая и святая, так и сознание   индивидуума и  человека. У первого — это сознание суженное, поверхностное, структурируется обыденными утилитарными смыслами обыденных понятий. У человека сознание структурировано высшими смыслами человеческого бытия [9] – добродетелями, подкрепляется верой в них и выражается в благородных привычках.

Процесс структуризации сознания непрерывен. Важно,  какие смыслы, в какой мере проясняют в индивидууме другие значимые лица, какие свойства и способности человеческие развивают, какими категориями и понятиями пользуется – чему и в какой мере научают.

В Древней Греции и Риме был  специально создан единственный в своем роде, целостный, незаменимый (как доказано историей человечества) механизм, образующий человека — добродетельного гражданина. Этот механизм синтезировал рацио, т.е знания о высших смыслах человеческого бытия (т.н. добродетелях), нравственность (добродетельность) и веру. Назывался этот механизм пайдейя. Проводниками ее были пайдагоги (педагоги). Они воспитывали добродетельность в людях, используя в качестве основных средств – высшие смыслы этических категорий, возводя их в принципы, тем самым формировали духовную и нравственную сторону человека-гражданина, создавали общество с новыми, т.н. гражданскими отношениями – гражданское общество в его перводанности человечеству. (Потому, с  уверенностью, можно сказать, что гражданственность  есть прежде всего и главным образом, ценность культуры человеческой. [10]

К сожалению, у нас в стране никогда не осмысливалась подобная проблема – проблема необходимости механизма, который мог бы синтезировать в себе подобно пайдейе, культурно-антропологические знания о добродетелях, добродетельность (нравственность) и веру.  Предметная сфера педагогики  — она могла бы и должна была стать преемницей пайдейи -  увы… в силу исторических реалий была лишена  адекватного методологического арсенала и категориального инструментария, а в целеполагании – цели: развития человеческих свойств в индивидууме. Отечественная педагогика в корне отчуждена от пайдейи, и, к сожалению, оказалась «в пучине схоластики» (В.В.Кумарин). Наблюдается традиционное следование устаревшим западным традициям, где не используются в качестве инструментария этические категории.

В результате, как всегда, при воспитании современного молодого поколения демонстрируется «бегство» от постижения высших смыслов человеческого бытия. Не прикладываются какие бы то ни было усилия на их актуализацию, артикуляцию, считая их наличие в памяти заданным, очевидным. Сами профессионалы-педагоги не имеют четкого представления о сущности воспитания, формирования, развития человека (не интеллекта его, не творческих начал!), испытывают трудности в понимании и определении ценностей и ценностных ориентаций, в определении сущности педагогического процесса, педагогического целеполагания. [11]. Поскольку педагогическая теория об этом умалчивает.

Сказанное касается сферы культурологии и культурной антропологии, с которыми в пору бы интегрироваться педагогике, отказаться от социологизации и излишней психологизации своего содержания. Ибо, как самими  педагогами замечено, «знания, умения и навыки осваиваются в школе, а ценности и смыслы в большей степени — во внешкольном пространстве. Трансляции ценностей от педагогов учащимся практически не происходит».[12]

Жизнь показывает, что  вне познания аксиологического аспекта языка, вне познания смыслов человеческого бытия, закодированных в этических категориях, минимизируется культурообразующая сила языка. В памяти в таких случаях отсутствуют  сами категории или присутствуют «с чувством знакомости», формируется «обедненная память» (по А.Р.Лурия), обедненное мировосприятие, миропонимание, мироотношения. Как следствие — искажения в мировоззрении. Ибо язык, содержащимися в словах-символах смыслами, воздействует на центральную нервную систему и мозг — организует энергию индивидуума, формируя его духовный модус  жизнеосуществления и характер межчеловеческих отношений в обществе, контролирует и управляет поведением и действиями.

Знаково-символическая реальность современной российской действительности наполнена смыслами, закодированными чаще в обыденных понятиях. В результате, чем больше используется понятий, в которых превалируют низшие смыслы жизнеосуществления индивидуума, примитивные межличностные отношения,  тем  сильнее их разрушительная сила, тем больший урон наносится духовному состоянию человека, духовному единению народа, состоянию гражданственности. Ибо, как справедливо заметил П.Рикер: «Любая система символов приводит к конфигурации реальности»[12].

Для социализации сказанное выше не имеет особого значения. Социализируется личность, адаптируясь к окружающим отношениям, вне осознания смыслов человеческого бытия, вне осмысления культуры как процесса становления человеческого в индивидууме, вне осмысления необходимости культурной организации энергии индивидуума. Энергия личности, в этом случае, организуется потребностями, интересами, силой принуждения, ограничения, выбором. Далеко не всегда эти средства и способы возвышают личность до уровня человеческого бытия — над тварным существованием.

Социальность и культура – это две тенденции развития индивидуума (Э.С.Маркарян, В.Е.Давидович, Ю.А.Жданов, М.С.Каган, В.В.Парцвания, Б.В.Марков и др.). Культура человеческая – это процесс, способ, результат  развития человеческих свойств в индивидууме (личности). Этот процесс часто называют инкультурацией: энергия личности организуется особым инструментарием – этическими категориями, в которых закодированы высшие смыслы человеческого бытия. При этом, образуются способности, формирующие культурные привычки человеческого бытия — любить, прощать, признавать, выражать почтение, признание, благодушие, великодушие, прийти на помощь, быть умеренным, мудрым, мужественным, ответственным.

К сожалению, пока имеет место гносеологическое опрощение природы человека, социальное и культура не различаются, сущностного понимания значения культуры в человеческом становлении личности, в понимании  феномена духовности. Часто духовность рассматривается как  «средоточение функций сознания»[13], уравнивается феномен с другими функциями и характеристиками мира человека, вне смыслового пространства.

Таким подходом феномен духовности лишается главного – структурообразующей роли высших смыслов человеческого бытия, а значит, и их детерминации становления человеческих свойств в индивидууме. Естественно, размывается факторная значимость этических категорий в формировании и становлении человеческих свойств в индивидууме. Свидетелями чего мы все сегодня являемся. Ибо, история подтверждает истинность культурологического положения:  Мир человека – это Мир высших смыслов человеческого бытия — высших ценностей. Если они попираются, игнорируются, то не актуализируется, не развивается человечность в людях, ожесточаются межличностные отношения в обществе, происходит процесс варваризации.

Сегодня необходимо кардинально изменить восприятие личности, что требует уточнить представление о ценностях, конкретизировать их смыслы. В этом плане, «целесообразно  дифференцировать ценности  на  три основные группы: на личностные, общественно-значимые и государствообразующие. [14].

Личностные ценности — смыслы человеческого бытия ребенку могут помочь открыть, обнаружить, воспитать – родители. Своим или чужим примером  они должны воспитывать умеренность, любовь, веру, надежду, честь, самообладание, доброту, великодушие, заботу, гордость (не гордыню) и др.

 Общественно-значимые ценности — смыслы человеческого бытия (добродетельность): долг, совесть, стыд, ответственность, справедливость, мужество, мудрость, благочестие, толерантность, признание, доверие, способность быть участливым, прийти на помощь, способность прощать,  и т.п. должны с помощью педагогов обнаруживаться в опыте и укореняться в привычках.

 Государствообразующие ценности — смыслы человеческого бытия: демократия, право, закон, справедливость, экономика, образование, культура  и т.п. должны обнаруживаться с помощью профессионалов-педагогов и укореняться в сознании.

В повседневной реальности сознание индивидуума занято понятиями второстепенного характера, ощущения связаны с физическим телом. Они не помогают постичь суть происходящего в реальности. Когда сознание сконцентрировано на этических категориях — на высших смыслах человеческого бытия, — ощущения связываются этими смыслами с душой человека. Как заметил Д.С.Верещагин [15], ощущения тела преходящи, ситуативны, ощущения души вечны, независимы от внешних обстоятельств.

Жизнеосуществление, структурируемое смыслами духовного сознания (этическими принципами), закодированными в этических категориях, выражает благородную нравственность, преодолевая узкие рамки индивидуальности. Ибо высшие смыслы этических категорий (мужество, умеренность, благочестие, добропорядочность, стыд, добродетельности т.д.) способны нивелировать меркантильные интересы и низменные потребности своей устремленностью к благородной нравственности и общему благоденствию.

К сожалению, пока в образовательном контенте знаково-символическая реальность не соотносится с сознанием, не осмысливается корреляционная зависимость их в педагогической науке, нет и ожидаемой культурной эволюции индивидуума и общества. И в 21 веке мы не стремимся к созданию механизма, способного задать культурно-организованный характер социальной системе и связанное с этим изменение в духовном и нравственном преображении народа, в его становлении истинным единым гражданством, объединенным в одно целое не предписаниями, ограничениями — законами, нормами, Идеей, а организованным единым духом.

Но ситуацию можно изменить. Как сказал некогда сирийский писатель, ученый  Абу-ль-Фарадж:  «Душа, в которой отсутствуют мудрость, мужество, любовь — мертва. Но если обогатить ее учением и научением, она оживет, подобно заброшенной земле, на которую пролился дождь».  Необходимо вернуться к забытым жизненным нуждам человека, не устраняться от вопросов ценностей и смыслов человеческого бытия.

Безусловно, и наш Великий, могучий русский язык (как система означающих и означаемых символов), обладая феноменальной  аксиологической компонентой,  мог бы стать сильнейшим средством в духовном и нравственном преображении народа, в его становлении гражданством. Пока язык не используется в полном  формате своей функциональности. Это обстоятельство удаляет личность и общество от познания высших смыслов человеческого бытия, от культурно-эволюционного развития.

 

ЛИТЕРАТУРА

1. Акмалова А.А., Капицын В.М. Роль знаков и символов в обеспечении социального единства. // Социально-гуманитарные знания. 2013. № 4. С. 31-51.
2. Капицын В.М. Символьные комплексы: роль в институционализации и легитимации национальных интересов // Пространство и Время. 2013. № 3.
3. Андреева О.И. Экзистенциальные проблемы учителя в полимодалььном обществе. // Культура. Наука. Интеграция. 2012. Т. 18. № 2.
4. Уайт Л. Наука о культуре / Антология исследований культуры.Т.1: «Университетская книга», СПб, 1997.С.141-157.
5. Гирц К. Влияние концепции культуры на концепцию человека / Антология исследований культуры.Т.1: «Университетская книга», СПб, 1997. С.115-141.
6. Спиркин А.Г. Философия. 2-е изд. — М.: Гардарики, 2006. -736 с.
7. Зайченко А.С. Евангельская Церковь и российская власть. Газета «Протестант».08.11.2011.
8. Энциклопедический словарь Славянского Тайноведения http://радужный-мост.рф/kto_a/a_eto_duh/
9. Капустина З.Я. Нравственность как функция духовной энергии сознания // Вестник Высш образования «Альма-матер», № 10, 2011. С.56-62.
10. Капустина З.Я. Гражданственность как ценность культуры: автореф.дис…д-ра культ. МГУКИ. М., 2008. — 42 с.
11. Суколенов И.В. Теория и практика гражданского образования в общеобразовательных учреждениях России (историко-педагогические аспекты): автореф. дис. . д-ра пед. наук. М., 2001. — 64 с.
12. Рикёр П. Что меня занимает последние 30 лет // Историко-философский ежегодник. М., 1991. С. 296-315
13. Ведина И.И. Ценностные характеристики образовательной среды. Материалы Всероссийской научно-практической интернет-конференции «Учитель российской школы — ключевая фигура модернизации образования», http://modern-obraz08.narod.ru/Works/Vedina.html
14. Капустина З.Я. Причинные основания социальных деструкций в российском обществе // Credo new, СПб, № 2, 2012. С 104-115.
15. Верещагин Д.С. Зрелость. СПб: Невский проспект. 2002. 160 с.