Журнальный клуб Интелрос » Credo New » №3, 2020
Перцев Александр Владимирович
Уральский Федеральный Университет
имени первого Президента России Б.Н.Ельцина
доктор философских наук, профессор
Pertsev Alexander Vladimirovich
Ural Federal University
named after the first President of Russia B.N.Yeltsin
doctor of philosophical science,
professor
E-mail: apertzev@mail.ru
Валентина Сергеевна Вараксина
Ученица 11 класс школы № 9
г. Тобольск, Тюменская область
Valentina Sergeevna Varaksina
Student 11th grade school number 9
Tobolsk, Tyumen region
E-mail: varaksina_02@list.ru
УДК – 130.2
О пользе памятников и традиций для жизни,
или
Подлинная история европейского политехнического вандализма
Аннотация: В серии публикаций профессора УрФУ А.В.Перцева рассматриваются вопросы сохранения культурного и образовательного наследия в Европе – а также первоистоки его позитивистского разрушения (от Ф.Бэкона и Дж.Локка до Сен-Симона и О.Конта – и до венского позитивизма, до американской социологии индустриализма, современной глобализации и цифровизации, которые рассматриваются как формы утопического технократического социализма).
В данной статье, написанной в соавторстве с молодой журналисткой В.С.Вараксиной, описываются исходные позиции, с которых начинается позитивистская деструкция европейских национальных культур. Статья написана в форме философского фельетона и затрагивает острые проблемы современности.
Ключевые слова: культурное наследие, образовательное наследие, венский позитивизм, американская социология, глобализация, утопический социализм.
About the benefits of monuments and traditions for life, or The True History of European Polytechnic Vandalism
Abstract: In a series of publications by Ural Federal University professor A.V. Pertsev, the issues of preserving the cultural and educational heritage in Europe – as well as the origins of its positivist destruction (from F. Bacon and J. Locke to Saint-Simon and O. Comte – and to Viennese positivism) , to the American sociology of industrialism, modern globalization and digitalization, which are seen as forms of utopian technocratic socialism).
This article, co-authored with a young journalist V.S. Varaksina, describes the initial positions from which the positivist destruction of European national cultures begins. The article is written in the form of a philosophical feuilleton and touches upon the acute problems of our time.
Key words: cultural heritage, educational heritage, Viennese positivism, American sociology, globalization, utopian socialism.
Любой переводчик, когда ему попадается на глаза слово – иностранного и даже родного языка- автоматически раскладывает его на составляющие. Тогда за простой «табуреткой» ему мнится практическая вседозволенность, при которой редко накладывается табу, а за «министерством» – маленькая пакость. Но если отставить в сторону подобные лингвистические шутки, то можно сказать: переводчик, раскладывающий слова на предлоги, корни, суффиксы, окончания, всегда вольно или невольно вникает в их этимологию. Говоря проще, он видит, как слова произошли исторически, как они складывались постепенно, что они означали раньше и что означают сегодня. Народ, складывающий себе язык, всегда исходит из своей прото-философской картины мира. Поэтому переводчик – всегда историк народной философии.
Как-то мне довелось переводить на русский язык лекцию немецкой специалистки по культурологи – о памятниках. В первом же предложении она потребовала прямо-таки по-хайдеггеровски разделить на составляющие слово «памятник» (Denkmal). У нее получилось – «Denk-mal», и она превратила это в «denk mal», то есть в настоятельное требование подумать – «подумай-ка!» ( по аналогии с hör mal her! послу́шай-ка ! komm mal her! иди́-ка <поди́-а> сюда́ ! sag mal! скажи́-ка). Если написать denk с «маленькой» буквы, оно превратится в немецком языке в глагол в повелительном наклонении, а написанное отдельно mal – в частицу «-ка», немного смягчающую повеление[1].
Таким образом. в языке русском слово «памятник» призывает вспомнить («памятни-ка», «помяни-ка») – нечто, достойное памяти и представляющее несомненную историческую ценность.
А по словам дамы-культуролога из Германии получалось, что при виде каждого памятника внутренний голос призывает немца не только вспомнить, но и призадуматся.
Ф.А.Искандер уточнил Р.Декарта: «Не всякая критика – мысль, но всякая мысль – критика. Мысль не имеет другой формы существования».
Думать – значит, сомневаться? В памятниках? В памятниках культуры? Во всей истории в целом? Выступать за тотальную перезагрузку? Вообще забыть прошлое? Переписать его заново?
Откуда взялась эта мода – уничтожать исторические ценности и рушить культурные устои?
От бунтарей, которые начали с памятников рабовладельцам и закончили требованием уничтожения вообще всех культурных достижений нецветных людей ( от «Русалочки» до органа в соборе Святых Петра и Павла в Нанте), историю этой моды вести не следует. Им вкратце рассказали, какие увековеченные в памятниках персонажи были угнетателями, а какие -нет. А дальше уже просто началось просто подражание. Чтобы стать ненавистником культуры, надо точно знать, что культура существует, а не просто догадываться об этом. Но знать об этом надо не сильно много, потому что культура засасывает, а история порой ставит в тупик. Принципиальное требование тут – ограничиться популярным и массовым изложением гуманитарных наук, а в математике – четырьмя действиями арифметики ( с закрытием специализированных школ). Надо, фигурально выражаясь, преподавать такие науки, которые не заставляют думать, то есть сомневаться. Такие науки называются позитивными. А называет их позитивными ( во всех отношениях!) философия позитивизма.
+++
Если не следовать этому правилу – тяготеть к бездумным популярным наукам – можно оказаться не в тренде. Чтение книг, в которых много букв – занятие вредное. Вот, к примеру, прочитал какой-нибудь англичанин сочинение бенедиктинского монаха из Нортумбрии Беды Достопочтенного (ок.672-673-735г.г) «Церковная история народа англов»[2], за которую он удостоился неофициального звания «отца английской истории» – и узнал, что англичан покупали как рабов в Риме, а сам папа римский Григорий Великий заинтересовался этим товаром, в результате чего стал буквально одержим идеей крещения англосаксов, которые до VI века оставались язычниками:
«Однажды в Рим прибыли некие торговцы и выставили на площади товар для продажи. В числе многих покупателей пришел туда и Григорий и среди товаров увидел продаваемых мальчиков соразмерного телосложения, с приятными чертами и красивыми волосами. Глядя на них, он… спросил, из какой они области или страны, и получил ответ, что их привезли с острова Британия, где все жители похожи на них. Тогда он спросил, христиане ли они или до сих пор пребывают в заблуждении язычества, и ему ответили, что они язычники. С исходящим из самого сердца вздохом он сказал: «Как жаль, что создатель тьмы владеет людьми, столь светлыми ликом, и что души, облеченные такой внешней благостью, лишены благодати внутренней!». Спросив об имени их народа, он получил ответ, что они зовутся англами. «Добро, ― сказал он, ― ибо у них лица ангелов, и они достойны приобщаться к ангелам на небесах»… И он пошел к понтифику римского апостольского престола, ибо тогда он еще не был избран понтификом, и попросил отправить к англам в Британию проповедников Слова, дабы обратить их ко Христу»[3].
Дело крещения англосаксов продвигалось мучительно трудно, в чем может убедиться каждый читатель этого впечатляющего памятника культуры. Во многом причиной тому был климат туманного Альбиона. Во всяком случае, на Карла Ясперса произвел сильное впечатление другой кусок из творения преподобного Беды Достопочтенного, где описывался уже не папа, который был намерен крестить англосаксов, а сами крестимые предводители этого свободолюбивого, но весьма непросвященного народа. Вот перевод этого отрывка из книги К.Ясперса «Цифры трансценденции», поскольку он поражает глубиной герменевтически-психологического проникновения в ситуацию:
« …Последний пример, из истории церкви Беды Венерабилиса, англосакса, из VII в. Этот Беда сообщает, как англосаксонские короли собрались в 627 г. после рождества Христова на совет, чтобы обсудить, принимать христианскую веру или нет. Представьте себе — чтобы понять то, что я сейчас прочту — германский зал, в каких жили и короли, такой большой зал, в котором готовили пищу, ели и жили, с очагом в середине, справа и слева — двери, как это еще сегодня можно увидеть в старых крестьянских домах. Так вот, так и встретились эти короли со своими князьями, и один из князей Держал такую речь: «Мой король, нынешняя жизнь человека на земле кажется мне, в сравнении с тем временем, которое неизвестно нам, такой. Будто сидишь ты зимою со своими князьями за столом. Посреди в очаге горит огонь, от него в зале тепло. А снаружи — буран, пурга. И тут вдруг влетает воробей и быстро пролетает через зал — в одну дверь влетел, в другую вылетел. В то мгновение, когда он был внутри, он был укрыт от бури. Но пролетев быстро то маленькое пространство, где лучше и приятнее, он скрывается с глаз твоих и возвращается — из зимы назад, в зиму. Такова и эта жизнь человеческая. Только единственный миг. Что ей предшествовало и что будет потом, мы не знаем. И если эта новая религия даст нам больше уверенности в ней, то, по-моему, будет правильно ей последовать»[4].
Нет, современному молодому человеку не следует читать чересчур толстые книги, чтобы не утратить динамизма и способности следить за трендами. Из работы преподобного Б.Достопочтенного явствует, что
На какой же стороне в современных дискуссиях о рабстве и о расплате за него окажутся дезориентированные многочтением молодые англо-саксы?
С другой стороны, великолепная сага о Гарри Поттере, повествующая о британском образовании, выглядит столь же языческой по содержанию, сколь и посиделки королей с князьями, описанные Бедой Достопочтенным.
Я не могу отказать себе в удовольствии привести здесь описание школы Гарри Поттера, осуществленное по моей просьбе школьницей из Тобольска Валентиной Вараксиной, которая посмотрела на эту школу именно глазами школьницы (сейчас она сдает ЕГЭ и намерена поступать на философский факультет УрФУ, хотя уже имеет пять наград за молодежную журналистику в возрасте от 15 до 30 лет).
+++
Если вам хоть раз в жизни довелось столкнуться с серией книг о Гарри Поттере британской писательницы Джоан Роулинг, вы наверняка задумывались о том – каково было бы учиться в Хогвартсе? А теперь представьте, что желание многомиллионного клуба фанатов этого волшебного мира исполнено – Хогвартс реален. И как же вам повезло! Вы могли бы прожить всю жизнь, так и не узнав о том, что все это – не выдумки, а реальность, однако птица счастья ( конкретнее – сова) прилетела в ваш дом с письмом о зачислении. Вы действительно редкий счастливчик, ведь приглашения в Хогвартс приходят лишь волшебникам, а их не так уж и много в мире Джоан Роулинг, по крайней мере недостаточно, чтобы хоть кто-то из маглов (да да, именно так вы теперь будете пренебрежительно, ну или снисходительно называть все своё прошлое окружение: друзей, семью, да вообще всех кто не удостоен чести взять в руки волшебную палочку) узнал о существовании школы волшебников, министерства магии и всего того с чем вам придётся столкнуться в своей новой, чудотворной жизни.
Да, именно в новой жизни, не просто в новой школе. Знаете, после Хогвартса не многие возвращаются к жизни с маглами… Почему? Ну, во-первых не принято как-то, за время учебы привыкаешь к тому, что все вокруг такие же как ты и ничего скрывать не нужно. А во-вторых, к счастью или к сожалению, в Хогвартсе не обучают магловским наукам, нету там ни математики, ни литературы, ни биологии. Хогвартс готовит людей для жизни и работы среди волшебников, потому и предметы там соответствующие. С 11 до 15 лет ученики обязательно изучают 7 предметов: зельеварение, историю магии, трансфигурацию, астрономию, заклинания, травологию и защиту от темных искусств. После 5 обязательных лет обучения ученик встаёт перед выбором – закончить обучение или остаться в школе ещё на два года. Так, дети, оставшиеся в школе с 16 до 17 лет (6 и 7 курсы обучения) изучают ещё несколько факультативных предметов на выбор: прорицание, уход за магическими существами, изучение древних руин, нумерология и магловедение (видимо на случай если вы все же захотите вернуться к жизни без чудес). Кстати, каждый учитель в Хогвартсе является профессором и преподаёт ученикам только один предмет, хотя сам по себе может иметь и несколько специализаций. Помимо учителей в замке работают целитель, завхоз, библиотекарь и лесничий, по совместительству и садовник, а также около сотни домовых эльфов работают на кухне и поддерживают чистоту в замке.
Хогвартс – это пожалуй единственная школа, где вы е услышите от учеников фраз вроде: «Зачем я это учу? Мне же это в жизни не пригодится!», а все потому, что в Хогвартсе в обязательном порядке обучают только тому, что обязательно пригодится. По большому счету, вас просто будут учить контролировать и правильно использовать ваши магические способности. Именно поэтому от учебы в Хогвартсе отказываться не принято, и, получив заветное письмо, дети вместе с родителями бегут скорее сначала в косой переулок закупаться всем необходимым, а затем на платформу 9 и ¾ на поезд до Хогвартса. Потратится придётся значительно – уж очень много всего нужно для учебы в магической школе, тут одними тетрадками да ручками не обойтись. Существует целая памятка о том – что вам понадобится
: «ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА «Хогвартс»
Форма:
Студентам-первокурсникам требуется:
Три простых рабочих мантии (чёрных).Одна простая остроконечная шляпа (чёрная) на каждый день.Одна пара защитных перчаток (из кожи дракона или аналогичного по свойствам материала).Один зимний плащ (чёрный, застежки серебряные).Пожалуйста, не забудьте, что на одежду должны быть нашиты бирки с именем и фамилией студента.
Книги:
Каждому студенту полагается иметь следующие книги:
«Курсическая книга заговоров и заклинаний» (первый курс) Миранда Гуссокл,«История магии». Батильда Бэгшот,«Теория магии». Адальберт Уоффлинг,«Пособие по трансфигурации для начинающих». Эмерик Свитч,
«Тысяча магических растений и грибов». Филлида Спора,«Магические отвары и зелья». Жиг Мышьякофф,«Фантастические звери: места обитания». Ньют Саламандер(Скамандер),«Тёмные силы: пособие по самозащите»Квентин Тримбл
Также полагается иметь:
1 волшебную палочку,1 котёл (оловянный, стандартный размер №2),1 комплект стеклянных или хрустальных флаконов,1 телескоп,1 медные весы
Студенты также могут привезти с собой сову, или кошку, или жабу.
НАПОМИНАЕМ РОДИТЕЛЯМ, ЧТО ПЕРВОКУРСНИКАМ НЕ ПОЛОЖЕНО ИМЕТЬ СОБСТВЕННЫЕ МЁТЛЫ.».
Однако больше вам, а точнее вашим родителям, тратиться ни на что не придётся. Проживание, питание, обучение и даже все школьные праздники будут для вас бесплатны.Хогвартс подчиняется всего двум инстанциям: министерству магии и совету попечителей, которые и финансируют школу. В случае же если ваша семья не может себе позволить приобрести и школьные принадлежности, в Хогвартсе существует «фонд поддержки малообеспеченных». Так что в финансовом плане беспокоиться не о чем, однако, в Хогвартсе вы встретитесь с другими проблемами. В основном они будут возникать в отношениях с учениками. Это, в принципе, не новость. Как в школе без конфликтов между детьми? Но Хогвартс – особый случай. Почему? Ну начнём с того, что наконец-то добравшись до Хогвартса, вам предстоит пройти через распределяющую шляпу. Вас что-то испугало? Привыкайте – в Хогвартсе вам предстоит встретиться с множеством необъяснимых вещей: живые картины, призраки, великаны, домовые эльфы и даже живые рыцарские доспехи. Так что да – вас посадят на стул и наденут на вас говорящую шляпу, которая отыщет в вас те или иные личностные качества и исходя из них определит вас на один из 4 факультетов: Гриффиндор – для благородных и храбрых, Пуффендуй – для трудолюбивых и честных, Когтевран- для мудрых и умных, Слизерин – для амбициозных и хитрых.
Важно отметить, что слово «факультет» не совсем корректно, когда речь заходит о Хогвартсе. «Факультет»- это лишь вариант перевода на русский язык английского «House» – что обычно переводится, как «дом». Это показывает нам, что факультет в Хогвартсе – нечто большее, чем просто группа учеников изучающих предметы одного профиля. Факультет здесь – это дом, это семья. И эти семьи в Хогвартсе очень старательно отделяют друг от друга – отдельная школьная форма, отдельные жилые блоки и гостиные, вход в которые охраняется паролем, доступным исключительно ученикам проживающего там факультета, однако на одном уроке могут присутствовать одновременно дети нескольких «домов».
Дети различных факультетов, конечно, могут подружиться, однако это случаи единичные, в целом между коллективами существует серьёзная конкуренция. Ежегодно в школе даже проводится соревнование. В течение всего учебного года учителя присуждают и, наоборот отнимают баллы у того или иного факультета за какие-либо заслуги, и не важно – учеба это, дисциплина или проявление личностных качеств. В самом конце, факультет, набравший наибольшее количество баллов, объявляют лучшим. Вам важно знать, что каждый ученик своим поведением может принести или отнять баллы из копилки своей «семьи». На этой почве нередко возникают конфликты между учениками. Так, вам могут объявить бойкот ученики всего вашего факультета, за потерю слишком многих баллов. Так что вам придётся принять все правила Хогвартса, если вы не хотите выбиваться из коллектива.
Нарушать правила в Хогвартсе может быть действительно опасно, ведь по большому счёту, решение о вашем наказании за нарушение дисциплины или плохую учебу учителя будут принимать исходя из собственных взглядов на воспитание. Так, например, вас могут просто оставить после уроков, отобрать у вашего факультета баллы или отправить ночью в так «удачно» расположившийся рядом со школой «запретный» лес помогать местному лесничему. И никому не будет дела до того, что вы боитесь опасных существ вроде огромных пауков, которые обитают в этом лесу. Так что вам следует быть примерным учеником, хотя… Это все ещё не значит, что вашей жизни ничего не угрожает. Хогвартс и без запретного леса полон опасностей. Например, как-то раз из подземелья сбежал тролль, который позже пытался убить ученицу первого курса – Гермиону Грейнджер, но, к счастью девочка была спасена. Но не всем везёт так, как Гермионе. Так, в одном из женских туалетов обитает призрак Миртл Элизабет Уоррен. Миртл была убита в женском туалете взглядом смертоносного змея Василиска, которого призвал из тайной комнаты (как «удачно» вход в эту тайную комнату был расположен в женском туалете) ученик Слизерина, будущий великий злодей Том Реддл.
Вам, как ученику, который получил свои способности откуда-то свыше, ведь ваши родители не волшебники, следует побольше узнать о Василиске. В Хогвартсе обитает самка Василиска, выведенная одним из четырёх основателей школы – Салазаром Слизерином, для того чтобы зачищать школу от таких как вы – маглорожденных учеников. И, хотя вероятность встретить Василиска не велика – ваше происхождение все же будет иметь значение. Многие волшебники, хотя и не все, относятся к маглам с пренебрежением и даже отвращением, ведь магл – это эдакий недомаг, будто бы магл и маг – это два человека на разных ступенях эволюции. В связи с этим ряд волшебников, а в особенности ученики Слизерина и их родители, бывают крайне нетерпимы к ученикам, родившимся в семье маглов или в смешанной семье (семье мага и магла). Вам придётся столкнуться если не с травлей, то хотя бы с издевками по поводу вашего происхождения. «Грязнокровка» – пожалуй, любимое оскорбление волшебников-консерваторов в сторону таких учеников как вы. Но это не страшно. С таким происхождением вас вряд ли определят на Слизерин (о чем жалеть не стоит, ведь факультеты не отличаются друг от друга ничем кроме характера учеников), а значит ваш круг общения сложится из волшебников, нейтральных по отношению к маглорожденным. Кстати, все учителя имеют исключительно нейтральную позицию по этому вопросу, так что все что вам угрожает – шуточки отдельных личностей среди учеников.
В остальном в Хогвартсе проблем нет. Здесь нет расизма, как и зма. Мальчики и девочки на равных правах, вместе могут состоять в команде по квиддичу (местное спортивное соревнование, включающее летание на метле и забивание голов в кольцевидные ворота) от своего факультета и изучать любые предметы, получая оценки в равных условиях.
Однако все это не страхует вас от обыкновенных подростковых конфликтов. Вы можете просто не угодить окружающим своим характером. Так, например, Миртл Уоррен, более известную в школе как призрак по прозвищу «Плакса Миртл», при жизни постоянно дразнили и задирали, но не за то, что ее родители были маглами, а просто напросто за занудство, внешность и некоторую ранимость. В день, когда она встретилась со смертоносным взглядом Василиска, она пришла в женский туалет прятать ото всех свои слёзы, потому что одна из учениц дразнила ее «очкастой дурой». После смерти Миртл осталась призраком, в связи с тем, что намеревалась отомстить обидчице. В конечном итоге даже дошло до того, что само министерство магии запретило Миртл покидать пределы Хогвартса, и теперь она живет свою призрачную жизнь в пределах школы, почему-то особенно любя находится на месте своей смерти.
Так что, ваши отношения с окружающими будут зависеть в Хогвартсе только от вас. А в случае, если вас все-таки заденут, всегда есть возможность провести магическую дуэль с обидчиком где-нибудь на уроке защиты от тёмных сил – так вы и правила не нарушите, и накажете негодяя как душе угодно, если вы, конечно, будете хорошо учиться, в противном случае – покалечат вас.
Вообще, несмотря на минусы в виде долгой разлуки с семьей, странной системы наказаний и всевозможных опасностей, отказаться от учебы в Хогвартсе сложно. Ведь во-первых эта школа – единственное место, где вас научат контролировать и использовать ваши магические способности, во-вторых Хогвартс сам по себе имеет много плюсов: вы будете каждый день есть буквально все, что пожелаете – разнообразной еды в столовой всегда нереальное количество, сможете помимо учебы заниматься чем душе угодно, а если вы любитель чтения, то библиотека Хогвартса – это место, которое вас покорит, а ещё у вас однозначно появятся новые друзья, да ещё и такие же волшебники как вы. Хогвартс – огромный замок с невероятной историей, здесь вам точно никогда не будет скучно (без приключений тут никто не остаётся). Да и как можно заскучать, когда вместо того чтобы учить десятки формул, вы будете ежедневно летать на метле, готовить приворотные зелья и учиться творить чудеса. А самое главное, после окончания Хогвартса вы сможете продолжить жизнь в мире волшебников, например стать мракоборцем и бороться с темными силами или отправиться на работу в Министерство магии. Вы можете, в принципе, выбрать себе любую работу в мире магии после окончания Хогвартса, здесь все зависит от ваших предпочтений и способностей.
В случае с Хогвартсом и миром магии вообще все зависит от ваших решений, захотите ли вы впускать волшебство в свою жизнь со всеми его последствиями или нет? Вам пришлось бы хорошенько подумать над этим прежде чем отправиться в Хогвартс. Однако, к сожалению или к счастью, вам не придётся. Разве что во снах или фантазиях.
+++
Мы оставляем на суд читателей решение вопроса о том, 1.насколько христианским является образование, описанное Дж.Роулингс
2 насколько оно является позитивистски-политехническим, насколько практичным и полезным, насколько полученное образование пригодится в жизни
3.насколько порядки понравились бы российским детям, отправленным туда на учебу; интернат – это вообще невесело, это происходит от слова «интернировать», да еще и похоже на профессионально-техническое училище или на какой-то специализированный факультет вроде химико-технологического, но с заклинательно-психологическим уклоном. Интересно, кто сортирует учащихся по характерам (то есть по факультетам-домам)? Это ведь очень нудно- сидеть взаперти в интернате в окружении людей, характерогм похожих на тебя, как две капли воды.
насколько вообще британское образование фундировано небританской, неимперской европейской культурой. Для того, чтобы это фундирование происходило, надо понимать другие языки. А отношение к другим языкам – с тех пор, как Британия стала империей- сделалась снисходительным. Зачем изучать другие языки Империи, если везде, где над ней на заходит солнце, говорят на английском? По той же причине не особенно изучали языки народов СССР в советские времена. Но и русский в старших классах школ тоже не изучали! Все Империи осваивают специфический «новояз». он же канцелярит типа « я владею информацией по стеклотаре». Что на английском, что на русском. Есть тут, правда, одно важное отличие. Чем проще «язык международного общения», который какая-либо нация превратила в язык имперский, тем труднее этой нации понимать чужие языки (переводить с них и осваивать существующую на них культуру). Англичане и американцы переводят весь остальной мир куда хуже, чем весь остальной мир переводит англичан и американцев . «Смешно сказать, но «Логико-философский трактат» Л.Витгенштейна, который призывал предельно упростить научные предложения, никто не смог перевести так, чтобы это удовлетворило его автора. Пришлось Л.Витгенштейну самому браться за дело.
Платона и Гегеля для англичан перевел другой австрийский эмпигрант – Карл Поппер, который бежал от аншлюса на самый край Британской империи – в Новую Зеландию. Как бы выразился ныне любой работник кадровой службы ( в прошлом – отдела кадров), К.Поппер был лицом без определенных занятий и без определенного профильного образования. С 1918 года- с 16 (!) лет он приступил к изучению теоретической физики и математики в Венском университете. Поворот, который последовал за этим, был столь же неожиданным, сколь и поворот Эрнста Маха от фотографирования артиллерийских снарядов к исследованию устройства вестибулярного аппарата. Выпускник физического факультета, К. Поппер занялся изучением композиций в Венской консерватории. Он всерьез намеревался стать профессиональным музыкантом и даже присоединился к «Обществу частных концертов А. Шенберга»[5]. Решив, что великого музыканта из него не выйдет, он в 1921–1924 гг. стал осваивать профессию краснодеревщика, а параллельно работал в детских клиниках А. Адлера то ли грузчиком, то ли волонтером, то ли санитаром. Трудно было найти менее подходящего человека для преподавания философии – но в Новой Зеландии он был не то чтобы лучшим – вообще единственным, кто что- то знал о ней хотя бы понаслышке. Здесь, в Крайстчерче, в Кентерберри-колледже, где он провел последующие девять лет, и был написан труд, на котором основан весь современный либерализм – «Открытое общество и его враги». Правда, Платон и Гегель получились в нем сущими фашистами, а королева произвела Карла Поппера в рыцари за борьбу в непонятной философии за демократию..
При этом Карл Поппер не получил никакого философского образования (как и Л. Витгенштейн, который с гордостью говорил о себе, что он единственный профессор, никогда не читавший Аристотеля). Зато Карл Поппер самостоятельно и с большим интересом читал книги по философии уже в студенческие годы. Как и все остальные австрийские мыслители «универсально-методологического направления», он был философом-самоучкой, занявшимся философией профессионально лишь в 35 лет.
Удивительно ли, что победившие нацизм – причем, как оказалось недавно, в одиночестве – англосаксы постарались упразднить философию по причине ее немецкой абсолютной непонятности?
Именно они и начали сносить «устаревшие» памятники культуры ( сегодня не надо жечь книги на площадях, надо просто «освежать» электронные библионеки одним кликом мыши, запретив ссылаться на источники, опубликованы более пяти лет тому назад).
Так что снос памятников, практикуемый ныне людьми, жизни которых по какой-то причине особо важны, начался не ими – он начался стараниями позитивистов – политехников в университетах Европы – уже во времена Наполеона I. Именно позитивисты и запретили думать, глядя на памятники. Но об этом – в следующей статье.
[1] einmal / Partikel. zur Milderung eines Befehls o. Ausrufs
[2] Лат. Historia ecclesiastica gentis Anglorum, англ. Eclesiastical History
of the English People),
[3] Беда Достопочтенный. Церковная история народа англов. СПБ, 2001, с. 48 – 49.
[4] См. наш перевод первой главы работы К.Ясперса // Kарл Ясперс. Шифры трансценденции / EINAI: Философия. Религия. Культура. Том 7, № 1 (13), 2018. С. 97–110.
[5] См. также: Эдмондс Д., Айдиноу Дж. Кочерга Витгенштейна. История десятиминутного спора между двумя великими философами / перевод с англ. Е. Канищевой. М.: Новое литературное обозрение, 2004. 352 с.
