В.И. Коротких

ПРОБЛЕМА ОРГАНИЗАЦИИ
ПОВЕСТВОВАТЕЛЬНОГО ПРОСТРАНСТВА
В «ФЕНОМЕНОЛОГИИ ДУХА» ГЕГЕЛЯ

Коротких Вячеслав Иванович – доктор философских наук, доцент, профессор. Елецкий го­сударственный университет им. И.А. Бунина. Российская Федерация, 399770, Липецкая об­ласть, г. Елец, ул. Коммунаров, д. 28; e-mail: shortv@yandex.ru

Предпринимаемый в статье анализ повествовательного пространства «Феноменоло­гии духа» осуществляется на основе разграничения в опыте сознания точек зрения наблюдающего сознания (сознания автора и читателя), наблюдаемого сознания и его предмета. Они различаются по своему месту в структуре феноменологической предметности и роли в движении опыта, но последовательно достигают единой в логическом отношении структуры – «бесконечности». Повествовательное про­странство произведения оказывается диалогом, участники которого проходят один и тот же путь к «бесконечности». Однако в произведении развитие каждой сюжет­ной линии должно быть вплетено в движение опыта как целого, и перед философом возникает принципиальная проблема организации повествовательного простран­ства, заключающаяся в необходимости координации в тексте описаний отдельных этапов опыта, на которых роль субъекта принимает на себя каждый из участников диалога. Автор пытается ответить на вопрос, почему в повествовательном про­странстве «Феноменологии духа» развитие точек зрения участников диалога осу­ществляется не «параллельно», не в едином времени опыта, а последовательно, вследствие чего в описании опыта обнаруживаются «разрывы», предполагающие необходимость возвращения к его исходному пункту и повторного прохождения уже знакомых читателю этапов логической реконструкции «бесконечности». В ста­тье показывается, что Гегель избирает именно тот способ организации повествова­тельного пространства, который ведет к освобождению предмета сознания от связи с «устойчивым существованием» и возведению его к «бесконечности» как структу­ре спекулятивной предметности, или, в качестве особого формообразования, – к са­мосознанию. Автор рассматривает полученные результаты как аргумент в защиту положения о целостности и внутренней согласованности «Феноменологии духа».

Ключевые слова: «Феноменология духа», повествовательное пространство, опыт со­знания, понятие бесконечности, диалогический характер повествования, самосознание

Для цитирования: Коротких В.И. Проблема организации повествовательного про­странства в «Феноменологии духа» Гегеля // Философский журнал / Philosophy Journal. 2020. Т. 13. № 1. С. 20‒35.

«Феноменология духа» как место встречи автора и читателя

Историк философии, который решился бы утверждать, что ему удалось справиться со всеми трудностями, уготованными читателю «Феноменологии духа» ее создателем, вряд ли мог бы сегодня рассчитывать на понимание коллег по цеху. Хорошо известно, как непросто складывалась история воз­никновения книги1 и как трудно было Гегелю определить ее место в «систе­ме философии»2. История восприятия «Феноменологии» – почти забытой в первый век своего существования и ставшей предметом бесчисленных раз­норечивых и, как правило, фрагментарных интерпретаций в продолжение второго столетия жизни книги – также не позволяет надеяться, что помощь комментаторов сделает ее прочтение более легкой задачей, чем прежде. Но наибольшую трудность представляет, конечно, само содержание «Фено­менологии духа», принципиально не поддающееся упрощению и, кажется, бунтующее против синтаксиса обычного языка. Очарование и недоумение – вот, пожалуй, два главных чувства, которые охватывают читателя, раз за ра­зом погружающегося в гегелевский текст. Замечание Г.Г. Шпета «“Феноме­нология духа” считается одним из труднейших, если не самым трудным для понимания произведением философской литературы»3 должно и сегодня предостерегать всякого читателя от поспешных суждений и оценок.

Однако, по словам самого Гегеля, великий человек осуждает (обрекает и проклинает – «verdammt») других людей на то, чтобы они его объясняли4. Появляются всё новые исследования и интерпретации, и для современного историка философии критически важной становится потребность в осозна­нии того, что нового он может и должен – из своего времени и из своей культуры – сказать о творении человеческого духа, уже ставшем предметом множества своеобразных истолкований, поскольку привычная установка, согласно которой потенциально бесконечное содержание книги лишь посте­пенно открывается читателям, в современных гуманитарных науках уравно­вешивается противоположным принципом: содержание книги обогащается, когда она становится собеседницей новых поколений, вбирающих новый, не учтенный автором, исторический и культурный опыт.

В самом деле, на протяжении последних десятилетий философы, лите­ратуроведы, представители других областей гуманитарного знания не раз возвращались к мысли о том, что книги, отпущенные их авторами с письмен­ного стола, обретают самостоятельность и, встречаясь с новыми поколе­ниями читателей, включаясь в жизнь культуры и завоевывая в ней статус «субъекта», способны становиться источником смыслов, не сознававшихся их создателями и не замеченных первыми поколениями интерпретаторов. Философские произведения или создания художественной литературы – как целостные и бесконечно-конкретные, «живые» единства – отвечают не только на те вопросы, которые возникают в связи с их непосредственным

1 Наиболее важные сведения об истории возникновения книги собраны редакторами исто­рико-критического издания «Феноменологии духа» В. Бонзипеном и Р. Хеде: Hegel G.W.F. Phänomenologie des Geistes / Hrsg. von W. Bonsiepen und R. Heede // Hegel G.W.F. Gesam­melte Werke. Bd. 9. Hamburg, 1980. S. 456‒464.

2 Puntel L.B. Nachwort // Hegel G.W.F. Phänomenologie des Geistes. Stuttgart, 1987. S. 581‒589.

3 Шпет Г.Г. От переводчика // Гегель Г.В.Ф. Сочинения. Т. IV: Феноменология духа. М., 1959. С. XLVI.

4 Гегель Г.В.Ф. Афоризмы // Гегель Г.В.Ф. Работы разных лет. Т. 2. М., 1971. С. 557.

содержанием; они могут отвечать и на вопросы, инициируемые новыми эпохами, и вследствие этого выступают в качестве «участников» дискуссий, далеко выходящих за границы проблемных полей, которые были доступны авторам во время их создания. По-видимому, эта способность книг преобра­жаться под взглядом читателей и открывать возможности для новых прочте­ний оказывается прямо пропорциональной их внутренней сложности и глу­бине, не позволявших даже авторам увидеть все узелки и переплетения в ткани сложившегося текста; напротив, для новых поколений читателей, двигающихся (в связи с потребностями своего времени) по тропинкам по­вествования, представлявшимся прежде периферийными, открывается воз­можность увидеть произведение с новой стороны, открыть для современни­ков новый его образ.

Неудивительно, что в процессе этих – уже читательских – «путешествий за открытиями»возникает и потребность обращения к понятиям, отсутству­ющим в самом гегелевском тексте. Впрочем, впервые на эту потребность от­кликнулся уже сам Гегель, сменив в финале работы над своим трудом перво­начальное название «Наука опыта сознания» на «Феноменологию духа». Для представляемого в данной статье взгляда на «Феноменологию» особенно важным оказывается понятие «структура», которое в последние десятилетия уже использовалось в гегелеведении (Ж. Ипполит, П.-Ж. Лабарьер, Л.Б. Пун­тель). Осознание естественности появления в процессе анализа «Феномено­логии духа» понятия структуры связано с характерной для современных публикаций тенденцией к выявлению целостности, упорядоченности геге­левского творения, согласованности его составляющих, а также со стрем­лением избавиться от тех следствий «эволюционно-исторического» метода, которые исключают возможность постановки вопроса о «синхронном» взаи­модействии элементов в гегелевской системе философии. Даже если пони­мать «идею Феноменологии» как «Denkweg»5, то и в этом случае «Логика» как реализация достигнутого в «Феноменологии»«Абсолютного знания» не оставляет сомнения в том, что «путь мышления» всё же смыкается в рав­нодушное ко времени и потому доступное структурному анализу в качестве системы синхронных отношений «Denken». Конечно, мы должны учитывать, что драматичная история рождения книги наложила отпечаток на характер исполнения авторского замысла, но вряд ли исследователи гегелевской мысли, уже пришедшие к осознанию значения понятия структуры для осмыслении гегелевского наследия, когда-либо вернутся к представлениям о «хаотичности» содержания «Феноменологии духа»6 или «случайности» и «спонтанности» еерождения, а также «неорганичном» характере компози­ции книги7.

Заметим, что в отечественной философии на отсутствие термина «струк­тура» в эстетике Гегеля с сожалением указывал еще А.Ф. Лосев: «Термин “структура” Гегель не употребляет. Однако та оригинальная предметность, которая создана гением художника, она, по Гегелю, несомненно, обладает своим оригинальным построением»8; «Гегель не употребляет ни термин

5 Pöggeler O. Hegels Idee einer Phänomenologie des Geistes. Freiburg; München, 1973. S. 230.

6 См.: Гайм Р. Гегель и его время. СПб., 2006.

7 См.: Haering T. Der werdende Hegel // Verhandlungen des 2. Hegelkongresses in Berlin. Tü­bingen, 1932. S. 19‒39; Haering T. Die Entstehungsgeschichte der Phänomenologie des Geis­tes // Verhandlungen des 3. Hegelkongresses in Rom. Tübingen, 1934. S. 22‒42.

8 Лосев А.Ф. Проблема художественного стиля. Киев, 1994. С. 81.

“структура”, ни термин “модель”. Однако, ясно, что в своих рассуждениях о художественной ситуации и художественном действии он, конечно, имеет в виду то же самое, что и мы, когда говорим о художественной структуре»9. И конечно, то «оригинальное построение»предметности, которое в совре­менном философском языке действительно яснее всеговыражается в поня­тии структуры, характерно не только для эстетики Гегеля, но и в еще боль­шей степени для его «Феноменологии» и «Логики».

Гегелевская концепция структуры предмета «Феноменологии духа»
и проблема определения специфики повествовательного
пространства произведения

Вопрос о предмете философского произведения – это, как правило, са­мый простой вопрос, какой только можно о нем задать; «как правило» – но не всегда. Во всяком случае, в отношении первого крупного гегелевского труда вопрос о его предмете является настолько же сложным, насколько и важным, определяющим понимание его сюжета, метода и конкретного со­держания. Кажется, уже название, под которым, согласно первоначальному замыслу, книга должна была увидеть свет – «Наука опыта сознания», – пря­мо указывает на «опыт сознания» как предмет рассмотрения философа, однако в этом понятии, вызревавшем у Гегеля в процессе осмысления фило­софии Канта и ее интерпретаций, нашли своеотражение те специфические темы «Феноменологии», которые с годами, в процессе эволюции гегелев­ских взглядов, оттеснялись на периферию новой («энциклопедической») си­стемы, делая восприятие исходного пункта «Феноменологии» всё более трудным для читателя. И хотя в заключительной части фрагмента, оставлен­ного в тексте книги без названия, а в оглавлении обозначенного как «Введе­ние», Гегель и сам дает лаконичные характеристики предмета и метода рас­тущего творения, значение этих замечаний для понимания специфики гегелевского произведения, следует признать, остается в тени более по­пулярных сюжетов, которые философы и историки философии до сих пор «вычитывали» из «Феноменологии духа».

Вместе с тем уже с самого начала обсуждения содержания «Феномено­логии» важно точно представлять структуру ее предметности, или то, какие «участники» выступят в предстоящем действе и какие «стихии» сознания они приведут в движение, поскольку именно структура феноменологиче­ской предметности определяет специфику повествовательного пространства всего произведения10. По-видимому, именно поэтому и сам автор вполне ясно определяет ее уже в первом предложении основного текста: «Знание, прежде всего или непосредственно составляющее наш предмет, может быть только непосредственным знанием, знанием непосредственного или

9 Лосев А.Ф. Проблема художественного стиля. Киев, 1994. С. 83.

10 Естественность использования понятия повествовательного пространства в процессе анализа «Феноменологии духа» обусловлена как исключительной сложностью сюжета, требующей принимать во внимание не только непосредственное содержание высказыва­ний, но и их место в структуре произведения как целого и связь с тем или иным формо­образованием сознания, а также тем, что Гегель широко использует образы и мотивы ми­ровой литературы – от античности до эпохи Просвещения (см., напр.: Speight A. Hegel, Literature and theProblem of Agency. N.Y., 2001).

сущего»11. Эта лаконичная формула указывает на то, что в предмете «Нау­ки опыта сознания»выступят 1) сознание автора и читателя – «наше со­знание», 2) сознание, составляющее «наш» предмет, – «само сознание», и 3) «его» предмет – «непосредственное или сущее». Таким образом, описа­ние предстоящего «опыта сознания» имеет своей предпосылкой своеобраз­ное «расслаивание» сознания – различение точек зрения «наблюдающего»и «наблюдаемого» сознания, а затем – с момента перехода границ первона­чального замысла «Науки опыта сознания» (VI глава) – и самосознания его «предмета».

При этом наибольшие трудности связаны с пониманием природы «на­шего сознания», точка зрения которого в гегелевском тексте чаще всего от­граничивается с помощью «мы», «для нас». Конечно, в тексте встречаются и фрагменты, в которых «мы» не несет этого специального смысла, высту­пая, например, в качестве обращения к читателю. Следует учитывать, что язык «Феноменологии», воспроизводящей разнородный «опыт сознания», сохраняет свойственную обыденной речи свободу и вариативность, он мало похож на язык «Логики» или «Энциклопедии», который, по остроумному замечанию А.Ф. Лосева, часто принимает облик настоящего «балета катего­рий»12. Итак, в чем же состоит главная трудность адекватного понимания «нашего сознания»? На мой взгляд, в том, что в нем должны совпадать «жи­вое» сознание автора (и читателя) и элемент трансцендентальной структу­ры, представляющий собой «субъектный полюс» «самого сознания», кото­рое и выступает в описываемом в «Феноменологии» «опыте» в качестве предмета. «Живое», действительное сознание автора или читателя как бы «вмонтировано» в подлежащее непосредственному рассмотрению «само со­знание», которое «под его взглядом» движется и вместе с ним эволюциони­рует. При этом направление и характер этой эволюции зависит не от случай­ного, исторически и биографически определенного содержания реального сознания автора и читателя, а лишь от того, какие ступени «опыта» им пройдены вместе с «самим сознанием». Путешествие по страницам книги предопределяет «образование» «реального» сознания, поскольку предписы­вает ему путь совершенствования, структурного усложнения, в связи с чем «Феноменология» может рассматриваться и как философский эквивалент сложившейся ко времени возникновения книги традиции «воспитательного романа» (Bildungsroman).

Некоторые существенные характеристики этой стороны метода «Фено­менологии»даются у В. Бонсипена, который прямо говорит о «центральной роли философа» в процессе движения повествования, о том, что сознание предводительствуется философом, в частности, «возникновение нового действительного предмета и сопровождающее его “обращение сознания” осуществляется благодаря деятельности философа»13. Отмеченное обстоя­тельство крайне важно для правильного понимания необходимой для «Фе­номенологии» «стратегии чтения», на которую указывает содержащееся во втором предложении основного текста требование «поступать точно так же непосредственно или воспринимающе, следовательно, в нем (“самом

11 Гегель Г.В.Ф. Феноменология духа // Гегель Г.В.Ф. Сочинения. Т. IV. М., 1959. С. 51.

12 Троицкий В.П. Разыскания о жизни и творчестве А.Ф. Лосева. М., 2007. С. 347.

13 Bonsiepen W. Dialektik und Negativität in der Phänomenologie des Geistes // Hegel-Jahrbuch’1974. Köln, 1975. S. 265.

сознании”. – В.К.), как оно представляется нам, ничего не изменять и пости­гать без помощи понятия»14. В действительности это положение относится только к упомянутым выше историческим и индивидуальным составляю­щим сознания автора и читателя, но не отменяет его активности вообще. Именно «наше сознание» – в качестве единства «реальных» и трансценден­тальных составляющих – выступает источником и инициатором системати­чески описываемого в «Феноменологии» «опыта».

Как известно, в прошлом веке тезис о «феноменологичности» (в гуссер­левском смысле) метода Гегеля был очень популярен, хотя он противоречит и конкретному механизму движения «опыта сознания», и тем характеристи­кам метода растущего творения, которые в завершающей части «Введения» дает сам философ. Впрочем, с другой стороны, всегда находились читатели, от внимания которых не ускользала активность «нашего сознания». Так, преимущество точки зрения «нашего сознания» перед «самим сознанием» было зафиксировано, например, еще у Й. Эрдмана: «Так как наше дело за­ключается лишь в том, чтобы содействовать пониманию сознанием самого себя, то движение вперед в “Феноменологии” всегда осуществляется таким способом, что сознанию показывается (длянего выступает) то, о чем мы уже знаем, что в себе оно именно таково (или что оно есть для нас)»15. В за­рубежном гегелеведении на роль «нашего сознания» как инициатора фено­менологического движения и систематизатора «опыта», выявляющего его «научный»характер, наиболее последовательно указывалось в глубоких работах В. Маркса16. В отечественной литературе достаточно точное пони­мание структуры предмета «Феноменологии», в котором именно «наше со­знание» занимает положение, обеспечивающее ему преимущество в осмыс­лении «опыта», представлено у А.Д. Власова17, хотя он и не использует это выражение. Вместе с тем следует констатировать, что вполне точные харак­теристики структуры предмета «Феноменологии духа» как принципа орга­низации повествовательного пространства произведения в научной литера­туре до сих пор отсутствовали.

Во «Введении» Гегель блестяще показывает, что организация повество­вательного пространства «Феноменологии» осуществляется благодаря взаи­модействию «нашего сознания» и «самого сознания», в процессе которого последнее «направляется» «нашим сознанием», определяющим направле­ние «опыта» и последовательность его этапов. «Наше сознание» как бы опе­режает «на один шаг» «само сознание», потому что видит возникновение его предмета, – процесс, «не проявляющийся для сознания, которое охва­чено самим опытом», происходящий «как бы за спиной сознания»18; то, что «самому сознанию»предстает в опыте «только в качестве предмета», для «нашего сознания» выступает «вместе с тем и в качестве движения и становления»19.

14 Гегель Г.В.Ф. Феноменология духа. С. 51.

15 Erdman J.E. Die Phänomenologie des Geistes // Materialien zu Hegels «Phänomenologie des Geistes». Fr. a/M.,, 1973. S. 61.

16 См.: Marx W. Die Dialektik und die Rolle des Phänomenologen // Hegel-Jahrbuch’1974. Köln, 1975. S. 381‒387; Marx W. Hegels Phänomenologie des Geistes. Die Bestimmung ihrer Idee in «Vorrede» und «Einleitung». Fr. a/M.,, 1981.

17 См., напр.: Власов А.Д. Словарь по философии Гегеля (Феноменология духа). М., 1997. С. 160.

18 Гегель Г.В.Ф. Феноменология духа // Гегель Г.В.Ф. Сочинения. Т. IV. М., 1959. С. 49.

19 Там же. С. 50.

Благодаря тому, что, моделируя посредством упомянутого «расслоения сознания»феноменологическую ситуацию, «наше сознание» освобождается от непосредственной связи с предметом (смотрит на него взглядом «самого сознания»), оно вследствие этого видит также и необходимость всей «по­следовательности форм существования сознания»20, то есть возвышает «опыт сознания» до систематической формы, до «науки». Можно сказать, что сама конструкция повествовательного пространства «Феноменологии духа», все образующие ее движение переходы и переплетения «гештальтов» оказываются возможными только благодаря особому положению «нашего сознания» в структуре предметности, обеспечивающему его взаимодей­ствие с «самим сознанием» и движением «опыта». В этой связи следует признать ошибочным распространенное утверждение, будто «мы» следует отождествлять с неким «абсолютным» взглядом на предмет21. В самом деле, подобное отождествление лишало бы автора и читателя потребности в дей­ствительном опыте; они уже с самого начала должны были бы обладать тем знанием, ради которого только и воссоздается «опыт сознания» и которое становится его завоеванием лишь после прохождения всех ступеней «фено­менологической лестницы». Собственно, мы знаем, что и «реальный» автор не обладал подобным знанием, в связи с чем, по свидетельству К.Л. Михе­лета, и определял «Феноменологию» как «путешествие за открытиями»22. Тем более странным было бы требовать этого знания от читателя.

Представленные замечания показывают, насколько важным для понима­ния организации повествовательного пространства «Феноменологии» явля­ется то осмысление структуры еепредмета и обусловленной ею специфики метода, который сам автор предлагает во «Введении». Поэтому невозможно принять попытки некоторых гегелеведов представить «Введение» как «ран­ний» фрагмент, не соответствующий якобы содержанию окончательно сло­жившегося произведения. Так, сомнение в том, что анализ «Введения» может выступить в качестве основы для понимания гегелевского труда, по­скольку оно было написано еще в контексте реализации плана «Науки опы­та сознания», высказывал О. Пёггелер, утверждая даже, что после измене­ния названия следовало бы избавиться и от текста, который первоначально должен был его открывать23. Нетрудно заметить, однако, что подобный шаг противоречил бы не только намерению самого немецкого исследователя понять философа через осмысление его творческого пути, но и задаче адек­ватного понимания «Феноменологии духа», родившейся в результате «суб­станциального обращения» «Науки опыта сознания» в том пункте ее дви­жения, в котором сознанию открывается дух в качестве уникальной, охватывающей и обосновывающей все прежние образы сознания предмет­ности. «Наука опыта сознания» определяет начало произведения, его основ­ную идею и метод, тогда как «Феноменология духа» знаменует его заверше­ние, «Феноменология духа» не заменяет собою «Науку опыта сознания», но развивает и исполняет ее замысел.

20 Гегель Г.В.Ф. Феноменология духа. С. 49.

21 См., напр.: Pöggeler O. Die Komposition der Phänomenologie des Geistes // Materialien zu Hegels «Phänomenologie des Geistes». Fr. a/M.,, 1973. S. 364.

22 Hegel in Berichten seiner Zeitgenossen. Hamburg, 1970. S. 76.

23 Pöggeler O. Hegels Idee einer Phänomenologie des Geistes. S. 188‒189.

Итак, структура феноменологической предметности определяет глав­ный принцип организации повествовательного пространства «Феноменоло­гии»: «опыт», завершающийся достижением одного и того же с логической точки зрения результата, сначала совершает «наше сознание», затем «само сознание» и, наконец, «предмет». Кончено, феноменологическое движение недопустимо представлять упрощенно, излишне «механически», будто его этапы могут быть представлены в качестве равнодушных друг к другу ча­стей. В границах каждого из этапов движения все три уровня предметности взаимодействуют, так что необходимым условием понимания читателем «ритмики» этого сложного драматического действа является точное раз­граничение «высказываний» его участников и осмысление их «диалога» как целого. По словам самого Гегеля, «Феноменология» – целое, которое «по самой своей природе представляет собой… переплетение переходов»24, и наша задача заключается, прежде всего, в том, чтобы понять, почему Гегель избирает именно тот вариант «переплетения переходов», который (с учетом всех возможных «технических» погрешностей текста, обуслов­ленных поспешностью его подготовки к печати) запечатлен в гегелевском труде, и какую внутреннюю логику отражает выстроенное мыслителем дви­жение повествования. С учетом указанного взаимодействия и «перекличек» «внутри» каждого из этапов «опыта» мы будем стремиться выделить в по­вествовании основные линии, смыкающиеся в некой высшей точке фено­менологического движения, или (с учетом единства их структуры) «круги», завершающиеся достижением одного и того же результата, пусть и приобре­тающие различный «феноменологический облик». Только на этом пути можно увидеть осмысленность и гармоничность произведения как целого и оценить достоинства избранного мыслителем способа построения сюжета феноменологического повествования.

Понятие бесконечности в повествовательном пространстве «Феноменологии духа»

Опыт «нашего сознания», «самого сознания» и «предмета» завершается достижением одного и того же результата – «бесконечности». «Бесконеч­ность» (в «Науке логики» – «истинная бесконечность») – фундаментальная диалектико-спекулятивная структура, представляющая собой единый ло­гический (формально-структурный) итог феноменологического движения в каждом из его «кругов», специфически увиденный и описанный каждым из участников «опыта сознания». «Бесконечность» предстает в «Феномено­логии» как «абсолютное понятие различия, как внутреннее различие»25, «чистая смена, или противоположение внутри себя самого, [т.е.] противоре­чие»26, наконец, как «абсолютный непокой чистого самодвижения»27. При этом стороны внутреннего противоречия получают бытие лишь благодаря друг другу, в соотношении друг с другом, а не в связи с каким-то «устой­чивым существованием», т.е. «бесконечность» – это уже не связанная с «су­ществованием» «чистая» структура, которая выступит в качестве модели

24 Гегель Г.В.Ф. Письма // Гегель Г.В.Ф. Работы разных лет. Т. 2. М., 1971. С. 271.

25 Гегель Г.В.Ф. Феноменология духа. С. 88.

26 Там же.

27 Там же. С. 90.

конструирования категорий «Логики». Поэтому остаются неоправданными попытки вынести «Феноменологию» за границы гегелевской системы28, хотя следует признать, что ведущиеся в этой связи в последние годы дис­куссии вокруг идеи «неметафизического Гегеля»29открывают возможность более глубокого понимания роли «Феноменологии» в системе.

Примечательно, что, исчерпав собственно логические возможности описания «бесконечности» как опыта мышления противоречия, Гегель со­здает и запоминающийся образ «бесконечности» – «простой сущности жиз­ни, души мира, общей крови, которая, будучи вездесуща, не замутняется и не прерывается никаким различием, напротив, сама составляет все разли­чия, как и их снятость, следовательно, пульсирует внутри себя, не двигаясь, трепещет внутри себя, оставаясь спокойной»30. Происхождение и значение образности в «Феноменологии духа» – одна из интереснейших тем, кото­рая до сих пор почти не привлекала внимание исследователей (одно из не­многих исключений – книга Д.Ф. Вирина31). Не претендуя на ее освещение в рамках данной статьи, отметим всё же, что потребность в обращении к об­разным средствам выражения мысли усиливается у Гегеля (и не только здесь, в процессе описания опыта «нашего сознания», но и во всем последу­ющем изложении) по мере нарастания спекулятивной конкретности; можно предположить, что образность – естественный для сознания эквивалент конкретности философской мысли, основания для выступления которого в тексте уготованы уже самим языком, позволяющим конструировать фило­софские термины из тех же морфем, что образуют лексику обыденной или поэтической речи.

Однако в рамках нашего рассмотрения приведенные выразительные ха­рактеристики интересны не столько свидетельствованием о силе интуиции бесконечности у Гегеля, сколько тем, что ее достижение оказывается самым важным событием в движении «опыта сознания». В «бесконечности» про­цесс усложнения, «конкретизации» соотношения сознания и предмета до­стигает максимальной степени интенсивности. Абсолютный, завершенно-бесконечный характер опосредования противоположностей делает «чистое самодвижение» неотличимым от «покоя», сверхвременной стихии спекуля­тивной мысли, в которой будет происходить движение категорий «Логики».

Характеристика «бесконечности» как связующего звена между «Фено­менологией» и «Логикой» приближает нас к пониманию отношений между этими элементами йенского проекта «Системы науки». «Феноменология» определяет структурную модель логической предметности, которая делает понятной ее самодвижение. В тексте «Феноменологии»имеются фрагмен­ты, которые предполагают возможность прямого соотнесения ее содержа­ния с будущей «Логикой»32. К представленному уже выше пониманию роли «бесконечности»в организации повествования в «Феноменологии духа»

28 См.: Gupta J.A. Hegel on Logic, Determinacy, and Cognition // The Philosophical Forum. 2004. Vol. 35. Issue 1. P. 93‒96.

29 Kreines J. Hegel’s Metaphysics: Changing the Debate // Philosophy Compass. 2006. Vol. 1. Is­sue 5. P. 466‒480; Lumsden S. The Rise of the Non-Metaphysical Hegel // Philosophy Com­pass. 2008. Vol. 3. Issue 1. P. 51‒65.

30 Гегель Г.В.Ф. Феноменология духа. С. 89.

31 См.: Verene D.Ph. Hegel’s Recollection: A Study of Images in the Phenomenology of Spirit. Albany, 1985.

32 Гегель Г.В.Ф. Феноменология духа. С. 50, 433.

можно было бы добавить, что «Логику» следует соотносить не с «Феноме­нологией» как целым, а лишь с логическим содержанием отдельных «кру­гов», которое в «Науке логики»будет детальнейшим образом эксплици­роваться. На новых этапах феноменологического движения – во втором и третьем «кругах» – это логическое содержание не углубляется и вообще не изменяется, оно лишь представляется «другому сознанию», принимая при этом, как было замечено выше, другой «феноменологический облик». И только ритмичное появление знакомой уже нам структуры «бесконечно­сти» (пусть и не обозначаемой теперь этим именем) отчетливо размечает повествовательное пространство дальнейшего движения «Феноменологии духа».

В заключительных замечаниях III главы Гегель ясно говорит о том, что «бесконечность»достигается здесь не «самим сознанием», а только «нашим сознанием»: «Хотя в противоположном законе как изнанке первого закона, или во внутреннем различии бесконечность сама становится предметом рассудка, но последний опять не достигает ее как таковой»33; «Это постига­ние различия, как оно есть поистине, или постигание бесконечностикак та­ковой есть для нас или в себе»34. Только «наше сознание», воспринимая тот же предмет («субстрат»), что и «само сознание», постигает его «в суще­ственной форме» – в форме чистого понятия, или усматривает в его движе­нии «бесконечность». Сознание, достигшее «бесконечности» или непосред­ственно снимающее в своем предмете различие – «Я различаю себя от себя самого, и в этом непосредственно для меня дано то, что это различенное не различено»35, – выступает в «Феноменологии духа» как самосознание.

Сознание и самосознание в повествовательном пространстве «Феноменологии духа»

Если принимать во внимание лишь то, что выше было сказано о струк­туре предмета феноменологического движения и «бесконечности» как его цели, а именно, что сначала «бесконечность» достигается «нашим сознани­ем» как занимающим «более удобное» место в структуре предметности, а затем она должна открыться и «самому сознанию», то можно было бы за­ключить, что сразу же после состоявшегося в III главе достижения «бесконеч­ности» «нашим сознанием» – завершения «первого круга» – должно начаться движение по «второму кругу» «Феноменологии». Но в действительности «наше сознание», «само сознание» и «предмет», как уже упоминалось выше, являются участниками единого связывающего их «диалога» опыта сознания, они как бы «обмениваются репликами» в процессе движения опыта, поэтому возникает вопрос о соотнесении описания движения «наше­го сознания» и движения «самого сознания».

«Фабула» «Феноменологии» предполагает, что эволюция всех участни­ков «феноменологического диалога» происходит «параллельно», в одном и том же «времени» «опыта сознания». Но как в таком случае должен быть организован «сюжет» повествования? Должно ли описание движения

33 Гегель Г.В.Ф. Феноменология духа. С. 91.

34 Там же.

35 Там же.

«нашего сознания» в повествовании совмещаться (переплетаться) с изобра­жением движения «самого сознания», к которому, казалось бы, теперь, после достижения «бесконечности» «нашим сознанием», должна перейти инициа­тива? Или, напротив, оно должно оформиться в отдельное формообразова­ние? В этом пункте автор должен был избрать оптимальный способ построе­ния сюжета – способ, наиболее естественный для отражения в книге опыта сознания как целого, обнимающего все его «переходы» и «переплетения».

Заметим, однако, что это вопрос не только «формальный», речь идет не только о «порядке глав». Если бы Гегель предпочел первый вариант по­строения сюжета, то это означало бы, что субъект опыта – «наше созна­ние» – окажется поставленным в зависимость от своего предмета, «самого сознания», что, в свою очередь, должно было вступить в противоречие с ге­гелевским трансцендентализмом – столь ясно и недвусмысленно представ­ленным во «Введении» принципом, согласно которому предметность кон­ституируется лишь в деятельности сознания. И Гегель избирает второй вариант построения сюжета, в соответствии с которым описание «предмет­ной», «зависимой» линии изложения «опыта» не может начаться раньше, чем закончится описание эволюции «нашего сознания». Поэтому после за­вершения эволюции «сознания» и в качестве отдельного формообразования, реализующего модель «бесконечности», выступает «самосознание». Тем са­мым завершается развитие опыта «нашего сознания», и для него уже здесь, в IV главе, выступает «понятие духа»36. Именно это принципиальное реше­ние Гегеля и находит отражение в дополнениях, которые он вносит в оглав­ление книги: «поверх» первоначального деления на главы, в которых до сих пор локализовались отдельные «опыты», обозначаемые римскими цифрами (в уже отпечатанных к этому моменту листах указаны только они37), укла­дывается деление всего содержания на (А) «Сознание», (В) «Самосознание» и (С), для которого сам автор так и не успел найти название, а Г. Лассон предложил позднее «Абсолютный субъект»38.

Представлению самосознания в качестве отдельного формообразования соответствует и изменение способа рассмотрения «бесконечности»: она те­ряет характер выступающего для сознания предмета, значимой оказывается чистая определенность, форма, а не связь с «устойчивым существованием», «носителем» (в качестве которого в III главе, как мы видели, выступали предметы современной Гегелю физики). Пройденные сознанием ступени, говорит Гегель, сохраняются в самосознании не в качестве сущностей, в-се­бе-бытия, а в качестве его собственных моментов: оказывается утерянным только их «простое самостоятельное существование»39. Так, после завер­шения «первого большого круга», в котором структура феноменологической предметности была представлена как целое, выступает «первый малый круг», в котором «предмет» – «я» – в непосредственном смысле «непредме­тен»40. И только в V главе («Наблюдающий разум») происходит возвращение к рассмотрению движения соотношения «самого сознания» и «предмета», начинается «второй круг» «Феноменологии духа».

36 Гегель Г.В.Ф. Феноменология духа. С. 99.

37 Hegel G.W.F. System der Wissenschaft. Die Phänomenologie des Geistes. Bamberg; Würzburg, 1807. S. 22, 101, 162.

38 Hegel G.W.F. Phänomenologie des Geistes. Leipzig, 1907. S. V, 153.

39 Гегель Г.В.Ф. Феноменология духа. С. 94.

40 Там же. С. 98‒99.

Представленное положение является принципиально важным для пони­мания организации повествовательного пространства произведения и струк­туры окончательно сложившегося текста. Но, по-видимому, не желая обре­менять описание «опыта сознания»соображениями «внешней рефлексии», Гегель не обосновывает систематически свой выбор. И лишь по отдельным замечаниям мы можем судить, что это был именно выбор автора. Гегель не оставляет естественно (или даже якобы «стихийно») порожденные «опы­том сознания» результаты в «случайном» порядке, что, думается, и дает нам право говорить об «организации» повествовательного пространства: о созна­тельном формировании автором сюжета произведения и установлении точ­ных отношений между составляющими его линиями развития «сознания». Лишь на последней странице книги, в характерном для завершающих фраг­ментов торжественном тоне, Гегель дважды говорит об «организации» – о «Феноменологии духа» как постигнутой в понятии организации царства духов41, т.е. об открываемой в «воспоминании» (Erinnerung) внутренней и существенной стороне всемирной истории42.

Впрочем, на источник возникновения рассматриваемой нами проблемы Гегель указывает уже во «Введении»: «…сознание есть, с одной стороны, осознание предмета, а с другой стороны, осознание самого себя: сознание того, что для него есть истинное, и сознание своего знания об этом»43. М.К. Мамардашвили в «Кантианских вариациях» замечает: Кант «увидел, что когда мы описываем что-либо в мире, то описание мира скрыто содер­жит термины нас самих в качестве понимающих это описание»44. Собствен­но, в «Феноменологии духа» Гегель целенаправленно и методично завершает инициированный Кантом процесс выявления и осмысления самосознания как главной «скрытой предпосылки» описания мира, опираясь при этом на понятия «опыт» и «сознание», которые получили широкое распростране­ние в философии как раз благодаря кантианцам. Гегелевское осмысле­ние роли самосознания в движении «опыта» открывает, что «не только со­знание о вещи возможно лишь для самосознания, но… только это последнее есть истина этих форм (предметного сознания. – В.К.)»45. Эта «истина» в избранном Гегелем способе построения сюжета «Феноменологии» и за­вершает движение «первого круга». Описание самосознания, пусть пока и открывшегося лишь для «нашего сознания», а не в качестве «единства с сознанием вообще»46, должно – прежде, чем движение повествования вернется к феноменологической предметности как целому, – выступить в качестве отдельного формообразования: «…сознание в том виде, в кото­ром оно непосредственно обладает понятием (структурой “бесконечно­сти”. – В.К.), снова выступает как собственная форма или новое формо­образование сознания»47.

Однако еще более важным обстоятельством, которое подтверждает зна­чимость принятого Гегелем решения о координации «больших» и «малых»

41 Гегель Г.В.Ф. Феноменология духа. С. 434.

42 Ricci V. The Role of Erinnerung in Absolute Knowing: History and Absoluteness // Hegel on Recollection: Essays on the Concept of Erinnerung in Hegel’s System. Newcastle, 2013. P. 1‒20.

43 Гегель Г.В.Ф. Феноменология духа. С. 48.

44 Мамардашвили М.К. Кантианские вариации. М., 2002. С. 179.

45 Гегель Г.В.Ф. Феноменология духа. С. 91.

46 Там же.

47 Там же.

«кругов» в структуре «Феноменологии духа», является воспроизведение от­ношений между ними на всем протяжении дальнейшего повествования, то есть на материале второго и третьего «кругов». Так, во «втором круге», несмотря на то что дающая ему место V глава явно представляет собой не законченный текст, а, скорее, последовательность набросков разной сте­пени завершенности, «сознанию» соответствует V.А, а «самосознанию» – V.В и V.С, а в «третьем круге» – соответственно VI глава и VII, VIII гла­вы48; указанные фрагменты могут рассматриваться как эквивалент «созна­ния» и «самосознания» в движении «самого сознания» и «предмета».

Таким образом, анализ повествовательного пространства гегелевского труда показывает, что его «конструкция» обусловлена двумя основными принципами – структурой предметности как исходным пунктом опыта со­знания и «бесконечностью» как целью его движения в каждом из «кругов», и эти два принципа смыкаются в гегелевском понятии самосознания. Конеч­но, представленная статья указывает лишь на контуры того открывающего­ся идущему по стопам самого автора «путешественнику» – читателю – ма­терика, который получил название «Феноменология духа». Если он решится ступить на него, войти в гегелевскую «систему», его взгляду предстанут об­ширные пространства, заполненные незнакомыми для тех, кто еще не погру­жался в философию, предметами. Однако систематически организованный в «Феноменологии духа» опыт сознания делает зримым для путешественни­ка не только богатство и разнообразие мира, но и его собственный облик – жизнь его самосознания. Впрочем, и всякий опыт, пусть и стихийно, дви­жется в том же направлении, ведь, как заметил Борхес, каждому человеку однажды открывается, что лабиринт линий, представлявшихся прежде очер­таниями гор, облаков, созвездий, жилищ или людей, слагает черты и его собственного лица.

Список литературы

Власов А.Д. Словарь по философии Гегеля (Феноменология духа). М.: МИФИ, 1997. 540 с.

Гайм Р. Гегель и его время / Пер. с нем. П.Л. Соляникова. СПб.: Наука, 2006. 392 с.

Гегель Г.В.Ф. Феноменология духа / Пер. с нем. Г.Г. Шпета // Гегель Г.В.Ф. Сочинения. Т. IV. М.: Изд-во социально-экономической литературы, 1959. 440 с.

Гегель Г.В.Ф. Афоризмы / Пер. с нем. В.А. Рубина // Гегель Г.В.Ф. Работы разных лет. Т. 2. М.: Мысль, 1971. С. 529‒562.

Гегель Г.В.Ф. Письма / Пер. с нем. Ц.Г. Арзаканьяна и А.В. Михайлова // Гегель Г.В.Ф. Работы разных лет. Т. 2. М.: Мысль, 1971. С. 211‒528.

Коротких В.И. «Феноменология духа» и проблема структуры системы философии в твор­честве Гегеля. М.: ИНФРА-М, 2011. 383 с.

Лосев А.Ф. Проблема художественного стиля. Киев: Collegium, 1994. 288 с.

Мамардашвили М.К. Кантианские вариации. М.: Аграф, 2002. 320 с.

Троицкий В.П. Разыскания о жизни и творчестве А.Ф. Лосева. М.: Аграф, 2007. 448 с.

Шпет Г.Г. От переводчика // Гегель Г.В.Ф. Сочинения. Т. IV. Феноменология духа. М.: Издательство социально-экономической литературы, 1959. С. XLVI–XLVIII.

Bonsiepen W. Dialektik und Negativität in der Phänomenologie des Geistes // Hegel-Jahrbuch’1974. Köln: Pahl-Rugenstein Verlag, 1975. S. 263‒267.

48 Коротких В.И. «Феноменология духа» и проблема структуры системы философии в твор­честве Гегеля. М., 2011. С. 283‒292.

Erdman J.E. Die Phänomenologie des Geistes // Materialien zu Hegels «Phänomenologie des Geistes» / Hrsg. von H.F. Fulda und D. Henrich. Fr. a/M.: Suhrkamp Verlag, 1973. S. 54‒63.

Gupta J.A. Hegel on Logic, Determinacy, and Cognition // The Philosophical Forum. 2004. Vol. 35. Issue 1. P. 81‒96.

Haering T. Der werdende Hegel // Verhandlungen des 2. Hegelkongresses in Berlin / Hrsg. von B. Wigersma. Tübingen: J.C.B. Mohr (Paul Siebeck), 1932. S. 19‒39.

Haering T. Die Entstehungsgeschichte der Phänomenologie des Geistes // Verhandlungen des 3. Hegelkongresses in Rom / Hrsg. von B. Wigersma. Tübingen: J.C.B. Mohr (Paul Siebeck), 1934. S. 22‒42.

Hegel G.W.F. System der Wissenschaft. Die Phänomenologie des Geistes. Bamberg: Würzburg: Joseph Anton Goebhardt, 1807. 765 S.

Hegel G.W.F. Phänomenologie des Geistes. Leipzig: Verlag der Dürrschen Buchhandlug, 1907. 532 S.

Hegel G.W.F. Phänomenologie des Geistes / Hrsg. von W. Bonsiepen und R. Heede // Hegel G.W.F.Gesammelte Werke. Bd. 9. Hamburg: Felix Meiner, 1980. 526 S.

Hegel G.W.F. Phänomenologie des Geistes. Stuttgart: Philipp Reclam jun, 1987. 596 S.

Hegel in Berichten seiner Zeitgenossen / Hrsg. von G. Nikolin. Hamburg: Meiner, 1970. 694 S.

Kreines J. Hegel’s Metaphysics: Changing the Debate // Philosophy Compass. 2006. Vol. 1. Issue 5. P. 466‒480.

Marx W. Die Dialektik und die Rolle des Phänomenologen // Hegel-Jahrbuch’1974. Köln: Pahl-Rugenstein Verlag, 1975. S. 381‒387.

Marx W. Hegels Phänomenologie des Geistes. Die Bestimmung ihrer Idee in «Vorrede» und «Einleitung». Fr. a/M.: Vittorio Klostermann, 1981. 136 S.

Pöggeler O. Hegels Idee einer Phänomenologie des Geistes. Freiburg; München: Karl Alber, 1973. 407 S.

Pöggeler O. Die Komposition der Phänomenologie des Geistes // Materialien zu Hegels «Phänomenologie des Geistes» / Hrsg. von H.F. Fulda und D. Henrich. Fr. a/M.: Suhr­kamp, 1973. S. 329‒390.

Puntel L.B. Nachwort // Hegel G.W.F. Phänomenologie des Geistes. Stuttgart: Philipp Reclam jun, 1987. S. 573‒595.

Ricci V. The Roleof Erinnerung in Absolute Knowing: History and Absoluteness // Hegel on Recollection: Essays on the Concept of Erinnerung in Hegel’s System / Ed. by V. Ricci and F. Sanguinetti. Newcastle: Cambridge Scholars Publishing, 2013. P. 1‒20.

Speight A. Hegel, Literature and the Problem of Agency. N.Y.: Cambridge University Press, 2001. 154 p.

Verene D.Ph. Hegel’s Recollection: A Study of Images in the Phenomenology of Spirit. Albany: State University of New York Press, 1985. 148 p.

The problem of organizing the narrative space
in Hegel’s “Phenomenology of Spirit”

Vyacheslav I. Korotkikh

Bunin Yelets State University. 28 Kommunarov Str., Yelets, Lipetsk region, 399770, Russian Fede­ration; e-mail: shortv@yandex.ru

The analysis of the narrative space of “Phenomenology of Spirit” presented in this paper is based on distinguishing within the “experience of consciousness” among (i) the points of view of the observing consciousness (the consciousness of the author and the reader), (ii) the observed consciousness and (iii) its subject. They differ by their place in the struc­ture of the phenomenological subject and their role in the movement of experience, but they consistently achieve the same logical structure, which is “infinity”. The narrative space of the work is therefore a dialogue, whose participants follow down the same path to “infinity”. However, the development of each storyline must be woven into the move­ment of experience as a whole. For this reason, Hegel faces a fundamental problem of

organizing the narrative space. This problem is the need for coordinating the descriptions of individual stages of experience in which the role of the actor is assumed by each of the participants in the dialogue. The author tries to answer the question, why in the narrative space of “The Phenomenology of Spirit” the development of the points of view of the par­ticipants of the dialogue is carried out not “in parallel”, in one time of experience, but con­secutively. As a result of this consecutive approach there appear “gaps” in the description of the experiment that call for a return to its starting point and a repetition of the stages of the logical reconstruction of “infinity” that are already familiar to the reader. The paper shows that Hegel chooses that particular method of organizing the narrative space which leads to the liberation of the subject of consciousness from its connection with “sustain­able existence” and to its elevation to “infinity” or to self-consciousness. The author uses these results to argue in defense of a perspective on “The Phenomenology of Spirit” ac­cording to which this work is complete and internally consistent.

Keywords: Phenomenology of Spirit, narrative space, experience of consciousness, con­cept of infinity, dialogic nature of narrative, self-consciousnes

For citation: Korotkikh, V.I. “Problema organizatsii povestvovatel’nogo prostranstva v ‘Fenomenologii dukha’ Gegelya” [The problem of organizing the narrative space in Hegel’s “Phenomenology of Spirit”], Filosofskii zhurnal / Philosophy Journal, 2020, Vol. 13, No. 1, pp. 20‒35. (In Russian)

References

Bonsiepen, W. “Dialektik und Negativität in der Phänomenologie des Geistes”, Hegel-Jahrbuch’ 1974. Köln: Pahl-Rugenstein Verlag, 1975, S. 263‒267.

Erdman, J.E. “Die Phänomenologie des Geistes”, Materialien zu Hegels ‘Phänomenologie des Geistes’, hrsg. von H.F. Fulda und D. Henrich. Fr. a/M.: Suhrkamp Verlag, 1973, S. 54‒63.

Gupta, J.A. “Hegel on Logic, Determinacy, and Cognition”, The Philosophical Forum, 2004, Vol. 35, Issue 1, pp. 81‒96.

Haering, T. “Der werdende Hegel”, Verhandlungen des 2. Hegelkongresses in Berlin, hrsg. von B. Wigersma.Tübingen: J.C.B. Mohr (Paul Siebeck), 1932, S. 19‒39.

Haering, T. “Die Entstehungsgeschichte der Phänomenologie des Geistes”, Verhandlungen des 3. Hegelkongresses in Rom, hrsg. von B. Wigersma. Tübingen: J.C.B. Mohr (Paul Siebeck), 1934, S. 22‒42.

Haym, R. Hegel i ego vremya [Hegel and his time], trans. by P.L. Solyanikov. St. Petersburg: Science Publ., 2006. 392 pp. (In Russian)

Hegel, G.W.F. Phänomenologie des Geistes. Leipzig: Verlag der Dürrschen Buchhandlug, 1907. 532 S.

Hegel, G.W.F. “Phänomenologie des Geistes”, in: G.W.F. Hegel, Gesammelte Werke, Bd. 9, hrsg. von W. Bonsiepen und R. Heede. Hamburg: Felix Meiner, 1980. 526 S.

Hegel, G.W.F. Phänomenologie des Geistes. Stuttgart: Philipp Reclam jun, 1987. 596 S.

Hegel, G.W.F. System der Wissenschaft. Die Phänomenologie des Geistes. Bamberg: Würzburg: Joseph Anton Goebhardt, 1807. 765 S.

Hegel, G.W.F. “Fenomenologiya duha” [Phenomenology of Spirit], trans. by G.G. Spet, in: G.W.F. Hegel, Sochineniya [Works], Vol. 4. Moscow: Socehkgiz Publ, 1959. 440 pp. (In Russian)

Hegel, G.W.F. “Aforizmy” [Aphorisms], trans. by V.A. Rubin, in: G.W.F. Hegel, Raboty raznyh let [Works of different years], Vol. 2. Moscow: Mysl' Publ, 1971, pp. 529‒562. (In Russian)

Hegel, G.W.F. “Pis'ma” [Letters], trans. by C.G. Arzakan'yan, A.V. Mihajlov, in: G.W.F. Hegel, Raboty raznyh let [Works of different years], Vol. 2. Moscow: Mysl' Publ, 1971, pp. 211‒528. (In Russian)

Korotkikh, V.I. ‘Phenomenology of Spirit’ and the problem of the structure of philosophy system in Hegel’s works [‘Phenomenology of Spirit’ and the problem of the structure of philo­sophy system in Hegel’s works]. Moscow: INFRA-M Publ, 2011. 383 pp. (In Russian)

Kreines, J. “Hegel’s Metaphysics: Changing the Debate”, Philosophy Compass, 2006, Vol. 1, Issue 5, pp. 466‒480.

Losev, A.F. Problema hudozhestvennogo stilya [The problem of artistic style]. Kiev: Collegium Publ., 1994. 288 pp. (In Russian)

Lumsden, S. “The Rise of the Non-Metaphysical Hegel”, Philosophy Compass, 2008, Vol. 3, Issue 1, pp. 51‒65.

Mamardashvili, M.K. Kantianskie variacii [Kantian variations]. Moscow: Agraph, 2002. 320 pp. (In Russian)

Marx, W. “Die Dialektik und die Rolle des Phänomenologen”, Hegel-Jahrbuch’1974. Köln: Pahl-Rugenstein Verlag, 1975, S. 381‒387.

Marx, W. Hegels Phänomenologie des Geistes. Die Bestimmung ihrer Idee in ‘Vorrede’ und ‘Einleitung’. Fr. a/M.: Vittorio Klostermann, 1981. 136 S.

Nikolin, G. (Hrsg.) Hegel in Berichten seiner Zeitgenossen. Hamburg: Meiner, 1970. 694 S.

Pöggeler, O. “Die Komposition der Phänomenologie des Geistes”, Materialien zu Hegels ‘Phänomenologie des Geistes’, hrsg. von H.F. Fulda und D. Henrich. Fr. a/M.: Suhrkamp Verlag, 1973, S. 329‒390.

Pöggeler, O. Hegels Idee einer Phänomenologie des Geistes. Freiburg; München: Karl Alber, 1973. 407 S.

Puntel, L.B. “Nachwort”, in: G.W.F. Hegel, Phänomenologie des Geistes. Stuttgart: Philipp Reclam jun, 1987, S. 573‒595.

Ricci, V. “The Role of Erinnerung in Absolute Knowing: History and Absoluteness”, Hegel on Recollection: Essays on the Concept of Erinnerung in Hegel’s System, ed. by V. Ricci and F. Sanguinetti. Newcastle: Cambridge Scholars Publishing, 2013, pp. 1‒20.

Speight, A. Hegel, Literature and the Problem of Agency. New York: Cambridge University Press, 2001. 154 pp.

Spet, G.G. “Ot perevodchika” [Foreword of translator], in: G.W.F. Hegel, Sochineniya [Works], Vol. 4. Moscow: Socehkgiz Publ, 1959, pp. XLVI–XLVIII. (In Russian)

Verene, D.Ph. Hegel’s Recollection: A Study of Images in the Phenomenology of Spirit. Albany: State University of New York Press, 1985. 148 pp.

Vlasov, A.D. Slovar' po filosofii Gegelya (Fenomenologiya duha) [Dictionary in Hegel’s philosophy (Phenomenology of Spirit)]. Moscow: MIFI Publ, 1997. 540 pp. (In Russian)