Журнальный клуб Интелрос » Социологическое обозрение » т. 13, №4, 2014
Political Nation and Spatial Order: Towards a New Recombination of the Old Concepts
Alexander F. Filippov
Professor of Sociology,
National Research University Higher School of Economics Address:
Myasnitskaya Str., 20, Moscow, Russian Federation 101000
Статья представляет собой отредактированную версию доклада, сделанного на первой всемирной конференции Ассоциации исследователей приграничных земель (Карельский Институт Университета Восточной Финляндии, Йэнсуу). В статье сопоставлены противоположные подходы к пространственному порядку современного общества. С одной стороны, теоретики глобализации и мирового общества настаивают на том, что государства и государственные границы уже не имеют значения. Глобализация означает мир без границ. Поэтому современные глобальные города, хотя и расположены на территориях государств, не включены в их пространства. В мировом городе нет обычной солидарности граждан, в мировое общество не может попасть тот, кто вышел за границы государства. С другой стороны, многое свидетельствует о том, что государства не исчезают. Они по-прежнему играют незаменимую роль. Два классических определения позволяют продвинуться дальше в теоретичеком исследовании. Макс Вебер говорио о монополии на физическое насилие, которой располагает государство га своей территории. Георг Зиммель утверждал, что граница в пространстве — это объективация присущего людям стремления к обособлению друг от друга. Граница государства — это часть пространства, с которой они могут испытывать солидарность. Поэтому государство может не только применять легитимное насилие против тех, кто находится на его территории, но и внушать им чувство солидарности как принадлежности к тем, кто живет на этой территории. Здесь возможны два понятия нациии и два вида национализма. Для более традиционного, ориентированного на «кровное родство», культуру и язык, государство — это орудие самоутверждения нации, которой требуется территория с четкими границами для самосохранения. Второе понятие — это понятие «гражданской нации», которое основано на идее свободного выбора идентичности, в том числе и национальной. Однако приверженцы второго понимания нации не видят его оборотной стороны. Дело в том, что требование обособленности, осознание пространственной границы группы, требование государства для группы, у которой есть границы, и требование границ и государства для группы, свободно выбравшей cвою идентичность, тесно связаны между собой. Эта пространственная определенность любой группы, которая может объявить себя нацией и потребовать государства, противоречит современному устройству мировых городов. Для социологов интереснее всего наблюдать за тем, как пересекаются два принципа пространства: мирового общества с его сетями и потоками и новых государств, утверждающих себя в новых границах
The paper compares opposite approaches to the study of spatial order in contemporary societies. On the one hand, theories of globalization and world society argue that states and their borders are not relevant anymore. Globalization means world without borders, therefore contemporary global cities, being located within state borders, do not belong to their territories. In a global city, there is no room for common solidarity among citizens—those who go beyond state borders cannot become integrated to world society. On the other hand, there is much empirical evidence that states do not disappear. They still play a significant role. The state border deliniates a part of space which people can feel emotional attachment with. The states can use legitimate violence against those who reside within its borders as well as enforce feelings of solidarity with those who live on this territory. This logic brings two notions of nation and nationalism. In a more traditional understanding of these notions based on kinship (“consanguinity”), culture and language, the state is defined as a tool for the constitution of nation, which needs territory with clear borders for survival. In contrast, the civic understanding of nation suggests flexibility of any identities, including the national one. Those who follow the second definition usually do not recognize its implications. On the one hand, a territorially located group can demand statehood to assert and guarantee its identity. On the other hand, a group, which has freely chosen its identity, also can demand spatial borders and, in the same vein, a state. These demands are connected with each other. Spatial definition of any group, which can proclaim itself as a nation and demand a state, contradicts contemporary organization of global cities. In this respect, sociology may be interested in how these two modes of space intersect, i.e. how the world society with its fluids and networks interacts with new states, being constituted within new borders.