Это было давно, в совсем другую эпоху, которая была невероятно отлична от нынешней и, вместе с тем, непредсказуемо похожа. После двухлетней задержки и благодаря неожиданной помощи Сергея Курехина, «Эрос невозможного» вышел в свет в 1993 году в питерском издательстве «Медуза». Насколько эпоха была другой, видно по тому, что «Медуза» напечатала книгу тиражом 20 000 экземпляров (одна тысяча из этих двадцати еще долго пылилась по углам моей петербургской квартиры). Через год московское издательство «Прогресс» допечатало еще 10 000. Двадцать лет спустя лучшие российские издательства интеллектуальной литературы печатают свои книги тиражом 1 500 экземпляров. Судя по этим цифрам, времена изменились таким образом, что интеллигенция, переименовавшая себя в креативный класс, сократилась в двадцать раз. Этого, конечно, в начале 1990-х не ожидал и не хотел никто

После Французской революции родственники казненных регулярно собирались на «балы жертв» (Bals de victimes). Женщины стригли волосы так, как это делал палач, обнажая шею жертвы, и повязывали шею красной лентой – там, куда падал нож. Приглашая дам, мужчины не кивали головой, а дергали ею, подражая движению тела в момент удара гильотины. Танцуя и флиртуя, участники макабрических балов разделяли горе по погибшим.

Я наблюдаю со стороны российские события 2012 года, которые можно определить, мне кажется, как конфликт между знанием и капиталом. Обе стороны продолжают удивляться, каждая своему, а между тем умные становятся все беднее, а богатые все глупее. Пытаясь понять недоумение обеих сторон, я хочу первым делом сказать, что эта ситуация несовременна или антисовременна. Модернизация и меритократия – две стороны одной медали. Без открытого доступа в элиту, социальных лифтов, творческого разрушения современность невозможна.