«Почти все пишут, как могут. Буковская пишет, как хочет», — завершает свою заметку 2002 года о стихах собственной жены художник и поэт Валерий Мишин. Очень тонкая и точная характеристика, нуждающаяся, однако, в не­больших пояснениях: сказанное в первую очередь относится к позднему твор­честву поэтессы — времени, когда стало ясно, что она окончательно освобо­дилась от мешающего многим груза культуры. Точнее, научилась работать с ним, использовать в своих творческих целях. Не случайно Буковская много лет прослужила в музее А.С. Пушкина на Мойке, в отделе современного вос­приятия творчества поэта. Если хотите, использования его — не как «кор­мильца», как говорят некоторые невысоко ценящие свой труд филологи, а именно как источник вдохновения и соперника. И даже несколько лет на­зад провела небольшой литературный праздник, на котором питерские поэты показывали свои опыты переводов стихотворений Пушкина на язык совре­менной поэзии.

Американский философ и литературовед Фредрик Джеймисон описал уто­пию как радикальную форму историзации настоящего времени¹. По-види­мому, эта интерпретация верна для любой утопии и антиутопии, но особое значение она приобретает при анализе фильма «Мишень», снятого режиссером Александром Зельдовичем по сценарию Владимира Сорокина. В нем проблематизирована сама операция историзации, на которой основано утопическое (и антиутопическое) воображение.

В дискуссиях о ненормативной лексике в современной русской литературе имя Сорокина, без сомнения, выходит на первый план. С самого начала своей литературной карьеры Сорокин использовал «непечатную» речь, ставшую од­ной из отличительных особенностей его стиля. Имя Сорокина столь прочно ассоциируется с ненормативностью, что в тех случаях, когда нецензурная речь отсутствует или мало употребляется в каком-либо из его произведений, это сразу бросается в глаза. Так, в рецензии на «Путь Бро» (2004) Александр Воз­несенский и Евгений Лесин, отметив, что книга почти не содержит нецензур­ных слов, пришли к «парадоксальному» выводу: оказывается, это — просто роман (!): «Даже мата в книжке практически нет. То есть он есть, но в гомео­патических — не верится, но так оно и есть! — дозах. Просто роман». Бывший издатель Сорокина Александр Иванов объяснял «недобор» мата в романе «Путь Бро» возрастающим международным успехом писателя. Заявляя, что автор стал работать «для рынка» англоязычных стран, Иванов добавлял, что Сорокин все более превращается в «респектабельного русского писателя», писателя для масс (даже несмотря на довольно низкие продажи его книг в России), а это-де требует от него определенной «политкорректности»