История Российской империи и история русского национального самосознания останутся актуальными направлениями отечественной историографии еще на долгие годы. За чисто академическим интересом к теме незримо будут стоять про­блемы, входившие в «повестку дня» полтора столетия назад и так и не решенные до настоящего времени. В конечном итоге все их можно свести, с одной стороны, к проблеме места русского этноса и отдельного носителя русской идентичности в «многонациональном российском государстве» и, с другой стороны, к проблеме места, которое занимает российское государство в картине мира, системе ценнос­тей и социальных установках человека, считающего себя русским

Термины, вынесенные в заголовок обзора, значатся в названиях трех публикаций, вышедших во Франции. Они отсылают к междисциплинарным понятиям, ис­пользуемым и в абстрактной философской рефлексии, и в эмпирических иссле­дованиях гуманитарных наук, включая науку о литературе. Интересно посмот­реть, как артикулируются у разных авторов эти разные применения понятий, насколько корректно проводятся в работе с ними дисциплинарные различия.

Емкость стихов Татьяны Данильянц двоякая. Да, сжатость объема. Причем как бы ни был протяжен текст, всегда в архитектонике его почти интуитивно ощущаемым зерном присутствует мо­ностих, формат для поэзии Татьяны Данильянц сущностный. Сжатость можно понимать и как графическую стесненность: типичное стихотворение Данильянц — вертикаль. На примере новой книги видно, как все чаще поэт ставит знак равенства между строкой и словом. Строка словно бы принимает на себя всю полноту ударности, а без­ударность остается пробелу.