Институт выборов возродился в нашей стране в период «перестройки». До этого формально процедура голосования существовала, но в условиях доминирования в стране одной партии не соблюдался главный принцип выборов – соревновательность. Поэтому выборы в СССР доперестроечного периода носили характер плебисцита – народ как бы подтверждал право руководящей партии и ее представителей осуществлять власть. Оставим в стороне вопрос о том, насколько честно проводились советские выборы. Это предмет исследования для историков. Но поговорка «неважно как голосуют, а важно как считают» возникла явно не на пустом месте.

            Ситуация изменилась во время «перестройки». Советские люди впервые за многие десятилетия получили возможность выбирать из целого ряда альтернатив. Выборы народных депутатов, выборы президента РСФСР положили начало новой эре в российской истории. Граждане страны стали избирателями, начали формироваться новые политические партии и движения, население страны стали именовать «электоратом». В свою очередь «электорат» стал дробиться на различные сегменты, для каждого из которых были характерны свои особенности электорального поведения, ментальности, социодемографические характеристики и т.д.

            Предметом исследования автора является эволюция электорального поведения россиян в период обретения новой российской государственности. Наша гипотеза состоит в том, что изменения в электоральном поведении российских избирателей нужно рассматривать в связи с изменениями в социальной структуре общества (за последние пятнадцать лет в этой сфере произошли поистине революционные перемены). В свою очередь, изменения в социальной структуре общества и поведении электората повлияли на политическую конфигурацию страны. 

 

Становление новой российской государственности

 

Отсчет новой российской государственности нужно вести с момента принятия в 1993 году новой Конституции. Краткий период между развалом Советского Союза, провозглашением независимости России и 1993 годом следует рассматривать как переходный этап в становлении нового российского государства.

            По Конституции 1993 года в России была провозглашена суперпрезидентская республика. Однако, несмотря на широкие полномочия президента Бориса Ельцина, ему не удалось воспользоваться преимуществами новой Конституции. Период президентства Ельцина с 1993 по 1999 год был отмечен целой чередой политических и экономических кризисов, политический режим отличала крайняя нестабильность и слабость.

            С приходом к власти нового президента Владимира Путина ситуация стала меняться. Несмотря на то, что Конституция 1993 года осталась неприкосновенной, проведенные Путиным политические реформы позволили стабилизировать ситуацию в стране и встать на путь экономического роста.

Таким образом, в процессе становления новой российской государственности следует выделить два этапа: ельцинский и путинский. Различать эти два периода необходимо, поскольку смена политической конфигурации в стране после прихода к власти Владимира Путина оказала существенное влияние на электоральные процессы в России. Отметим несколько отличий между ельцинским и путинским периодами, отразившимися на электоральном поведении избирателей.

Во-первых, в ельцинский период политические процессы были отмечены высоким уровнем соревновательности. Ельцинской администрации никак не удавалось создать популярную «партию власти», опираясь на которую можно было бы проводить в жизнь политику реформ. Приходу же Путина к власти предшествовала победа на парламентских выборах 1999 года «партии власти» «Единство». В дальнейшем на базе «Единства» и «Отечества» была создана партия «Единая Россия», которой удалось стать главной партией страны, вытеснив на обочину политического процесса другие партии.

Во-вторых, в ельцинский период российская партийная система только формировалась, а граждане лишь начинали привыкать к процедуре выборов. К моменту прихода к власти Путина граждане России уже имели богатый опыт участия в выборах, электораты основных партий были уже устоявшимися.

В-третьих, в ельцинский период общество находилось в состоянии ломки и брожения – ломались сословные и социальные перегородки, появлялись новые сословия (предприниматели, олигархия и т.д.). В целом, социальная структура общества претерпевала тектонические изменения. К началу президентства Путина новая социальная структура в России уже более или менее сложилась и устоялась.

В-четвертых, ельцинский и путинский периоды разительно отличаются по типу политической культуры. Если ельцинский период можно окрестить как анархический период «русской вольницы», то в путинском времени переплелись традиции русского самодержавия и советской политической культуры. Соответственно и поведение избирателей изменилось, изменилась стилистика избирательного процесса.

Становлению новой российской государственности в 1993 году предшествовал период, который можно условно назвать периодом «стихийной демократии». Начало этому периоду было положено в середине восьмидесятых годов в эпоху «перестройки». В то время новые партии еще только зарождались и не играли заметной роли в политических процессах. Граждане страны ориентировались на личности. Одним из центральных политических конфликтов тех лет было противостояние между М.Горбачевым и Б.Ельциным, начавшееся после знаменитого выступления Ельцина на Пленуме ЦК КПСС.

После распада Советского Союза и образования независимой России ситуация не претерпела существенных изменений. Только на этот раз конфликт возник между президентом Б.Ельциным, с одной стороны, и Р.Хасбулатовым, председателем Верховного совета РФ, и А.Руцким, вице-президентом РФ, с другой стороны. Этот конфликт завершился событиями 3-4 октября 1993 года. Руцкой и Хасбулатов были арестованы, на референдуме была принята новая Конституция, и уже в декабре 1993 года прошли первые выборы в Государственную Думу России. Собственно с этого момента следует отсчитывать формирование новой партийной системы в России. Именно в этот период стали формироваться электораты основных политических партий, публичная политика покинула улицу и перешла в разряд дискуссий между партийными лидерами. Период «стихийной демократии» завершился, российская политическая жизнь вошла в более цивилизованное русло.

Впрочем, «цивилизованность» эта была довольно условной. Выполняя роль «клапана» для выхода «пара» общественного недовольства, Государственная дума превратилась в одного из ключевых акторов политического спектакля, который разыгрывался в те годы, несмотря на то, что формально полномочия этого органа были крайне ограниченными. По Конституции 1993 года у Думы крайне мало рычагов, чтобы воздействовать на исполнительную власть. Но в условиях отсутствия пропрезидентского большинства, оппозиция могла блокировать назначение нового премьер-министра, тормозить реформаторские законопроекты и т.д. По сути дела, конфликт между законодательной и исполнительной ветвями власти разрешен не был, а перешел из фазы прямого противостояния, доходящего до применения оружия, в фазу позиционной борьбы и политического торга.

Для российской политической культуры такого рода ситуации являются нехарактерными. Уже в то время Ельцин начал позиционировать себя в качестве «царя Бориса». Но «царь», которому не подчиняются «бояре» (в нашем случае Дума), всегда считался слабым. Большую роль в дискредитации исполнительной власти сыграли и так называемые «олигархи». Владея СМИ, они сумели создать себе образ истинных хозяев страны. Это способствовало стремительному падению авторитета «царя».

«Олигархи» использовали масс-медиа в качестве рычага давления на власть для решения своих собственных задач, как правило, связанных с основным бизнесом. Власть, подвергаемая постоянной и жесткой критике, утратила свою сакральность, а значит и легитимность. Кризис ельцинского режима был, прежде всего, кризисом легитимности. Только смена режима могла удержать страну от революционных потрясений. Что и произошло с приходом к власти Владимира Путина.

В целом, если охарактеризовать процессы, характерные для ельцинского периода правления, то следует отметить любопытную культурологическую особенность. Попытка перенести на российскую почву модель западной демократии (разделение властей, свобода прессы и проч.) обернулась неудачей в силу того, что российские культурные архетипы придали ей совершенно другое содержание. На Западе, например, разделение властей считается одним из крупнейших достижений в истории. Попытки нарушить этот принцип для западной политической культуры неприемлемы и недопустимы. В российской же политической культуре «разделенная» власть – это слабая власть. А слабая власть в России никогда не была популярной. Именно поэтому в 90-ые годы в России снова начал формироваться запрос на «твердую руку». Идеология «шестидесятников», под флагом которой прошла «перестройка», утратила популярность. В стране вновь стал зреть запрос на «правду и порядок». На этой волне начал набирать популярность брутальный генерал А.Лебедь. На этих же настроениях играл В.Жириновский, который всегда очень чутко улавливал настроения масс. К «наведению порядка» призывали и коммунисты. Таким образом, образовавшийся в обществе вакуум власти избиратели пытались компенсировать, голосуя за тех, кто обещал эту власть восстановить.

Весьма важно то, что в 1990-е годы наряду со становлением политической системы шел процесс широкомасштабной ломки социальной структуры общества. Быстрее всего шел процесс социального расслоения, поскольку экономические реформы были проведены методом «шоковой терапии». Это привело к тому, что единицы обогатились быстро, а большая часть населения оказалась в весьма затруднительном положении. Стремительно появлялись новые профессии, новые социальные прослойки, формировались новые социальные классы. Так, например, предпринимательского класса в СССР просто не существовало. В наше время можно говорить, что такой класс уже есть. В 1990-е годы он только формировался.

Тектонические социальные сдвиги приводили к тому, что политические партии не являлись выразителями интересов каких-то определенных социальных групп, как это обычно бывает в стабильных демократиях, а больше различались между собой по ценностному признаку: одни проповедовали демократические ценности, другие социальную справедливость советского образца и т.д.

В этот период социального брожения появлялись и экзотические партии типа «Партии любителей пива» и «Женщин России». Появление таких партий свидетельствовало о том, что в условиях ломки социальной структуры общества возникла потребность политического объединения людей по каким-то более стабильным признакам, чем социальный статус. Поэтому обратились к разделению по половому признаку («Женщины России») и даже по признаку пристрастия к определенному напитку («Партия любителей пива»). Тот факт, что эти две партии едва не прошли в Думу свидетельствует о том, насколько аморфной была на тот момент социальная структура общества.

Однако к концу 90-х годов новая социальная структура российского общества в целом уже сложилась. Последней сильной «встряской» был кризис 98-года. Но страна довольно быстро оправилась от кризиса и даже получила новый импульс к развитию. Августовский кризис не привел к каким-то существенным изменениям в социальной структуре общества. Это косвенно также свидетельствует о том, что процессы «социального брожения» к тому времени, в основном, завершились, и российское общество вступило в новую фазу своего развития.

 

Трансформация социальной структуры общества в период реформ

 

Чтобы понять масштаб произошедших в стране изменений в социальной структуре, нужно оглянуться на советское прошлое. Социальная структура советского общества, по мнению ряда исследователей, носила сословный характер[1]. Ввиду отсутствия института частной собственности, власть сосредотачивалась в руках людей, которые имели отношение к распределению материальных благ.  Чем выше поднимался чиновник по властной пирамиде, тем шире были его возможности в этом плане. Соответственно, общество делилось на две категории: управляющих (номенклатуру) и управляемых (остальное общество). Независимых от государства социальных акторов не существовало в виду отсутствия частной собственности.

Существует ряд классификаций советского общества. Так, Н.Тихонова предлагает делить его на четыре категории: 1) немногочисленный «средний класс», включающий в себя руководителей небольших предприятий и среднее звено крупных предприятий, высококвалифицированных специалистов; 2) класс, состоящий из рабочих, колхозников и массовой интеллигенции; 3) люмпены; 4) номенклатура. В конце восьмидесятых к этим классам добавились представители малого бизнеса[2].

Американский социолог Алекс Инкельс предложил более развернутую стратификацию советского общества. Он разделил его на девять слоев. Первый слой: правящая элита, обладавшая бесконтрольной властью и высшими привилегиями. Второй слой: высший слой интеллигенции, обслуживающей элиту. Для этой категории были характерны высокие привилегии и определенные правовые послабления. Третий слой: «аристократия рабочего класса», состоявшая из высококвалифицированных рабочих, имевших особые условия труда и социальные привилегии. Четвертый слой: средний слой интеллигенции для которой были характерны средний уровень доходов и привилегий. Пятый слой: «белые воротнички», к которым относились служащие, врачи, учителя. Эта группа находилась на нижней границе среднего уровня жизни. Шестой слой: работники передовых колхозов и совхозов, имевшие хорошую зарплату. Седьмой слой: средне- и малоквалифицированные рабочие в городах, имевшие доходы на уровне прожиточного минимума. Восьмой слой: средние слои крестьянства, имевшие низкие доходы. Остаточная группа: заключенные трудовых лагерей. Самая бесправная часть населения[3].

Общим для приведенных классификаций является принцип организации советского общества: чем ближе человек находился к рычагам государственной власти, тем выше он стоял на социальной лестнице. По сути дела, государство выстраивало общество «под себя».

Начало экономических и политических реформ в независимой России охарактеризовалось стремительным ослаблением государства во всех сферах общественной жизни. Сила, цементировавшая и структурировавшая советское общество (государство), практически исчезла. Развал СССР, фактически, сопровождался распадом прежнего общества. Старых несущих конструкций не стало, новые еще только создавались. Поэтому 90-ые годы сегодня у всех ассоциируются с хаосом и Смутой. Распад прежней социальной структуры, хаотичное «броуновское движение» в обществе, которым сопровождался процесс формирования новой социальной структуры, – все это ассоциируется с неразберихой и периодом упадка.

Но ввиду того, что реформы в России проводились очень радикально и быстро, довольно скоро оформилась новая социальная структура общества. К концу правления Ельцина процесс «социального брожения» практически завершился и возник общественный запрос на сохранение  status quo.

Нынешняя социальная структура российского общества, рассчитанная по критерию уровня жизни, выглядит следующим образом:

 

Таблица 1. Численность основных классов и страт российского общества, выделенных по критерию уровня жизни, по состоянию на 2003, 2005 и 2006 гг., в %[4].

 

Классы и страты	2003 г.	2005 г.	2006 г.
Бедные Нищие (1 страта) Собственно бедные (2 страта) Пограничная 3 страта (нуждающиеся) Медианный класс – малообеспеченные (4 страта) Средние классы Низший средний класс Низший средний класс – 1 (5 страта) Низший средний класс – 2 (6 страта) Средний класс Средний класс – 1 (7 страта) Средний класс – 2 (8 страта) Богатые Пограничная 9 страта (верхний средний класс) Собственно богатые (10 страта) Элита и субэлита (11 страта)	32 6 14 12   28 35 23 17 6 12 7 5 5 4   1 -	34 7 15 12   28 33 22 16 6 11 6 5 5 4   1 -	34 7 15 12   26 35 23 16 7 12 7 5 5 4   1 -

 

Элита и субэлита в массовых опросах отсутствуют, поэтому по этой страте нет удовлетворительных данных ввиду, с одной стороны, их незначительной численности (в соотношении с общей численностью населения), с другой – трудностью доступа к ним исследователей. Но по экспертной оценке ее численность составляет примерно 0,5% населения. Примерно на 1,5% занижена и численность 10-ой страты[5].

Как видно из приведенной таблицы, «средний класс» не является преобладающим. Большинство населения составляют малообеспеченные и бедные. На уровне общественного сознания это отражается в росте патерналистских настроений и полевении российского общества. Но если при Ельцине «левизна» выражалась в запросе на возвращение в «светлое вчера», которому лучше всего соответствовала идеология КПРФ, то при Путине произошла переориентация из прошлого в настоящее. Большинство уже смирилось с реальностями российского капитализма, и сегодня «левые» требуют не возврата в советское прошлое, а усиления социальной роли государства в рамках существующей системы. Владимиру Путину удалось в значительной мере удовлетворить этот запрос. Поэтому среди «левых» избирателей его популярность высока.

По логике вещей, дальнейшая эволюция российского общества должна происходить в направлении увеличения доли «среднего класса» в обществе. Преобладание «среднего класса» является самой надежной гарантией социальной стабильности. Пока же этого нет, и стабильность в России во многом поддерживается благодаря лидерскому ресурсу Владимира Путина. Этот ресурс позволяет цементировать общество и поддерживать его социальную структуру в состоянии стабильности, несмотря на очевидные перекосы в распределении материальных благ среди российского населения.

Феномен Путина свидетельствует об огромной роли политического лидера в историческом развитии страны. На этом нужно остановиться подробнее.

 

Взаимосвязь типов политического лидерства

и процессов социальной трансформации в России

 

            Изучение особенностей электорального поведения россиян неотделимо от феномена политического лидерства. Практически в любой сфере человеческой деятельности, связанной с коллективным действием проблема лидерства является одной из ключевых. «Почти во всех случаях коллективное действие предполагает лидерство – это доминирующий механизм почти любого коллективного действия»[6].

Что касается политической сферы, то здесь лидерство проявляется в своей самой полной форме, поскольку действия политических лидеров распространяются на страны, континенты и даже на весь мир.

Современные западные демократии устроены таким образом, чтобы максимально уменьшить воздействие той или иной политической персоны на политические процессы. На Западе боятся сильных личностей и всячески ограничивают возможности политиков. Однако даже при такой системе роль политических лидеров остается довольно высокой. Практика показывает, что в отсутствие сильных лидеров даже самый хорошо отлаженный демократический механизм дает существенные сбои, поскольку в реальной политической практике постоянно возникают ситуации, требующие принятия нестандартных решений. Сама политическая система в автоматическом режиме разрешить эти ситуации не в состоянии. В такие моменты возникает острая необходимость в сильном политическом лидере. Но в западных демократиях наблюдается очевидный кризис лидерства – система селекции политических кадров такова, что «наверх» поднимают далеко не самые сильные и достойные.

Что касается ситуации в России, то в 90-ые годы новая российская элита прошла жесткий дарвинистский отбор и у власти оказались очень энергичные и амбициозные люди. Но в 90-х годах проблема состояла в том, что эти люди стремились к политической власти исключительно для достижения своих узкокорыстных целей. Поскольку политическая система страны находилась в стадии становления, то сдерживающих механизмов для этих амбициозных личностей практически не было. В результате, российская политика эпохи Ельцина превратилась в «войну всех против всех», что едва не обернулось развалом страны.

В.Путину удалось реформировать и укрепить российскую политическую систему. Она стала более упорядоченной и регламентированной. Однако эту систему еще нельзя считать достроенной, поскольку ее ключевым элементом является персонально В.Путин. Ему удалось решить задачу укрепления государства путем смены модели политического лидерства. Но платой за это стала зависимость созданной им системы от его персоны.

            Для того, чтобы понять роль российских лидеров в современной истории воспользуемся типологией политического лидерства Ж.Блонделя. Он предложил двухмерную типологию лидерства, которая основана на двух критериях: целях, которые выдвигает политический лидер и характере его воздействия на социальную среду. Цели бывают трех видов: поддержание status quo, умеренные изменения и крупные изменения. Воздействия на социальную среду различаются по своим масштабам. Это может быть широкая, умеренная и узкая сферы деятельности. Типы лидерства по Блонделю представлены в табл. 1.

 

Таблица 1. Двумерная типология потенциального влияния лидеров[7]. 

 

Измерение I	Измерение II
	Сохранение существующего положения	Умеренные изменения	Широкомасштабные изменения
Широкая сфера деятельности	«Спасители» (Черчилль, де Голль)	«Патерналисты», «популисты» (Бисмарк, Сталин)	«Идеологи» (Мао, Гитлер)
Умеренная сфера деятельности (аспект системы)	«Успокоители» (Эйзенхауэр)	«Пересмотрщики» (Рейган, Тетчер)	«Реформисты» (Рузвельт)
Узкая сфера деятельности	«Менеджеры» (министры, которые занимаются каждодневными проблемами)	«Улучшатели» (министры, которые модифицируют какой-то аспект политики)	«Новаторы» (кладут начало новой политике, например, земельным реформам)

 

Мы воспользуемся типологией Ж.Блонделя для того, чтобы описать типы лидерства, характерные для Б.Ельцина и для В.Путина. Это поможет нам понять, как различия между этими типами лидерства, так и их воздействие на электоральные процессы в России в рассматриваемый в данной работе исторический период.

Ельцин после знаменитого Пленума ЦК КПСС, на котором он выступил со своим знаменитым докладом и был затем подвергнут жесткой обструкции со стороны «товарищей по партии», стал первым публичным политиком всесоюзного масштаба, открыв новую политическую эру.  Если придерживаться классификации Блонделя, то Ельцин проделал весьма интересную эволюцию как политический лидер.

После Пленума ЦК КПСС Ельцина можно было смело отнести к лидерам «популистам». Внешне это выражалось в том, что Ельцин старательно отрабатывал образ «своего парня» посещая продовольственные магазины, ездя на общественном транспорте, выступая на многолюдных митингах и т.д.  При этом Ельцин не призывал к революции и демонтажу существующего режима. Он выступал за умеренные изменения в политической сфере, призывая проводить решительнее политику «перестройки». В то же время, как популист он выступал за широкомасштабные изменения в социальной сфере. Эксплуатируя миф о привилегиях коммунистической верхушки, он обещал своим сторонникам торжество Справедливости и Демократию, которая воспринималась в то время в буквальном смысле, как «власть народа». Ельцин работал на противопоставлении демократии, понимаемой как «власть народа», и «партократии», т.е. власти партноменклатуры, пользующейся привилегиями за счет народа. «Ельцин – борец за справедливость» - это было первое воплощение Ельцина как публичного политика. Ельцин действовал в русле доминирующего общественного запроса и поэтому был самым популячрным политиком конца 80-х – начал 90-х годов.

После распада Советского Союза уже в качестве президента России Борис Ельцин столкнулся с необходимостью проведения широкомасштабных экономических реформ. Переход от плановой экономики к рынку был неизбежно сопряжен с проведением так называемой «шоковой терапии». Из-за резкой смены политического контекста у Ельцина, в отличие от Горбачева, не было времени на осуществление постепенного перехода к рыночной экономике. Он вынужден был дать «карт-бланш» младореформаторам. Смена политической повестки дня повлекла за собой и смену модели политического лидерства. Из «популиста», т.е. лидера действующего в русле доминирующего общественного запроса, Ельцин превратился в «идеолога», т.е. лидера, ставящего перед собой задачу осуществления масштабных преобразований как в социальной, так и в политической сфере. При том, что «шоковая терапия» была крайне непопулярна среди населения, Ельцин рискнул своей популярностью и пошел на этот шаг. Он решился идти против общественного мнения, полагая, что таким образом действует на благо страны. С того момента, как Ельцин дал «добро» Е.Гайдару на осуществление либеральных экономических реформ, он перестал быть «популистом» и стал «идеологом», лидером, закладывающим основы нового общества.

После событий 1993 года, повлекших за собой принятие новой Конституции и установление нового политического режима, Ельцин вновь сменил модель лидерства. Из «идеолога», ратующего за широкомасштабные изменения во всех сферах жизни общества, он превратился в «реформиста», т.е. в лидера, чьей основной задачей была реализация пакета экономических реформ при сохранении политического режима.

Уйдя от популистской модели лидерства, Ельцин совершил весьма рискованный политический шаг. Собственно говоря, после того, как он решил идти наперекор общественному запросу, его дальнейшая политическая судьба была предрешена. Из героя он в одночасье превратился в антигероя. К концу своего президентства Ельцин был одним из самых непопулярных политиков в стране. В России вновь созрел запрос на лидера-популиста и эту волну оседлал Владимир Путин, которого Ельцин назначил своим «преемником».

Путин начинал свою карьеру публичного политика как «патерналист-популист», играя на самых наболевших проблемах тогдашнего российского общества. Борьба с террористами, «равноудаление олигархов» - все эти действия находились в русле доминирующего общественного запроса. Именно поэтому Путин столь стремительно набирал популярность.

Однако в дальнейшем сфера деятельности Путина стала сужаться. Так или иначе решив проблемы с терроризмом и олигархией, Путин не стал идти дальше. Он предпочел модель лидерства, которую Блондель обозначил как лидер-«успокоитель». Это означало, что Путин не собирается кардинально менять сложившийся политический и социально-экономический уклад, ограничиваясь лишь косметическими реформами системы. Под знаком этой модели лидерства прошел практически весь первый  срок президентства Владимира Путина.

Однако после «дела ЮКОСа» ситуация стала меняться. Значение «дела ЮКОСа» было в том, что оно разрушило существовавший на тот момент  status quo  между властью и крупным бизнесом и запустило процесс пересмотра правил игры. «Дело ЮКОСа» перевело Владимира Путина из разряда лидеров-«успокоителей» в разряд лидеров-«пересмотрщиков». Он инициировал серьезные преобразования в политической системе, его сфера деятельности значительно расширилась, а влияние на политические процессы – возросло. Если во время своего первого президентского срока Путин в основном решал задачу консервации, сохранения сложившейся системы, то второй срок его президентства прошел под знаком её трансформации, переделки под новые задачи и обстоятельства.

Уходя в отставку с поста президента России, Путин тем не менее остается фигурой номер один на российской политической сцене. Однако модель лидерства вновь трансформируется. Из «пересмотрщиков» Путин переходит в разряд «спасителей». Его главная задача - сохранить сложившийся «статус кво». При этом сфера деятельности Путина будет по-прежнему достаточно широкой, несмотря на то, что формально его полномочия сузятся.

Суммируем модели лидерства, которые были характерны для Ельцина и Путина на протяжении последних пятнадцати лет.

 

Таблица  . Смена моделей лидерства Б.Ельциным и В.Путиным

 

Временной интервал (гг.)	Модель лидерства	Лидер
1989 - 1992	«Патерналист-популист»	Б.Ельцин
1992 - 1993	«Идеолог»	Б.Ельцин
1993-1999	«Реформист»	Б.Ельцин
1999-2001	«Патерналист-популист»	В.Путин
2001-2003	«Успокоитель»	В.Путин
2003-2007	«Пересмотрщик»	В.Путин
2007 -	«Спаситель»	В.Путин

 

Как видно из таблицы популистская модель лидерства и в случае с Ельциным, и в случае с Путиным охватывает весьма короткий временной промежуток. Это связано с тем, что популистская модель лидерства предполагает определенное состояние общественного сознания. Это пороговое состояние, состояние перехода из одного качества в другое. В первом случае это был переход от социализма к капитализму, во втором случае от «либерализма» (олигархического капитализма) к возрождению традиционных форм российской государственности.

Ельцин недолго пробыл в роли «идеолога». Это была явно не его роль. В обществе существовал запрос на новые идеологические ориентиры, но Ельцин не смог его удовлетворить. В результате, дело закончилось кровопролитием в октябре 1993 года.

Гораздо органичней для Ельцина оказалась роль «реформиста». Идя наперекор общественному запросу, он сумел провести рыночные реформы в стране и не допустить реставрации коммунизма. Уникальность фигуры Ельцина в том, что придя в к власти на волне популизма, он, уже будучи президентом, осуществлял необходимые преобразования наперекор общественному мнению. Ельцин – это пример лидера, которому хватило политической воли и мужества пойти против общественных умонастроений для реализации своей политической программы.

Путин вошел в роль «спасителя» относительно недавно и пока трудно прогнозировать как долго он будет пребывать в этой роли. Но, в отличие от Ельцина, Путин никогда не шел против доминирующего общественного запроса. Поэтому как у «спасителя» у него весьма ограниченное пространство для маневров. Между тем, эта роль предполагает широкую сферу деятельности лидера, его умение повести за собой массы в избранном направлении.

Чередование типов политического лидерства отражает перепады в общественном умонастроении, на которые была столь богата новейшая история России. В свою очередь, эти перепады были связаны с изменениями в социальной структуре общества.

Однако колебания общественного мнения было бы неправильно детерминировать исключительно причинами материального свойства и общественного статуса. Большую роль в этом процессе играли и продолжают играть средства массовой информации, комплекс целенаправленных мероприятий по воздействию на общественные умонастроения. Это воздействие осуществляется методами политической рекламы, пропаганды и PR-а.

 

Роль информационных технологий
в формировании общественного запроса в России

 

Важную роль в оценке эффективности технологий воздействия на общественное мнение играет моральный климат в обществе, ценностные установки населения. Есть две концепции пропагандистского воздействия на население, которые можно условно разделить на революционную и консервативную.

Революционная концепция строится на сломе старой системы ценностей и внедрении новых норм и ценностей. Примерами применения этой концепции служат 20-ые, 30-ые, 60-ые, 80-ые, 90-ые годы прошлого столетия. Сначала большевики, а потом демократы отрицали все нормы и ценности «старого режима» и внедряли в общество новые ценности.

Были и периоды консервативного подхода, суть которого заключается в том, чтобы опираться на существующие в обществе архетипы бессознательного, на укоренившиеся столетиями убеждения и привычки людей.  Это 40-ые и 50-ые годы прошлого века, эпоха т.н. «застоя» и период правления В.Путина. В начале войны в 1941 году И.Сталин кардинально сменил свой идеологический курс, решив опереться на патриотические чувства русского народа. Именно поэтому он провозгласил Великую Отечественную войну по аналогии с 1812 годом. Эпоха создания «нового человека» закончилась с началом войны. Революционную пропаганду сменила консервативная.

Советский Союз при Л.Брежневе во многих своих чертах был схож с Российской империей. То же засилье бюрократии, тот же консерватизм в моральной сфере, те же ограничения свободомыслия (точнее в СССР с этим было еще жестче), та же жесткая иерархизация общества.

В.Путин, придя к власти, положил конец ломке ценностей, которую в 90-х годах проводили либералы, и стал апеллировать к архетипичным для России образам сильного государства, единства и т.д. Соответственно сменились методы работы с общественным мнением. Вместо разрушения традиций и устоев народа сегодня предпринимаются усилия к их возрождению. Власть пытается опереться на вековые устои страны.

Впрочем, связывать смену революционной концепции на консервативную персонально с Путиным, как это часто делается, было бы неверно. Путин лишь персонифицировал процессы, происходившие в обществе. «Точкой бифуркации» после которой либеральная революция была обречена стал кризис 1998 года.  В результате кризиса «произошло массовое осознание неудач российского варианта либеральных реформ»[8]. Кризис привел к консолидации общества по целому ряду важнейших вопросов:

• «Сложившийся в России в 90-ые годы экономический и политический режим надо менять, причем радикально (с этим тезисом согласны примерно 70% населения)
• Необходимо усиливать роль государства как в экономике, так и во всех сферах жизни (75-80%)
• Надо наводить порядок во всем, даже если понадобится «твердая рука» (68%)
• Следует стремиться к преодолению сложившегося гипертрофированного раскола общества на нищих и сверхбогатых, в том числе за счет передела «неправедно нажитых состояний» (58%)
• Следует жить «своим умом», а не полагаться на «цивилизованный Запад» (73%)»[9].

Эта «повестка дня», сложившаяся после кризиса 1998 года в той или иной мере была воплощена в политическом курсе В.Путина, что и обеспечило ему высокую популярность в обществе. Секрет успеха Путина в том, что он на протяжении всего своего президентства двигался в русле общественных ожиданий, опирался на традиционные российские ценности и архетипы. Именно поэтому пропагандистская и PR поддержка Путина оказались столь эффективны. Если вкратце сформулировать суть  PR-концепции имиджа Путина, то она состоит в персонификации надежд и ожиданий большинства населения в личности президента.

Изменение отношения к Западу сыграло важнейшую роль в смене общественной парадигмы в России в конце прошлого столетия. Если в середине 80-х годов Запад представал перед гражданами СССР в образе «Либерального рая», а западный образ жизни был притягателен, то после ельцинских реформ образ «рая» сменился образом «ада». Исследователи в 1999 году отмечали, что «именно Запад становится в значительном сегменте массового сознания концентрированным воплощением зла, разного рода страхов и угроз»[10].

Если в 90-ые годы в России было популярно «учиться» у Запада, перенимать у него все - от политического устройства до поп-культуры -, то в начале нового века произошел возврат к традиционным российским ценностям. Эпоха либеральной ценностной ломки закончилась. Ее сменила эпоха национального возрождения, опоры на традиции. Согласно опросу ВЦИОМ от 15.05.04. ценностные ориентации россиян после смены эпох выглядели следующим образом:

 

Таблица  2 . Ценностные ориентации россиян.

 

Ценности	% от числа опрошенных
Свобода, рынок, бизнес, демократия	19,03
Труд, стабильность, коллективизм, справедливость	42,90
Порядок, нация, традиция, патриотизм	18,28
Социализм, коммунизм, СССР, революция	3,96
Другое	2,51
У меня нет конкретных предпочтений	11,68
Затрудняюсь ответить	1,63

 

Все эти перемены имеют прямое отношение к эффективности методов воздействия на массовое сознание, поскольку смена общественной парадигмы привела к вытеснению модели либеральной политической культуры традиционной. Если в либеральной модели доминирующей является идея конкуренции, и поэтому политики и партии активно прибегают к помощи политической рекламы и PR-а, то в традиционной модели эти методы уже не столь эффективны и востребованы. Не случайно В.Путин обе свои президентские предвыборные кампании провел в поездках по стране, не прибегая к прямой агитации избирателей. PR Путина сводился к тому, что он «работает», «занимается делом», в то время, как остальные кандидаты «устроили балаган». В данном случае было использовано характерное для российской политической культуры отношение к публичным политическим дискуссиям, как к несерьезному, несолидному, «нецарскому» делу. Президент не должен участвовать в равной конкурентной борьбе с другими кандидатами. Он вне этой борьбы, вне суеты.

Персонификация власти, отождествление государства с его главой является характерной чертой российской политической культуры. «Синкретически государство для нас – это его лидер, а патриотизм – прежде всего лояльность и любовь к его персоне… Мы персонифицируем самое власть, которая «облекается» в фигуру лидера»[11].

Если в середине 1980-х-начале 1990-х гг. в обществе была популярна идея ослабления государства и лидерами мнений были либеральные «шестидесятники», то после резкого снижения уровня жизни населения, вызванного либеральными реформами, прежние государственнические архетипы вышли на первый план. Кризис 1998 года стал водоразделом между двумя эпохами. После него окончательно сформировался общественный запрос на сильное государство и лидера, который бы его персонифицировал. Таким лидером и стал В.Путин.

Очевидно, что, действуя в рамках традиционной российской политической культуры, ни президент страны, ни представители «партии власти» не могут «опускаться» до дебатов с оппонентами. Люди, олицетворяющие власть не могут быть на равных с теми, кто на нее претендует. Поэтому классические американские рекламные технологии в такой обстановке уже малоэффективны.

Исход парламентских выборов 2007 года также показал, что смена ценностных установок в обществе не оставила шанса либеральным партиям пройти в Думу. «Яблоко», СПС и даже поддерживаемая властью «Гражданская сила» не смогли набрать и по 2% голосов. Хотя возможности для донесения своей позиции до избирателей у них были. При всем том, что «Единая Россия» доминировала в информационном пространстве, у оппозиции было время на телевидении, СМИ широко освещали их деятельность, были возможности для наглядной агитации и т.д. Однако СПС избрало заведомо проигрышную стратегию, сосредоточившись на критике «режима Путина», чем не только не привлек к себе новых сторонников, но и растерял множество прежних, поскольку часть электората СПС поддерживала Путина. Стратегия же «Единой России» и возглавившего список партии президента В.Путина, построивших кампанию на консервативных ценностях и отрицании «смуты» 90-х годов, оказалась беспроигрышной. В результате, «Единая Россия» выступила в роли своего рода «электорального пылесоса», вобравшего в себя различные электоральные сегменты.

Кроме того, «Единая Россия» значительно унифицировала электоральное пространство страны. Характерное для 90-х годов разделение электоральных сегментов на «центристов», «левых» и «правых» уже утратило актуальность. Такого рода деление вообще не соответствует российским политическим традициям. Сегодня есть главная партия, воплощающая идею сильной государственной власти – «Единая Россия». И есть ряд электоральных «островков», которые не вписываются в общую картину, но и существенно ее не портят. Это «островок» национализма, закрепленный за В.Жириновским, «островок» коммунизма, закрепленный за КПРФ, и совсем крошечный либеральный «островок», поделенный между несколькими партиями. Партия «Справедливая Россия» является в сознании избирателей также «партией власти», но с более сильным социальным уклоном.

Оценивая эффективность технологий воздействия на массовое сознание на думских выборах 2007 года следует сказать, что политическая реклама не сыграла существенной роли в принятии избирателями решения о голосовании. Впрочем, эффективность политической рекламы подвергается сомнению не только в России, но и на Западе, в частности в США. Некоторые исследователи считают, что «относительно мало политических рекламных клипов в действительности влияют на чье-либо сознание так, что люди меняют свой выбор»[12]. По мнению Р.Харриса, «политическая реклама помогает кристаллизовать существующие установки и уточнить их»[13].

Согласно опросу ВЦИОМ от 18-19 ноября 2006 года, только 11% опрошенных считают, что политическая реклама влияет на выбор избирателей, а 52% респондентов заявили, что не знают никого из своих знакомых и близких, на кого бы реклама оказала воздействие[14]. Однако, следует учитывать скрытое воздействие политической рекламы на поведение избирателя. Этот феномен хорошо известен из практики коммерческой рекламы. На сознательном уровне потребитель отторгает постоянно навязываемую ему рекламу продукта и даже возмущается такой навязчивостью. Но, приходя в магазин, он покупает именно тот продукт, который так навязчиво ему рекламировали. Таким образом, сознательное отторжение избирателем политической рекламы, как способа массовой коммуникации полностью не отражает ее эффективность или неэффективность.

 Следует также отметить, что в устойчивых обществах эффективность прямой политической рекламы невысока. В то время, как в периоды социальных и политических трансформаций, в периоды кризисов, политическая реклама может оказаться очень эффективной. Это подтверждает и пример России. Если в 1993 году В.Жириновский набрал более 22% на выборах в Думу, обещая в своих роликах «каждой женщине по мужчине» и все в таком роде, то на выборах в 2003 году ЛДПР набрала всего около 9 %, в 2007 г. – 8%. В стабильном обществе эпатаж Жириновского уже не дает того эффекта, который он давал в начале 90-х годов на фоне развала СССР и трудного становления новой российской государственности.

В современной России PR является более эффективным, чем прямая политическая реклама. Связано как с произошедшими переменами в обществе и политической жизни, о которых говорилось выше, так и с тем, что аудитория не доверяет рекламе как таковой (не только политической), подозревая, что ее хотят обмануть, навязать ей не тот товар (в данном случае политика или партию также целесообразно рассматривать, как товар). Кроме того, из теории коммуникации известно, что скрытое информационное воздействие часто гораздо эффективней прямой рекламы. В избирательной кампании 2007 года партии «Единая Россия» значительную роль играл именно политический PR, в то время как агитационные материалы и биллборды партии больше вызывали раздражение населения, чем симпатию.

Что касается пропаганды, то сегодня в России не существует отлаженной пропагандистской машины, как это имело место в СССР. Поэтому говорить о наличии какой-то целенаправленной государственной пропаганды в нашей стране было бы неправильно. Есть некий набор пропагандистских кампаний, однако говорить о государственной пропаганде в России преждевременно.

Рассматривая итоги выборов 2007 года, следует сказать, что пропагандистские усилия власти сыграли немалую роль в успехе партии «Единая Россия». Превращение выборов в «черно-белое кино», в схватку между партией стабильности и процветания и элитами 90-х, разграбившими страну и снова рвущимися к власти, было грамотным пропагандистским ходом. Но в целом методы политического PR-а являются сегодня наиболее распространенными и эффективными в условиях России.

 

Опубликовано в журналеч

---

[1] См. Тихонова Н.Е. Социальная стратификация в современной России: опыт эмпирического анализа. М. 2007. С. 6.

[2] Тихонова Н.Е. Социальная стратификация в современной России: опыт эмпирического анализа. М. 2007. С. 7-8.

[3] См. Реальная Россия: социальная стратификация современного российского общества. М. 2006. С. 45.

[4] Тихонова Н.Е. Социальная стратификация в современной России: опыт эмпирического анализа. М. 2007. С. 63.

[5] Тихонова Н.Е. Социальная стратификация в современной России: опыт эмпирического анализа. М. 2007. С. 63-64.

[6] Шумпетер Й. Капитализм, социализм и демократия. М. 1995. С. 356.

[7] Блондель Ж.Политическое лидерство. Путь к всеобъемлющему анализу. М. 1992. С. 58,59.

[8] Бызов Л. Электорат основных политических сил.//Россия накануне думских выборов 1999 года. М. 1999. С. 38.

[9] Бызов Л. Электорат основных политических сил.//Россия накануне думских выборов 1999 года. М. 1999. С. 39.

[10] Бызов Л. Электорат основных политических сил.//Россия накануне думских выборов 1999 года. М. 1999. С. 39.

[11] Щербинина Н.Г. Архаика в российской политической культуре.//Полис. №5. М. 1997. С.128.

[12] Харрис Р. Психология массовых коммуникаций. М. 2001. С. 294.

[13] Там же.

[14] Путеводитель по выборам: политическая Россия-2007. М. 2007. С. 249.