Статья посвящена критическому рассмотрению известной концепции ориентализма Э. Саида, а также ее рецепции в среди отечественных исследователей. Концепцию «ориентализма» преимущественно связывают с общим упреком в ангажированности всей западной традиции востоковедения, которая различными способами формирует образ Востока таким образом, чтобы обосновать и оправдать доминирование над ним Запада (равно как и над всем не-западным миром). Э. Саид выдвигает ряд методологических претензий к западной традиции представления Востока. Это использование суммативных генерализаций, а-историзм, книжность (текстуальность), формирование стереотипов иррационального «восточного человека» и «ленивого туземца» на фоне активной и рациональной познавательной и политической позиции человека Запада. Эта линия продолжается и в другой значительной работе Э. Саида «Культура и империализм». В принципе большинство этих претензий согласуется и собственной самокритикой западной методологии культурологического и исторического исследования. Реакция на концепцию ориентализма оказалась полярной: либо восторженное принятие и широкое применение (подчас, неоправданно широкое), либо отрицание с порога как фактически неверной и идеологически ангажированной. Однако полярность рецепции затеняет действительные методологические проблемы которые остро ставит Э. Саид — хотя и не дает их разрешения. Это проблема познавательных стратегий и форм, в которых происходит формирование адекватного образа существенно иной культуры. Если образ другой культуры выступает как ре-презентация, то возможна ли — и если возможно, то каким образом — адекватная презентация (или самопрезентация) другой культуры? В качестве концептуальной основы для взаимного понимания культур рассматривается феноменология Э. Гуссерля, «Картезианские медитации» V, где круг опыта Другого задан (и тем самым ограничен) как alter ego.