Европеец, узнавший на исходе XIX в. от почтенного философа Дильтея, что он Homo historicus, был лишь иначе и в ином жанре оповещен о том, что в прочие времена осуществлялось в жанре комедии. Сообщить современнику Дарвина, что он в истории и свершается (man sei in der Geschichte und – geschehe), значило потрясти его не меньше, чем в свое время сообщением о том, что он говорит, а главное, всегда говорил прозой. Но говорить прозой не утешение, если не знать что и о чем говоришь. Равным образом: быть в истории – это далеко еще не все. Надо знать еще, отвечает ли «история» требованиям, необходимым для конституирования ее «предмета». Что есть история?..