Выставка, организованная Музеем дизайна Хельсинки совместно с нью-йоркским Японским обществом и японской Международной текстиль­ной сетью, представила публике произведения современных японских художников по текстилю, участников течения «Текстильное искусство» (Fiber art). Зародившееся в Европе и Северной Америке еще в начале 1960-х годов, оно довольно скоро достигло Японии, где условия для его развития были просто идеальными: богатая и древняя текстильная традиция, процветающее ремесленничество — и любовь к экспери­ментам с новыми материалами

Бывают странные сближения. В осеннем номере 2012 года «Теория моды» опубликовала несколько черно-белых изображений эскизов для ткани, принадлежащих перу Льва Бакста (Беспалова 2012). По сути, у нас эти рисунки были известны только по двум старым аме­риканским публикациям: несколько фотографий сопровождали ста­тьи Хелен Эплтон Рид в нью-йоркском журнале «Бюллетень Центра искусств» (Read 1927) и Катарины Гибсон в журнале «Дизайн — кера­мическая студия» (Gibson 1929).

Одежда, в сущности, то же тело: еще один слой, укрывающий нас от внешнего мира — и презентующий нас миру. И едва ли долговечнее самого тела. Но есть тела особенно хрупкие, восприимчивые к любо­му воздействию и еще менее долговечные. Скажем, тела бабочек или птиц. О них прежде всего и вспоминаешь, когда смотришь на платья Альберты Ферретти, выставленные в московском Петровском пассаже. Перья, многочисленные слои прозрачных и полупрозрачных тканей, бисер, стеклярус и пайетки, нашитые в огромном количестве словно бы специально для того, чтобы хоть как-то утяжелить и привязать к земле эту воздушность и эфемерность, — во всем этом легко узнается стиль Альберты Ферретти.