В статье на примере массовых мероприятий, происходивших в ссср 1950—1980-х годов, анализируются практики советского «аффективного менеджмента», связанные с осуждением войн прошлого, настоящего и будущего на основе формирования аффекта устрашения. По мнению автора, это соответствовало диспозициям советского «эмоционального режима» и было направлено на формирование «эмоциональных сообществ», включающих не только граждан СССР, но и представителей других стран. Рассчитывая на получение кратковременных аффектов страха, режиссеры таких мероприятий использовали манипулятивные приемы: жесткие бинарные оппозиции, бутафорские, но хорошо узнаваемые символы зла, демонизировали американский империализм и отождествляли его с нацизмом.

Статья анализирует те «следы», которые оставляет в тексте страх, пережитый человеком в прошлом или актуальный на момент создания текста. Материалом исследования являются эго-документы трех периодов: времени строительства Уралмаша (1928—1933), времени создания «Фонда первостроителей Уралмаша» из воспоминаний заводчан (1965—1983) и времени постсоветских воспоминаний уралмашевцев 1930—1940-х годов рождения. 

Страх является ключевым элементом структуры тоталитарного мира, детерминируя практически все его аспекты, однако на уровне официальной риторики сталинская культура табуирует как источники страха, так и его проявления. «Золотой век» советского освоения Арктики (1920—1930-е годы) знаменует собой начало «высокого» имперского периода в истории СССР и, одновременно, совпадает с периодом репрессий.