Имя:
Пароль:

На печать

Александр Чумаков
ГЛОБАЛИЗАЦИЯ И КОСМОПОЛИТИЗМ В КОНТЕКСТЕ СОВРЕМЕННОСТИ

Прежде всего, следует отметить, что Всемирный философский конгресс впервые проходил в Азии, роль которой в глобальной политике и экономике в последние десятилетия стабильно возрастает, а многие проблемы и основания общественной жизни, например, западные ценности видятся отсюда несколько иначе. Это важно подчеркнуть, так как глобализация и космополитизм во всем мире трактуются достаточно широко: от почти полного совпадения их смыслов до серьезного противопоставления. А отношение к ним варьирует от позитивного до резко негативного.

Позитивные оценки характерны для определенного типа мировоззрения, свойственного, например, многим философам и ученым, а также для тех людей, кого причисляют к «золотому миллиарду», кто по своему менталитету и мироощущению космополитичен уже в силу образа жизни и широких возможностей пользоваться благами глобальной цивилизации.

Однако подавляющая часть населения Земли находится на низком уровне социально-экономического развития. Бедность, нищета и отсутствие перспективы отодвигают большинство стран и народов на обочину мировых процессов, когда их роль, значение, позиция, наконец, их достоинство мало кого интересуют. Это важнейшая причина того, что негативные оценки глобализации и, в лучшем случае, осторожное отношение к космополитизму практически во всем мире явно преобладают.

В глобализации обычно видят угрозу национальным интересам, прежде всего, в области экономики, политики, культуры, языка. В космополитизме же зачастую выделяют и гипертрофируют отдельные его стороны в ущерб общей гуманистической направленности идеи мирового гражданства.

Разумеется, те, кто получают выгоды от глобализации, словом и делом продвигают ее, тогда как другие, оставаясь сторонними наблюдателями или, ощущая себя объектом манипуляции, предпринимают всевозможные попытки противостоять глобализации, выступая с требованиями сделать ее управляемой и проводить в интересах всего человечества.

С космополитизмом аналогичная картина. Против него выступают, как правило, националисты всех оттенков, а также практически все авторитарные, тоталитарные и деспотические режимы. Космополитизм объявляется «безродным», оторванным от реальной жизни, а к сторонникам соответствующих взглядов нередко относятся подозрительно, в лучшем случае, нейтрально.

Слабой стороной существующих подходов является то, что в них превалируют субъективные оценки и политически ангажированные суждения. В итоге без должного внимания остается то обстоятельство, что космополитизм и глобализация не чья-то выдумка, а реальность, в которой с разных сторон отражаются единая природа человека и общие закономерности его эволюции.

 Поэтому для понимания современной ситуации и перспектив общественного развития важно правильно определить и адекватно соотнести эти понятия, поставив каждое из них на свое место в системе категорий, отражающих современный мир. Это принципиальный и, более того, необходимый шаг на пути к тому, чтобы глобализация перестала восприниматься преимущественно в негативном свете, а страх перед ней уступил место конструктивному анализу объективных и субъективных факторов, лежащих в основе глобальных процессов и их последствий.

Несомненно, что и идеи космополитизма, их направленность на осознание общей судьбы человечества также обретут большую привлекательность и более широкую аудиторию, если акцентировать внимание не на экстравагантном поведении, например, уже первых «граждан мира» – киников или современных «антиглобалистов», а на их озабоченности ущемлением прав личности и достоинства людей. Поэтому, если выступления антиглобалистов рассматривать как протестные движения, как они того и заслуживают, то следует признать, что по сути своей участники антиглобалистских демаршей не меньше космополиты, нежели те, против кого они выступают. Разница только в том, что и те, и другие смотрят на одни и те же явления с разных позиций и ведут себя по-разному.

Разобраться со всем этим можно только обратившись к анализу того, что являют собою глобализация и космополитизм. А первое, на что следует обратить внимание, это то, что хотя данные явления и воспринимаются как тесно взаимосвязанные, относятся они все-таки к разным сферам общественного бытия.

Так, если глобализация – это, прежде всего, объективно-исторический процесс, то космополитизм – мировоззренческая позиция. К тому же, если глобализация выступает как универсализация связей и отношений, становление в масштабах всей планеты единых структур в различных сферах общественной жизни, то космополитизм – есть состояние духа, идеология, жизненное кредо, наконец, определенная система философских взглядов на мир и место в нем человека.

Отметим также, что глобализация и космополитизм возникли в разные исторические эпохи. Они порождены разными причинами и выражают разные стороны общественной жизни.

Космополитизм – это культурное явление, характеризующее мировоззрение человека, тогда как глобализация – тенденция общественного развития, направленная на становление целостного мира.

И все-таки имеются серьезные основания говорить о реальной взаимосвязи и взаимообусловленности данных явлений. Особенно ярко это проявляется в современных условиях, когда человечество, столкнувшись с глобальными проблемами, ищет пути их преодоления и пытается сформулировать мировоззренческие принципы, на основе которых разные народы и государства могли бы действовать согласованно. В этой связи необходимо кратко коснуться природы и причин появления космополитизма и глобализации.

Космополитизм, как отрицание национальной обособленности, как расширение идеи отечества на весь мир и стремление к миру без государственных границ появился в античности. Тогда люди еще не знали реального устройства Земли и потому пределы обитаемого мира соотносили не с глобусом, а с космосом. Вот почему возникновение космополитических идей в то время можно и нужно рассматривать как первый симптом, как первую «ласточку» глобализации, которая на уровне рациональности обнаружила себя тогда, когда реально еще никакой глобализации, конечно же, не было.

Древняя Индия, Древний Китай и античное Средиземноморье, где появились первые философские школы, жили тогда исключительно в пределах своих ойкумен. Но в том-то и сила философской рефлексии, что она, проникая в суть вещей, нередко на многие века и даже тысячелетия опережает свое время. Так, наряду с идеями космополитизма в античной философии родились и другие абсолютно не очевидные тогда умозрительные конструкции, в частности, учение об атомах (Левкипп, Демокрит, Эпикур), рассуждения о всеобщей взаимосвязи событий и явлений (Гераклит) и даже догадки о шарообразности и вращении Земли (Эратосфен, Филолай, Никита Сиракузский, Экфант).

Следует особо подчеркнуть, что космополитические взгляды сформировались не случайно и не на пустом месте. Их появление было обусловлено как самим ходом исторического развития, так и рациональным типом мышления той эпохи, которую К. Ясперс назвал «осевым временем». Это было время появления мировых религий и философских учений, знаменитых походов Александра Македонского и распада традиционного миропорядка, когда массовые миграции значительного количества людей, вступавших во взаимодействие с другими народами и их культурами, вели к утрате привычного образа жизни, порождая кризис античного полиса. В итоге мировоззренческие представления эллинов, базировавшиеся на полисной системе ценностей, рушились и выходили далеко за пределы отдельных городов-государств. Человек, таким образом, оказывался в мире неопределенностей, где будущее уже не совпадало с хорошо знакомым для него прошлым. Вырванные из привычного образа жизни древние греки искали опору в своей причастности к единому человечеству, ощущая и провозглашая себя гражданами космополиса – всемирного государства. Позже, в римскую эпоху, укоренению и развитию космополитических идей способствовал также универсальный характер самого римского государства.

Сократ, Антисфен, Диоген, Цицерон, Сенека, Эпиктет, Марк Аврелий и многие другие являются яркими представителями античного космополитизма, который приобретал различное содержание в зависимости от конкретно-исторических условий и мировоззренческой позиции тех или иных мыслителей. Так, например, хотя термин «космополит» и был введен в оборот стоиками, сама идея мирового гражданства появилась раньше – у их предшественников, киников. Это они впервые объявили себя «гражданами мира», так как ощущали свою принадлежность уже не столько замкнутому в своем пространстве полису, сколько открытому и бесконечному «космосу», всему миру, законы которого ставили выше условных законов полиса.

В последующие века мы найдем также немало ярких мыслителей, мировоззрение и основные идеи которых были по сути своей космополитическими. Это и представители христианской философии: Тертуллиан, Эриугена, и гуманисты Возрождения: Данте, Эразм Роттердамский, Томас Мор, Монтень, Кампанелла и многие другие, имена которых можно долго перечислять вплоть до современности.

Однако тема моего выступления требует обратить особое внимание на взлет интереса к космополизму именно в эпоху Возрождения. Это важный исторический рубеж для понимания рассматриваемых нами вопросов, так как именно отсюда берет начало реальная глобализация, а космополитизм в действительности становится планетарным, т.е. по существу оказывается уже не космическим, а глобальным.

 Несомненно, что такому повороту событий способствовало переосмысление античного наследия и открытие истинных масштабов фактической среды обитания человека. А первостепенную роль здесь сыграли, конечно же, «коперниканский переворот» в понимании мироздания и Великие географические открытия, впервые реально подтвердившие, что Земля – это шар. Тем самым были внесены фундаментальные коррективы в мировоззрение людей, когда предельной областью взаимодействия человека с природой стал уже не «космос», а «глобус». С определенной долей условности можно утверждать, что именно с этих пор понятие «глобус» приходит на смену тому, что у древних греков ассоциировалось с «ойкуменой», а в более общем плане – с «космосом».

Тогда же открытие Америки, а затем и первое кругосветное путешествие Ф. Магеллана, положили начало реальной глобализации, которая, начавшись с открытия и освоения новых территорий, т.е. в области географии, очень скоро втянула в свою орбиту также сферу экономики, политики, культуры. При этом космополитические взгляды впервые получили принципиальную возможность выйти за рамки абстрактного умозрения и реализоваться в сфере практической деятельности.

Теперь, в начале XXI в., когда мир стал целостной системой практически по всем основным параметрам общественной жизни, отдельные страны и народы фактически не имеют возможности выбора – участвовать им или не участвовать в глобализации. Они обречены на такое участие естественным ходом событий, ибо не только не могут поменять место своего проживания или соседей, но и уклониться от интеграции в мировое сообщество. Теоретически это, конечно, возможно, но тот, кто не вписывается в экономические, политические и культурные процессы глобализации, кто борется с космополитизмом, ставя превыше всего свою национальную исключительность, тот заведомо обрекает себя на изоляционизм и отсталость. А это, помимо серии отрицательных последствий для самого такого народа, создает еще и угрозу мировой стабильности, так как именно в подобных странах возникают наиболее подходящие условия для межэтнических столкновений, организованной преступности и международного терроризма.

Итак, будучи естественным процессом, глобализация сама по себе не является ни плохой, ни хорошей, но на разные народы оказывает разное влияние. Для слаборазвитых стран и малоимущих слоев населения она действительно таит в себе больше угроз, чем позитивных решений, тогда как богатые и развитые страны от нее больше выигрывают. Однако дело здесь не в глобализации, а в социально-политическом и экономическом устройстве современного человечества, в его разобщенности и неравномерном развитии. Также и космополитические идеи не чьи-то происки, а закономерное и необходимое условие совместной жизни различных людей в глобальном мире.

Поэтому и бороться надо не с глобализацией и космополитизмом, а с существующим порочным мировым порядком и несправедливыми отношениями в обществе.

Сказанное задает определенный вектор решения поставленных проблем. А именно, если космополитизм является порождением культуры, а глобализация – результат цивилизационного развития общества, то дальнейшее рассмотрение космополитизма и глобализации должно быть непосредственно сопряжено с анализом именно этих сфер общественной жизни.

 Здесь важно подчеркнуть, что как раз на стыке культуры и цивилизации наиболее остро и в явной форме проявляется двойственная, противоречивая природа общественного развития, противостояние космополитизма и национализма, глобализации и автаркии.

И в самом деле, если культуру понимать не только как творческую деятельность человека и ее результаты а, прежде всего, как совокупность обычаев, традиций, верований, ценностей, составляющих духовную основу жизнедеятельности людей, а цивилизацию – как исторически определенную ступень в развитии общества, которая характеризуется уровнем развития государства, урбанизации, техносферы, наконец, гражданского общества и права, то культуру следовало бы признать душой, а цивилизацию телесной оболочкой социума.

Но почему мы говорим об этом при обсуждении, казалось бы, другой темы – космополитизма и глобализации? Да потому, что под влиянием объективных глобальных процессов человечество в своем развитии движется от локальных проявлений цивилизации к своему цивилизационному единству, порождая одновременно не только единую глобальную цивилизацию, но и то, что можно назвать глобальной, общечеловеческой, массовой культурой. И здесь идеи космополитизма в их новом прочтении становятся уже не просто игрой ума или философской позицией, а необходимым условием выживания человечества в глобальном и взаимозависимом мире. Другими словами, по мере нарастания глобализации, космополитизм также набирает силу, ибо непосредственно сопряжен с глобальным мировоззрением и является атрибутом общественной жизни в условиях глобального мира.

Однако это лишь часть реальности. Дело в том, что глобализация, хотя и ведет к определенной унификации общественной жизни, тем не менее, нисколько не устраняет культурное разнообразие, которое всегда было, есть и никуда не денется и в будущем, потому что каждый народ, как и каждый отдельно взятый человек, абсолютно неповторим и по-своему уникален. Как нельзя одновременно сидеть на нескольких стульях сразу, также невозможно и одновременное существование в нескольких культурах, ибо и более двух тысяч лет спустя не потеряло своей актуальности известное изречение Конфуция: «По своей природе люди друг другу близки, а по своим привычкам друг от друга далеки». Вот почему культурное развитие любого народа, коренным образом связанное с его языком, традициями, религией, менталитетом и т.п., с необходимостью предполагает культурную автономию, а, следовательно, и отстаивание национального государства, стремление к самоопределению и независимости. Как метко заметил в этой связи известный польский философ Тадеуш Котарбиньский: «Достаточно быть космополитом, чтобы оказаться чужим в любой точке современного мира».

Но тогда именно в культурном контексте следует искать и корни национализма, изоляционизма, шовинизма и всего того, что, будучи доведенным до крайности, противопоставляется космополитизму, глобальному мировоззрению, единому человечеству, т.е. тому, к чему, в свою очередь, ведет цивилизационое развитие и отдельных народов, и всего человечества в целом. Заметим при этом, что конкретными формами такого развития как раз и является глобализация, теперь уже многоаспектная, которая помимо воли и желания отдельных людей с необходимостью формирует мировую цивилизацию.

Суммируя, можно сказать, что цивилизация – основа космополитизма и единства мирового сообщества. Она – объединяющее начало, движущая сила интеграционных процессов. Культура же – основа индивидуализма и различия. Она обособляет, а в известной мере и разъединяет народы, т.е. лежит в основе дифференциации глобального человечества. И такое положение вещей не следует оценивать в категориях «хорошо» или «плохо». Это та реальность, которую нужно признать и научиться с нею жить. При этом важно понимать, что абсолютизация или преувеличение роли одного из факторов общественного развития – культурного или цивилизационного – порождает крайности и нежелательные социальные напряжения. Можно привести массу примеров, в том числе и из современной жизни в подтверждение того, что там, где упор делается на культуру – там появляется благодатная почва для национализма и шовинизма. Там же, где уповают на цивилизацию и преувеличивают значение глобализации – там имеет место голый, абстрактный космополитизм.

В этой связи мы должны констатировать, что сложный симбиоз культурного и цивилизационного развития порождает, а по мере нарастания глобализации усиливает и обостряет фундаментальное противоречие между национальным и интернациональным, между патриотизмом и космополитизмом. Теперь это противоречие уже вышло за рамки чистого сознания и стало отличительной чертой общественной жизни в эпоху глобализации.

Но эпоха национальных государств не завершена и потому современное человечество я уподобил бы человеку, стоящему сразу на двух льдинах, когда одна из них тяготеет к одному, а другая – к противоположному берегу. И чтобы не утонуть, он вынужден прилагать постоянные усилия, чтобы эти льдины не слишком отдалялись друг от друга. Вот так и мировое сообщество – оно обречено найти ту «золотую середину», которая позволит ему наиболее устойчиво балансировать между глобальным и локальным, интернациональным и национальным, а, в конечном счете, между культурным и цивилизационным развитием, как отдельных народов, так и всего человечества в целом.

Но чтобы разобраться в этой новой реальности, нужен иной понятийный аппарат. Тот набор категорий, который используется сейчас, плохо подходит для адекватного описания глобального мира. Нам нужно изменить не только свое представление о мире, но и средство его выражения, если мы хотим справиться с обрушившимися на нас глобальными проблемами.

Вот почему, рассуждая о глобализации и космополитизме в контексте современности, мы не можем обойти вниманием ставшее привычным для нас понятие «цивилизация», ибо оно не только адекватно не отражает реальность, но и вносит большую путаницу, когда используется при обсуждении современных мировых процессов. В частности, разговоры о множестве и разнообразии цивилизаций – это миф, с которым необходимо как можно скорее расстаться, ибо это лишь кажимость, аберрация наших представлений, когда мы не в состоянии увидеть цивилизационное развитие в культурном контексте, а культурный контекст отрываем от цивилизационного развития.

На самом же деле, как только в том или ином обществе появляются первые признаки цивилизации, мы уже не можем отделить в нем отдельно культурное и отдельно цивилизационное развитие. Они как две стороны одной медали пребывают с этих пор в неразрывном единстве. И мы должны говорить в таком случае не о культуре или цивилизации отдельно, что в лучшем случае соответствовало бы некоторой абстракции, а о культурно-цивилизационном развитии того или иного общественного организма. Можно сказать и по-другому: в лице всевозможных социальных образований, отдельных государств, а теперь, в условиях глобализации, уже и всего мирового сообщества, мы имеем дело не с различными цивилизациями или культурами как таковыми, а с разными культурно-цивилизационными системами.

 При этом культурную и цивилизационную составляющие таких систем следует рассматривать с позиции принципа дополнительности. То есть то, что в одном контексте мы назвали бы культурой, в другом контексте будет ничем иным, как цивилизацией и наоборот. Заметим только, что если цивилизационные принципы для всех общественных систем одни, то культур много. И отдельно взятые культуры не лучше и не хуже других. Они просто разные. Отсюда и многообразие культурно-цивилизационных систем, которые можно выделять по разным основаниям. Так, культурно-цивилизационными системами будут не только отдельные страны и народы, но и отдельные регионы, континенты или, например, религиозные конфессии. Европа, Латинская Америка или Африка, равно как и христианство, ислам или буддизм также могут и должны рассматриваться в качестве определенных культурно-цивилизационных систем.

И все они, будучи разными, имея свои задачи и преследуя свои цели, отстаивали, отстаивают, и всегда будут отстаивать собственные интересы. Поэтому сталкиваются и противоборствуют не какие-то там мифические цивилизации или отдельно взятые культуры, а абсолютно конкретные культурно-цивилизационные системы, где, казалось бы, одни и те же достижения цивилизации, нормы или ценности, вплетенные в различные культурные контексты, дают неповторимый и единственный в своем роде сплав того, что мы уже назвали условно душой и телом того или иного конкретного общества.

Вот почему Восток никогда не станет Западом, а Запад – Востоком. Идеи экуменизма не заменят разнообразие религиозных течений, а космополитизм не станет безусловной ценностью и единственным регулятором общественных отношений для всех людей, даже когда мир в полной мере по основным социально-экономическим параметрам сформируется как единая система. Другими словами, мы обречены жить одновременно в условиях не только глобального, но и локально устроенного мира, с его многообразием культур. Отсюда, хотя человечество и развивается в направлении глобальной цивилизации, будущий космополис с необходимостью будет оставаться культурно многообразным и гетерогенным. И вполне очевидно, что восприимчивость космополитических идей, их распространение будет находиться в прямой зависимости от уровня развития гражданского общества в мировом масштабе, на пути к которому делаются пока только первые шаги.

Мировому сообществу еще предстоит создать соответствующую систему управления мировым хозяйством, на что практически не приходится рассчитывать, если не идти по пути становления глобального гражданского общества и глобальной демократии. Определенные результаты на этом пути уже просматриваются. Так, мы объективно становимся гражданами мира, когда, например, проявляем обеспокоенность экологическими проблемами мирового океана или изменением климата на планете, когда определяем свое отношение к ситуации в Ираке или на Балканах. Мы также ведем себя как граждане мира, когда руководствуемся общепринятыми нормами поведения за пределами своей страны. Фактически мы уже живем в глобальном мире и продолжаем спорить о космополитизме, который отождествился с глобальным мировоззрением и глобальным мироощущением, так или иначе присутствующими в нас.

Вот почему настало время очистить понятие «космополитизм» от наделения его сугубо негативным содержанием и сказать, что космополитизм вовсе не предполагает отказа от национального, как и приверженность общечеловеческим интересам не исключает патриотизма. Вопрос лишь в правильной расстановке акцентов. Отсюда и космополит – это не тот, кто лишен своего Отечества, а тот, кто свой долг перед Отечеством соизмеряет с интересами мирового сообщества. Рассчитывать, что все люди, даже в отдаленной перспективе, станут занимать именно такую позицию, было бы большой наивностью. Однако без трансформации общественного сознания в этом направлении у человечества попросту не будет будущего, во всяком случае, благополучного.

Ну а нам, представителям философии, если мы хотим реально влиять на исторический процесс, нужно смотреть на происходящие события глазами не только зрителей, но и участников. Конечно, философия не может непосредственно влиять на решения национальных правительств или на деятельность международных организаций. Однако мы, философы, как справедливо утверждает Р. Рорти, годимся для наведения мостов между народами, для инициирования космополитических инициатив, ибо, если философы не станут интернационалистами, никто не будет таковым. Кто как ни философы, резонно замечает он, должны сформулировать и отстаивать «ясный образ особого космополитического человеческого будущего: образ всепланетной демократии, общества, где пытки или закрытие университета или газеты на другом конце мира будут вызывать тот же гнев, как если бы это случилось на родине».

Фактически об этом же говорит и Деррида, который «не хочет, чтобы философия была судьей-заседателем, но, скорее, чтобы стала путешественником и скитальцем, не имеющим места, чтобы преклонить голову, спешащей то туда, то сюда, когда слышит призыв «другого» к действию». И это правильно. Ведь философия космополитична уже потому, что пребывает за пределами «городских стен», за пределами того или иного полиса. Но тогда нужно согласиться и с К. Марксом, согласно которому задача философов, – не только объяснять мир, но и изменить его. А если это так, то теперь как раз такое время настало, когда в качестве важнейшего шага в этом направлении со всей серьезностью следовало бы заняться осмыслением проблем глобализации и идей космополитизма, чтобы из жупела они превратились, в конечном счете, в инструмент построения справедливого, устойчивого и более безопасного глобального мира.