Имя:
Пароль:

На печать

Дмитрий Петров
Мэтр не для прайм-тайм

Об ушедшем человеке пишешь не так, как о живом. Эта максима особенно справедлива в отношении того, чье великолепие, блеск и глубину ты пережил лично – беседуя, слушая, читая… В одной из бесед Александр Моисеевич Пятигорский сказал мне: «Философия… всегда лежала вне круга представлений массового потребителя и не имела к нему никакого отношения. Кому же нужна сегодня философия? Никому, как и четыре тысячи лет назад. Кроме тех очень немногих, которые хотели и хотят ее знать».

Не думаю, что знаю философию. Но я часто записывал за Пятигорским…

Явление

Прибытие в столицу Александра Пятигорского всегда вызвало самум. Ибо не каждый день первопрестольную навещает всемирно признанный «ведущий мыслитель, говорящий по-русски». Не так уж часто удается увидеть и услышать философа – то есть одного из тех редкостных людей, которые, как говорил Пятигорский, могут «осмыслить любой предмет, на который падает луч их сознания. В выборе идей, вещей и людей философ руководствуется только своим философским интересом».

Но самум стихал, и входил мэтр. И не куда-нибудь, а в зал «Вашингтон» отеля «Ритц». В клуб «Маяк». В амфитеатры академий. В светские салоны. И выяснялось, что желающих встречи с ним куда больше, чем казалось в начале. И что он – в своих седых усах, солидных очках, вельветовом костюме и с величественным челом – очень важен для этих людей.

***

Пятигорский – признанный член высшей лиги мировой интеллектуальной элиты. Но этот очерк – не о его книгах и биографии (на то есть интернет), и не о его трудах об абсолютной политике и абсолютной войне, которыми он был занят в последние годы. Этот очерк о том, что этот жизнерадостный, стремительный человек делал с публикой. Об этом говорят его лекции, интервью и фрагменты бесед с ним.

Беседы о высоком

«Давайте потолкуем о сути вещей», – просит интеллигентный юноша.

«Давайте». – энергично поворачивается к нему Пятигорский.

«Представьте, вот, начистив обувь, я выхожу на улицу, и мне сразу плюют на ботинок! Ну что тут делать?»

«Сделать надо следующее», – отвечает Пятигорский, – «Понять, что вы живете в мире, где вам в любую минуту могут плюнуть на ботинок. Не спешите лезть в драку… Сперва поймите эту простую вещь про мир где вы живете».

Стиль

Так он покорял. Побуждал слушателей делать то, что многие из них делать не привыкли – думать. Для них говорить просто о сложном являло собой способ снискать его расположение. Однако ему жестко претила та нарочитая хамоватая «совковость», которой ныне бравирует околополитическая и окологуманитарная молодежь.

«В середине семидесятых мне надоел советский стиль. Но я был недостаточно силен, чтобы жить независимо от него или его изменить». – так Пятигорский шутливо объясняет свой отъезд из СССР. Ну, не был он в силах и дальше сносить гопническую ухмылку того времени.

Впрочем, он не жаловал экскурсы в персональное прошлое: «от биографических анекдотов меня тошнит. Они глушат мышление. Если человек хочет мыслить, а ему говорят: «а вот у нас в 1948-ом году был случай…», то он попадает под власть длящегося быта и перестает думать… А это вредно! Ибо от того, кто и что думает – зависит слишком многое в мире».

Время и мысль

«Говорят: были ужасные 1930-е… Или: завершались трудные 1940-е… Или: близился пик «оттепели»… А люди тогда-то думали так-то и так-то.

И про сегодня скажут: «был 2000-такой-то год, и тот думал так-то, а те – вот так». Это создает иллюзию, что каково время, таково и мышление».- Пятигорский возражал: «если человек думает, то это не он отмечен временем. Наоборот! Это время производно. Время есть функция от типа думания! Как люди думают – такое и время!»

«Это чрезвычайно важно!» – настаивал он, с признательностью вспоминая о друге, Георгии Петровиче Щедровицком, давшем ему «первый импульс этой, казалось бы, детской идеи о времени…».

Ну а за окном была Москва 2008 года. Внешний мир, на фоне которого открывалась толика внутреннего мира мыслителя… И в этом внешнем мире, казалось, нельзя было пройти мимо политики. И хотя дело это всегда вызывало страх, Пятигорский говорил о политике, о революции, о войне, о терроре. При этом, помечая: «язык, на котором говорят о политике, стареет на глазах. По мере того, как все, что мы думаем и знаем про политику каждый миг – все дальше от действительности».

Политика и Толстой

В устах Пятигорского политика не имеет ничего общего с «комментарием эксперта». Потому что «эксперт знает, где находится. Он знает, где лежит граница между миром мыслей и зоной политического действия. Порой на этой границе ждет смерть».

«В России меня возмущает восприятие убийства как чего-то привычного. – говорил Пятигорский, – Вот, приезжаю, спрашиваю о знакомом. А мне говорят вот так спокойно: «Илья не договорился с кем надо, его застрелили». И это говорит профессор университета. Я заорал: «Ребята, вы что – с ума сошли? Такое отношение к смерти — оно же погубит страну!!! Люди превратятся в монстров! «…Вы знаете, душечка, вчера Иван Иваныча убили…». Толстой проклял бы Россию, если б узнал, что она позволяет убивать людей».

Отсыл Пятигорского к классику отечественной литературы не случаен. Несколько лет назад Александр Моисеевич встречался с брахманами – духовной элитой индуизма. И представили его им так: «Этот человек из России Льва Толстого». Он удивился: «Вообразите – для них Россия – это Толстой!.. И для меня без Толстого России нет… А ведь Толстой не только пахал, а после писал романы и философские тексты. Он обличал нравы».

Пятигорский утверждал: беда России – в деморализации. В спокойном отношении к разложению. Ибо при деморализации возможно все — жестокость, предательство, коррупция, национальная рознь, самоизоляция, создание образа врага…

Пропаганда, деньги и самое страшное

«Грошовый антиамериканизм» вызывал у него недоумение, как оборотная сторона ужаса перед США. «Великими должны быть не державы, а люди!» – восклицал Пятигорский. Люди умеющие действовать и творить.

«Придумай медовуху вкуснее и дешевле кока-колы. Создай свое – неамериканское – живое мировоззрение, альтернативное тому, что тебе (да и мне) не нравится в Америке. Например – алчности. Но при этом помни: их алчность не сравнить со здешней!

Недавно говорил с людьми из интеллигентных кругов Москвы и Петербурга. 90% бесед – о деньгах. Может, надо начать с диагноза: одержимость деньгами?.. Большинство этого не осознает. Так пьющий человек не видит, что идет к алкоголизму».

Он знал: условия меняются, а человеческая натура остается. Она-то и проявляется в периоды потрясений. Тогда мы тревожимся и проводим параллели – например, со сталинизмом, и шумим: смотрите, как похоже! А что – похоже? Мы похожи.

Как-то Пятигорский очень по-своему объяснил, почему Фидель Кастро не вернется к власти на Кубе. Не из-за экономических проблем. И не потому, что он стар и болен. Философ сказал: он не вернется, потому что мышление людей изменилось так, что теперь Фиделю нет в нем места.

По схожей причине он считал нелепой такую тему, как угроза тоталитаризма в России. Ведь теперь тех ресурсов негативной энергии, какие требует тоталитарный проект, просто нет в наличии. Хотя, конечно, кто-то еще способен на зловещие тоталитарные жесты. Но уже нет людей, способных тоталитарно управлять. Впрочем, считал Пятигорский, «могут появиться формы и почище тоталитаризма».

Что это за формы публика не спрашивает. Вместо этого интересуется: существует ли русская философия?

«Нет, – говорит Пятигорский. – Не могу себе представить, чтобы в Шотландии студент спросил: а существует ли шотландская философия? Ну да – философ Юм был шотландцем! И что? Философ живет не в стране, а в пространстве философствования, в пространстве беседы о философии…»

Как-то в Штатах одного философа, спросили, что он считает самым страшным для мира. Ждали, что он ответит: атомная война. Или какую-нибудь подобную чушь. А он сказал: страшное – это если я утром проснусь, и окажется, что не с кем поговорить о философии.

Не скажу, что разговор абсолютно необходим, нет. Но философ получает от разговора удовольствие. А удовольствие гораздо важнее необходимости.

***

Пятигорского никогда не показывали на телевидении в прайм-тайм, но, возможно, именно его будут помнить, когда забудут звезд экрана и подиума.

Впервые опубликовано: Русский журнал, 27.10.2009.

Публикуется на www.intelros.ru по согласованию с автором