Имя:
Пароль:

На печать

Владислав Лекторский
Права человека в контексте глобализации

Принятие Организацией Объединённых Наций в 1949 г. «Декларации прав человека» было важнейшим социальным, политическим и культурным событием мирового значения. В «Декларации…», с одной стороны, подытожено развитие общества (прежде всего западноевропейского и североамериканского) по пути человеческой эмансипации, а с другой стороны, сформулированы минимальные задачи, выполнение которых делает жизнь человека достойной. Принятие в последующем разными организациями (в частности, Европейским сообществом) некоторых других документов такого рода существенно дополнили перечень индивидуальных и групповых, гражданских, социальных, культурных прав человека. Совокупность этих прав – минимальные условия, позволяющие защитить индивида от внешних посягательств, гарантирующие его автономность, безопасность, возможность свободного волеизъявления и поведения, получения образования и минимального достатка. Это то, на что человек в любом случае имеет право и что обязаны предоставлять ему государственные структуры. Это то, что обеспечивает  минимум человеческого достоинства.

Идея прав человека – продукт развития европейской культуры. О «естественных правах» писал ещё Фома Аквинский. О прирождённом праве каждого на жизнь, свободу и собственность рассуждал Дж. Локк. О том, что Бог даровал человеку право на свободу, жизнь и достижение счастья, говорится в Декларации независимости США, принятой в 1772 г.. Подобное утверждение содержится и в «Декларации прав человека и гражданина», провозглашённой Великой Французской Революцией в 1789 г.

Сегодня мир охвачен процессом глобализации, Это означает распространение рыночной экономики в её современных формах, повсеместное появление новых информационных технологий, а также  взаимодействие по всему фронту разных, часто очень далёких друг от друга культур. В этой связи возникает ряд таких вопросов относительно прав человека, которые либо вообще не ставились в 1949 г., либо не имели тогда столь острой формы.

Прежде всего это вопрос об универсальности тех прав, которые записаны в «Декларации..» 1949 г. и других аналогичных документах, принятых в 50-ые и 60-ые гг. прошлого столетия. Являются ли эти права выражением изначальной природы человека или же они продукт специфического развития западноевропейской культуры последних столетий? И если верно последнее, то можем ли мы навязывать эти права другим странам и культурам, с иным пониманием человека, его прав и обязанностей?

Отвечая на этот вопрос сначала в общей форме, я хочу подчеркнуть следующее. Факт возникновения и развития представлений о правах человека в контексте определённой культуры не означает, что эти представления не могут иметь более общего значения. Ведь и сам процесс глобализации, затрагивающий ныне все культуры Земли, стал возможным благодаря развитию науки и техники в контексте европейской культуры с её ценностями рациональности и личной свободы. Вместе с тем, я попытаюсь обратить внимание на то, что современное развитие новых информационных технологий и глубинное взаимодействие разных культур ставят вопрос о необходимости новой интерпретации некоторых из этих прав, их дополнения или более чёткого определения сфер действия.  Дело в том, что осуществление некоторых из них ведёт сегодня в ряде случаев к попранию других.

* * *

Начну с интенсивного развития транснациональных корпораций – одной из особенностей идущей глобализации. Для ТНК не существует национальных границ. Производство ведётся там, где это экономически наиболее выгодно. Поэтому возникает новое явление – социальный слой (который, по-видимому, будет увеличиваться в ближайшем будущем) людей, для которых безработица – не временное явление, а способ жизни. Раньше безработные были, как писал Маркс, «резервной армией труда». т.е. всегда могли понадобиться в производстве в случае повышения экономической активности. В условиях глобальной экономики это вовсе не обязательно. Появляются люди, которые экономически вообще больше не нужны. Они экономические и социальные изгои, отщепенцы. Такую же участь могут разделить их дети и внуки. Эти люди обладают правами на получение минимальных пособий, более или менее пригодного жилья. Их дети ходят в школу (не самую лучшую). Казалось бы, основные права человека в этом случае соблюдаются. Но разве можно назвать достойной жизнь, которая социально не востребована и потому бессмысленна?

Развитие новых информационных технологий можно рассматривать как воплощение права на свободное распространение информации и права на  её получение, а само появление этих технологий как прогресс свободного научного поиска. К чему это приводит на практике?

Современные информационные технологии, колоссально опосредуя отношения между получателем информации и ей источником, в огромной степени увеличивают возможности для манипулятивного воздействия на сознание. Когда человек имеет дело с той информацией, которая относится к его отношениям с близким окружением, он всегда может её перепроверить. К книжному тексту тоже можно отнестись критически: отложить книгу, вернуться к прочитанному тексту ещё раз, переосмыслить его в свете собственного опыта. Телевидение воздействует иначе: произносимые с экрана слова исчезают прежде, чем зритель успевает рационально оценить значение информации, а сопровождающее их изображение обладает суггестивным воздействием, притупляющим способность к критическому размышлению. Между тем, телевидение, получившее массовое распространение, во многом фабрикует образ реальности у своих потребителей: путём навязывания определённой интерпретации событий и даже показывая те события, которых в действительности не было. Конечно, человек может переключить канал или вообще выключить телевизор. Но современная жизнь такова, что большинство людей всё равно будут прикованы к телевизору. А те, кто ответственны за передаваемую информацию, свободны давать ту информацию, которую считают нужной. Если же кто-то указывает на то, что эта информация выражает определённые экономические и политические интересы, то телевизионные деятели отвечают, что это выражение этих интересов не противоречит их праву на зарабатывание денег.

Пользователи Интернета могут вступать в коммуникацию друг с другом, создавая особое "виртуальное Я", которое может сильно отличаться от реального Я. В киберпространстве размывается граница между реальным и нереальным, воображаемым. Реальность киберпространства в ряде отношений оказывается близкой реальности сновидений. Теряется чёткое представление о границе возможного и невозможного, которое всегда лежало в основе рационального планирования действий.

В Интернете нет фильтров для вводимой информации: торжествует принцип полной свободы. Там снимаются все моральные и цензурные запреты. В Интернете есть то, что обладает несомненной культурной ценностью. И там же много мусора и даже вредного. Это в некотором роде «всемирная помойка». Некоторые считают, что это и есть модель будущей культуры. Но дело в том, что деятельность в любой сфере предполагает систему фильтров: не всё пропускается в ту или иную культурную систему. Есть принципы запрета, есть нормы деятельности, есть разделение на хорошее и плохое, дозволенное и недозволенное. Если такого разделения нет, то соответствующая система разваливается, и деятельность становится невозможной. Если Интернет в сегодняшнем виде  это модель будущей культуры, то культура не имеет будущего. А значит, не имеет будущего и человек.

Масс-медиа часто называют «пятой властью». Но всякая власть не может быть абсолютной, она должна быть ограничена – иначе становится опасной. Один из крупнейших философов 20 века Карл Поппер, автор теории «открытого общества», написал в конце жизни, что, если не ограничить свободу печати, она разнесёт всю культуру.

Человек, включённый в современную систему массовых коммуникаций, оказывается очень податливым к всякого рода пропагандистским воздействиям. Это используется в современном пиаре и т.н. политтехнологиях. Главная цель профессионалов пиара - не развитие рациональных способностей человека, а напротив, притупление его критической рефлексии. Старый идеал либерализма - индивид, который свободно, без всякого внешнего давления принимает решения на основании собственных размышлений, представляется сегодня менее осуществимым, чем это было сто лет тому назад. Современные информационные технологии предоставляют новые возможности для манипуляции сознанием, для подавления человеческой свободы.

Высокий темп обновления знаний, характерный для информационного общества, влечёт быструю сменяемость социальных структур и социальных институтов, воплощающих это знание, типов и способов коммуникации. Многие социальные процессы становятся чем-то эфемерным: существующим относительно небольшое время. Интеграция прошлого и будущего в единую цепь событий, образующая индивидуальную биографию и лежащая в основе личности, Я, оказывается в некоторых случаях непростым делом. Всё более усложняющаяся в современном обществе цепь социальных и технологических опосредований между действием и его результатом делает сложным рациональное планирование действий не только на коллективном, но даже и на индивидуальном уровне. Но дело не только в этом. Любое рациональное действие предполагает не только учёт его возможных последствий, но также и соотнесение выбранных средств с существующими в обществе нормами поведения, с коллективными представлениями о дозволенном и недозволенном, с представлениями действующего субъекта о самом себе, о своей биографии, о принятых на себя в прошлом обязательствах, о принадлежности к той или иной коллективной общности, т.е с тем, что называется индивидуальной идентичностью. Между тем, современный западный мир переживает кризис индивидуальной идентичности. Начинается кризис и ряда коллективных идентичностей. Это связано с разрушением многих привычных норм, с упомянутой эфемерностью социальных процессов, с трудностью интеграции прошлого и будущего, разных коммуникационных потоков и разных систем социальных взаимодействий на индивидуальном уровне. Возникает всё больше индивидов, характеризующихся поли-идентичностью или "размытой идентичностью", сознание которых оказывается фрагментированным и которые не могут ответить на вопрос, кем они являются ("кто я такой?"). С этим же связан рост невротических и психических заболеваний. Многие современные теоретики пишут о «конце человека», о «гибели субъекта».

Угроза свободе возникает в связи с приближением к тому социальному состоянию, которое в литературе называют «электронным обществом». Имеется в виду общество, в котором новые информационные технологии существенно влияют на функционирование экономики, социальной жизни и даже на личную жизнь человека и которое возникает в мире в связи с процессом глобализации. В таком обществе (а по мнению многих исследователей современное человечество быстро приближается к нему) размывается граница между «моим» и «не-моим». Есть основания думать, что в таком обществе индивидуальная свобода будет всё более ограничиваться «в интересах самого же человека». Где же в таком случае грань между необходимым ограничением свободы в сверх - сложном обществе и возможностью манипуляции человеком в интересах определённых социальных групп?

В связи с развитием современных био- и нанотехнологий выдвигается проект конструирования человеческой телесности. Речь идёт, во-первых, о выращивании «по заказу» детей с определёнными качествами. Одни дети будут более умными, другие более сильными и т.д. Естественно, что это могут позволить себе только те, у кого есть необходимые для этого большие деньги. Легко видеть, что в перспективе это приведёт к разделению людей на касты. Понятно, что дураки и дебилы не смогут иметь те же гражданские и политические права, какими должны обладать люди умные и отвечающие за свои действия. Идея гражданского общества, всеобщего участия в политической жизни и равенства всех перед законом становится бессмысленной.

Возникло движение т.н. «транс-гуманизма» и «иммортализма». Сторонники этих движений, в число которых входят специалисты в области биологии, генетики, социологии, нано-технологий и философии, исходят из того, что с помощью современной науки, в частности, генной инженерии, нано-технологий, компьютерных и информационных технологий, воздействуя на генную и нервную систему человека и заменяя ряд органов на искусственные, можно сначала колоссально удлинить человеческую жизнь, а затем вообще сделать человека бессмертным существом. В этом случае проблема смерти, столь важная для всей исторически существовавшей культуры, потеряет всякий смысл.

Конечно, это выглядит как очередная утопия, правда, не социальная, а биотехнологическая. Можно было бы утверждать, что эта утопия совершенно фантастична, если бы в число участников движения не входили серьёзные исследователи и если бы они уже не начали практической работы в направлении создания такого существа, которое будет выходом за пределы человека, каким он был до сих пор. Если даже осуществление бессмертия этого будущего существа, которое иногда называют «сверхчеловеком», а иногда «пост-человеком» может  вызывать сомнения, то возможность вмешательства в биологическую природу человека, по-видимому, существует. Министерство обороны США, например, финансирует исследования по созданию «идеального солдата» с расширенными возможностями получения сенсорной информации, увеличенной быстротой её переработки, возросшими физическими возможностями, меньшими потребностями в сне и отдыхе. Но это только начало подобных экспериментов по выходу за пределы человека, что и является целью «трансгуманистического движения». Если ставить вопрос о смысле жизни человека как не индивида, а как человечества, то  «трансгуманисты» видят его в создании условий для замены человека «пост-человеком». Считается, что в перспективе это приведёт к бессмертию.

Существует настоятельная необходимость в анализе и оценке этой программы. Ограничусь лишь некоторыми соображениями.

Уже само по себе вмешательство в сложнейшие генные и нервные структуры человека исключительно опасно. Его результаты могут быть весьма похожими на ту экологическую катастрофу, которая возникла вследствие технологического преобразования природы. Вместо более физически и психически здорового существа можно породить монстра. Но даже если удастся разобраться во всех сложных генных и нервных структурах и точно предвидеть результаты воздействия на них (от чего мы очень далеки сегодня), то нет никакой уверенности в том, что возникший «сверхчеловек» не разрушит полностью ту культуру с её представлениями о человеческих возможностях, о допустимом и недопустимом, о правах и обязанностях, которая и делает человека человеком. Если раньше люди мечтали о более гуманном обществе, то общество «пост-людей» будет анти-гуманным.

А если бы удалось пойти ещё дальше и сделать «пост-людей» бессмертными (а об этом тоже мечтают «трансгуманисты»), то это имело бы ряд роковых последствий. Во-первых, отпала бы необходимость в рождении новых людей, так как определённого количества бессмертных «пост-человеков» было бы достаточно для решения тех проблем, которые стояли бы перед таким обществом. Бесконечная жизнь одних и тех же существ свела бы к минимуму возможность социальных и культурных обновлений (правда, вряд ли в таком нечеловеческом обществе существовала бы культура). Такие главнейшие смыслоопределяющие ценности человеческой жизни, как забота о детях и стариках (ибо не было бы ни тех, ни других), понимание другого человека и его проблем (ибо этих проблем тоже не было бы), любовь к другому человеку, которая включает в себя заботу и понимание любимого, осознание хрупкости человеческой жизни, исчезла бы, потеряли бы смысл такие добродетели, как мужество и героизм, ибо они предполагают самопожертвование и возможность потерять жизнь. Словом, исчезновение смерти означает исчезновение смысла человеческой жизни. Переход к «пост-человеку» - это не ликвидация смерти, а наоборот коллективное самоубийство человечества, ибо «пост-человек» и есть убийца человека.. Естественно, что в этой ситуации не имеет никакого смысла рассуждать о правах человека.

Но в  этой связи возникает следующий вопрос. Достаточно ли свободного решения испытуемого для того, чтобы над ним ставились такого рода эксперименты? Вообще имеет ли человек право на абсолютно свободное распоряжение своим телом? Допускает ли свобода научного исследования такого рода манипуляции с человеком?

* * *

Другие вопросы относительно универсальности того понимания прав человека, которое зафиксировано в «Декларации…», возникают в связи с интенсивным взаимодействием разных культур. Культуры и раньше вступали в контакты друг с другом (М.М.Бахтин писал о том, что «культура существует на границе»). Иногда глобализация понимается как культурная унификация. В действительности имеет место как усвоение инокультурных смыслов, так и конфронтация культур, их противостояние друг другу и навязывание собственных смыслов и ценностных представлений иной культуре (иным культурам). За современными экономическими, политическими и геополитическими конфликтами лежат более глубокие – конфликты культурных смыслов и ценностей.

Это касается и понимания прав человека. Оказывается, что представления об этих правах в неевропейских культурах существенно отличаются от тех, которые легли в основание «Декларации прав». В «Декларации..» говорится о правах соответствующих субъектов (как индивидуальных, так и коллективных). Государство имеет обязательства по защите этих прав. Во многих неевропейских культурах подчеркиваются прежде всего обязанности человека по отношению к государству, семье, старшим. Права вытекают их этих обязанностей: например, права старших по отношению к младшим как следствие обязанностей первых перед вторыми, так же, как и права младших, вытекающие из обязанностей старших, обязанности подданных по отношению к государству и  вытекающие из этого их права на государственную защиту (т.е. обязанности государства в отношении подданных) и т.д. Главная же особенностей таких представлений о правах и обязанностях связана с иным, отличным от европейской традиции пониманием человека, его личности, степени  его автономности и свободы, его включённости в социальные структуры. В Англии, Франции, Германии, США и других странах западной культуры существуют сегодня устойчивые сообщества представителей не европейских культур, имеющих такие представления о правах человека, которые весьма отличны от общепризнанных в странах их нынешнего проживания. В соответствии с господствующими сегодня представлениями о толерантности эти отличные от западных системы ценностей должны уважаться. К этому же обязывают и записанные в разных документах положения о правах на развитие собственной культуры.  К тому же представители этих сообществ, не разделяя европейских ценностей, в других отношениях удачно вписываются в современную экономическую, техническую и даже научную деятельность. Подобное представление о правах человека можно было бы посчитать анахронизмом, который должен исчезнуть по мере научно-технического развития и распространения процесса глобализации, если бы не тот факт, что по крайней мере некоторые культуры, успешно включающиеся в процесс глобализации (Китай, Япония и др.) не собираются отказываться от своих традиций, а пытаются каким-то образом интегрировать их с европейскими. Насколько такая интеграция возможна – вопрос дискуссионный. Известно, что на практике имеет место всё же не интеграция, а столкновение разных культурных ценностей в этих странах. Однако в любом случае сам факт успешного экономического и научно-технологического развития стран с иными культурными ценностями и представлениями о правах человека заставляет вновь обратиться к анализу этих прав с точки зрения их соответствия тому новому этапу мирового развития, который обозначается термином «глобализация».

Очевидно, что сам человек меняется, меняются его ценностные представления, меняется его «жизненный мир» и место в этом мире науки и техники. Понимание прав человека производно от понимания человека. Ясно, что если у человека не будет прав, не будет и его самого. Но вот каково должно быть содержание и объём этих прав в контексте происходящих бурных перемен, это нужно серьёзно обсуждать философам, социологам, культурологам, юристам. Юридические формулировки должны быть следствием этих обсуждений. Иначе за разговорами о правах человека можно утопить и права, и человека. Тогда был бы, к сожалению,  прав поэт:

Я устал от двадцатого века,
От его окровавленных рек,
И не нужно мне прав человека,
Я почти уже не человек.

Опубликовано: «Всеобщая декларация прав человека: универсализм и многообразие опытов». М, 2009. Изд. Института государства и права РАН.

Публикуется на www.intelros.ru по согласованию с автором

Публикуется на www.intelros.ru по согласованию с автором