Первичный импульс к написанию этой работы дал вопрос, невольно возникший у меня еще в 1999 году, когда я готовил статью о постдефолтной ситуации в России (Урнов, 1999). Я подумал: почему в Великобритании в 1990 году попытка М. Тэтчер ввести подушный налог спровоцировала мощную вспышку насилия, а в России в 1998 году куда более масштабный удар по доходам – дефолт – не только не вызвал никаких насильственных действий, но, судя по социологическим данным, имел своим результатом снижение желания участвовать в акциях протеста, улучшение настроения и пр.?