В моих отношениях с Мерабом Мамардашвили, установившихся, к сожалению, достаточно поздно по сравнению с датой  знакомства, тесно переплелись дружба и не сразу осознанное мной ученичество. Дружба с ним — одна из самых больших ценностей, хранящихся в моей душе, а ученичество пробудило во мне до сих пор не угасающий интерес к психологической проблематике сознания, который он деликатно поддерживал. Соответственно, в статье, посвященной памяти Мераба, две доминанты — сознание и ценности