- Каким Вы видите будущее передовых стран через 30-50 лет? Что в наибольшей степени будет определять характер этого будущего, а что – приближение к нему?

Поскольку эпоха капитализма – капитализма в той форме, в какой он существовал, – завершена, стоит ожидать серьезных изменений в сфере социальной и в сфере экономической. Можно рассчитывать на то, что жизнь людей станет более спокойной и более комфортной. Зарождение этой тенденции уже сейчас можно наблюдать в некоторых странах Европы. Уровень развития технологий, достигнутый за двести лет существования капитализма, столь высок, что уже позволяет обеспечить достойную в материальном отношении жизнь огромному количеству людей. Думаю, что нам теперь необходимо найти новый образ жизни.

Эпоха «стрессового потребления», когда публику заставляли покупать снова и снова, когда диктатура брендов фактически заменила производство полезных и нужных людям товаров, когда нормой стало распространение мифов о том, что каждый товар несет в себе дополнительное эмоциональное и интеллектуальное содержание, постепенно уходит в прошлое. Дальнейшее распространение того стиля жизни и того стиля потребления, который доминировал несколько предыдущих десятилетий более невозможно, причем сразу по нескольким причинам.

Во-первых, для поддержания столь высокого уровня потребления скоро станет недоставать ресурсов. Во-вторых, когда смыслом экономической системы становится мошенничество (а именно такого рода мошенничеством является диктатура брендов), это означает, что она в нынешнем своем виде изжила себя. Те же самые процессы характерны для финансовой системы, что нам наглядно продемонстрировал кризис 2008 года. Именно это и произошло – финансовая система перестала работать на социальное и экономическое обслуживание людей.

 Какими могут быть изменения? Я могу привести следующий пример. Скажем, в Японии не хватает высококвалифицированных столяров – рабочих, которые умеют чинить деревянные храмы. Технологии высоки, а заменить стропила никто не может. Примером нового образа жизни может служить менеджер компании Mitsubishi, который основную часть своей деятельности посвящает этой компании, а затем берет отпуск и фактически бесплатно отправляется чинить буддистские храмы.

Конечно, изменения не произойдут по мановению волшебной палочки. Люди уже размышляют о том, каким может стать этот новый образ жизни. Тут можно привести множество примеров. Существует движение сквоттеров, которые занимают помещения, собственностью на которые не обладают, есть множество людей, которые уезжают из России в Гоа, пытаясь там обрести спокойствие. Все эти явления означают, что поиск начался, и что он, безусловно, имеет нравственные основания. Ведь эти люди пытаются в очередной раз найти ответ на вопрос, ради чего мы живем.

Я уверен, что будет изменяться наше представление о семье. Серьезным изменениям подвергнутся наши представления о религии. Не последнюю очередь это будет происходить под влиянием столкновений с мусульманами в Европе. Почему возникает напряжение между мигрантами-мусульманами и европейцами? Думаю, что не в последнюю очередь потому, что мигранты приносят с собой традиционные ценности, которые являются основой их жизни. У европейцев представление о базовых ценностях заменено каким-то расплывчатым мультикультурализмом и искаженными либеральными представлениями об устройстве мира.

- Как изменится структура российского общества? Чего стоит опасаться и чего стоит ожидать?

Наша главная проблема заключается в том, что мы никак не приступим к простой и понятной работе по обустройству собственной страны. Не важно, с чего начинать – с обустройства городов или деревень. У нас везде беспорядок. Наша страна находится в полуразрушенном состоянии. Казалось бы, это задача прагматичная и по большому счету хозяйственная. Но эта хозяйственная задача для нас является сейчас задачей почти нравственной. Если мы не в состоянии найти силы для того, чтобы привести свою страну в порядок – перестроить города, построить дороги, привести в порядок сельское хозяйство, сделать так, чтобы миллионы гектаров плодородной земли не становились заброшенным…То, видимо, мы не состоянии сделать больше ничего. Так что наша первоочередная задача – восстановить страну буквально в хозяйственном отношении. Мистической становится для нас дорога Москва-Санкт-Петербург: мы не можем ее построить уже пятнадцать лет. Просто одну хорошую дорогу.

- Как Вы считаете, в будущем есть ли место для свободного рынка? Верите ли Вы в пострыночное будущее, и в каких условиях оно может наступить?

Рынок – это один из элементов нормально функционирующей хозяйственной системы. Просто у нас было двадцать лет назад (да и сейчас в некоторых головах остается) странное, преувеличенное представление о рынке как о единственном способе организации жизни людей. Это один из важных элементов хозяйственной жизни, но замечу, что далеко не единственный. Поэтому я считаю, что он, безусловно, будет значимой частью экономики будущего. Но нужно понимать, что огромная масса экономических решений никогда не принималась на рыночной основе.

- Считаете ли Вы что Россия, в настоящее время, делает какие-то принципиальные шаги к этому будущему? Речь идет, в том числе, не только о государстве, но и об отдельных людях. Могли бы Вы назвать таких людей? Могли бы Вы сказать, существуют ли сейчас в России «островки будущего», созданные подобными людьми?

В среднем бизнесе множество инновационных компаний, которые готовы развиваться и предлагать миру интересные продукты и решения. Их развитие определяется не только материальным интересом – людям интересно создавать что-то новое и получать за это деньги – иногда много, иногда немного… Но, как ни удивительно, именно средние компании зачастую оказываются вне поля зрения общественности и власти. Хотя в России существуют сотни первоклассных инновационных компаний, а просто хороших компаний – тысячи. Но странные при этом происходят вещи. Власть у нас ищет опору для модернизации, но никто и никогда – кроме журнала «Эксперт» – не говорит о среднем бизнесе. Из тысячи компаний появляются сто крупных компаний, а из ста крупных – десять великих. У нас почему-то государственная поддержка оказывается крупным компаниям, а потом раздаются недоумевающие возгласы, мол, где же наши инновации.

В организации жизни селе есть отдельные интересные примеры. Я даже помню название поселка – Маслянино, который находится в 160 км от Новосибирска. Глава администрации Маслянинского района серьезно занялся развитием своего района. И если шесть лет назад он начинал с инвестиционного проекта стоимостью пять миллионов рублей, то сейчас он рассматривает инвестиционный проект уже на миллиард рублей. Вот такая потрясающая динамика всего за несколько лет. Они обустроили склон горы – поставили подъемник, и теперь местные жители катаются там на лыжах. Это поначалу казалось невозможным – 160 км от Новосибирска, фактически глушь. Оказывается, что можно искать инвестиционные проекты не в администрации Новосибирской области, а во всем мире, ведь есть Интернет. Это принципиально другой подход, этот человек из Маслянино оказался человеком будущего в каком-то смысле.

- Какое государство отзывчиво к будущему? Какими свойствами оно обладает?

Быть отзывчивым к будущему – задача не для государства. Государство – это машина, которая должна обеспечивать высокую степень порядка, его главная задача – не допустить краха. А создавать картины будущего – задача интеллектуалов, в число которых я включаю и представителей успешного бизнеса. Это зона ответственности тех людей, которых раньше называли интеллигенцией. Поэтому, на мой взгляд, все вопли, которые раздаются от интеллектуального класса в адрес государства, должны быть адресованы в обратную сторону. Нельзя ожидать от государства решения всех наших проблем, тем более – работы по рисованию будущего нашей страны. А вот когда будущее нарисовано, когда оно воспринимается обществом, должны появляться политические силы, которые их подхватывают и ставят как задачу для государственной машины, чтобы она начинала работать на их достижение.

У нас сейчас нет картины желаемого будущего в головах интеллектуалов, чего же мы хотим от государства? На мой взгляд, закономерно то, что сначала должно появиться на свет некая идея, затем последует общественная проработка и публичное обсуждение этой идеи, а потом ее воплощение при помощи ресурсов государства. Я уверен, что настоящие идеи обладают самой высокой прорывной силой в мире. А если этой силы нет, то это уже не идея, а так, идейка.

Интервью провела Наталья Демченко