…опрокинутое в будущее осмысление истории, идея гибкого сопряжения стран и народов, взаимосвязь которых осознается скорее при взгляде «извне», нежели «изнутри» многоликого сообщества, могла бы стать содержанием умного деяния. Без гарантий на успех, но и не без шанса достичь оного. Если, конечно, иметь в виду не возведение административного здания, а созидание многосторонней системы отношений…
Если на данном пути удается обрести позитивный результат, то выстраивается не просто Русский Дом, но восстающий из беспамятства Руский Град – Гардарики безграничной Ромеи, соприкоснувшейся с темными временами и, хочется верить, отшатнувшейся от них: обитель народов, соборное «единство в многообразии»…

...Свержение царя-тирана (рекса) – Тарквиния Гордого, стало фундаментом просуществовавшей приблизительно полтысячелетия Римской республики (Res publica Populi Romani или Senatus Populusque Quiritium Romanus, SPQR) со своими юридическими концептами и политическими механизмами, затруднявшими появление узурпаторов. Это, главным образом, сам принцип республиканского правления, наличие двух избираемых на определенный срок консулов, т.е. постулировалась сменяемость и коллегиальность высшей магистратуры. Власть которой уравновешивалась сенатом (аристократией), плебейским трибунатом (с правом вето на решения консулов), народными собраниями (комиции), а также – коллегиальной магистратурой цензоров, надзиравших над государственным хозяйством, гражданским цензом (сословной принадлежностью) и всем корпусом должностных лиц (censura morum). [2] Кроме того предусматривались легальные процедуры привлечения к ответственности носителей высшей власти (империума)...

Горожане обитали и в Древнем, и в Античном мирах. В последнем существовали также демократия и республика, историческое и политическое наследие которых в определенной мере влияло – особенно в период «городской революции» – на формулу развития европейской, а впоследствии глобальной цивилизации. Тогда же осознается отличие политики (ср. polis - город) от усеченного ее понимания лишь как «внешних отношений» или же «дворцовой интриги», закладываются основы категориального аппарата политического действия, в том числе такого неоднозначно толкуемого и оцениваемого, как демократия.