В статье ставится вопрос о понимании мира и культуры в обход понятия «картина» (на философском языке это также означает «представление»). Тезис о том, что внутри культуры, ориентированной на картину (читай — изображение), всегда действуют неизобразительные — имманентные — силы, рассматривается на трех конкретных примерах. Туринская плащаница демонстрирует нам аграфические пятна, которые сопротивляются означиванию. В этой традиции нерукотворных образов они существуют одновременно с символическим содержанием изображения и намекают на возможность понимания иконы уже как динамического знака. 

В статье на примере трех авторов – Жана Эпштейна, Огюста Вилье де Лиль-Адана и П.А. Кропоткина – предпринята попытка наметить подходы к тому, что можно на­звать семиотикой сил. Жан Эпштейн, автор оригинальной концепции фотогении, представил кино инструментом, проявляющим изменчивость самой материи, рас­сматривая извергающуюся Этну фигурой такой изменчивости. Вилье де Лиль-Адан – писатель-символист, также упоминающий Этну, но приравнивающий ее взрывную силу к химическим формулам взрывчатых веществ. 

В статье рассматриваются особые знаки, которые создаются кинематографом Алексея Балабанова. Если допустить, что его фильм «Я тоже хочу» (2012) — манифест поколения, то такое утверждение можно трактовать по-разному. С одной стороны, поколение предстает в своей завершенности, как однородное и опознаваемое в социальном и ценностном отношении