Имя:
Пароль:

На печать

Михаил Ремизов. Выступление на заседании клуба "Красная площадь" 25 апреля 2006 г.

altСергей Чернышев, возражая прозвучавшей критике нового корпоративизма, ссылался на энтузиастов корпоративистского мировоззрения, таких как Дюркгейм и Бердяев. Я, честно говоря, не вижу, что общего в том корпоративизме, о котором говорил Дюркгейм, и в том корпоративизме, который констатировал Андрей Фурсов. Почему? Потому что для Дюркгейма корпоративизм — это механизм социализации граждан в рамках нации-государства. Дюркгейм работает с проблемой аномии. Он живет в ситуации развитого национального государства, которое в принципе, достаточно прочно, но воспроизводит такую вещь как аномия — отчуждение людей от институтов, деградацию норм, ощущение морального одиночества. И он говорит о том, что нация-государство нуждается в посреднике между государством, между целым и индивидуумом. Таким посредником и является корпорация. При этом не отрицается, что индивид является базовой единицей социальной организации. При этом не отрицается, что государство является целым, конечной сборкой. Говорится лишь о том, профессиональная социальная корпорация — некий современный аналог средневековых «цехов» — является необходимой ячейкой социализации индивида. Это просто определенный приводной ремень для скрепления нации-государства. Вот что такое корпоративизм по Дюркгейму.

Когда Бердяев говорит о Новом Средневековье, он апеллирует к образу Высокого Средневековья, когда действительно базовой единицей общества был не отдельный индивид, а определенные социальные группы, сословия, цеха, ордена, и так далее. Но это был христианский универсум, что очень важно. А в христианском универсуме личность имеет базовый онтологический статус. И каждый человек имеет в себе определенное дыхание Бога и в этом качестве признан другими. Поэтому средневековое социальное неравенство на заднем плане имело очень четкое понимание онтологической рядоположности людей друг другу. Я не буду говорить о равенстве, но хотя бы о рядоположности.

Этого момента принципиально нет в неокорпоративистском мировоззрении, которое присуще глобальным элитам, которое присуще лидерам современных «амбициозных корпораций». В данном случае они склонны, скорее, рассматривать себя, с одной стороны, и, положим, средний класс или обитателей трущоб, с другой, как просто разные биологические виды. И этот антропологический барьер имеет тенденцию ко все большему оформлению, ко все большей кристаллизации. Христианский фундамент средневекового корпоративизма оказался отброшен. В этом смысле оптимизм Бердяева по поводу Нового Средневековья тоже оборачивается большим вопросом.

Сказанное касается терминологической трактовки корпоративизма. Но наряду с этим хотелось бы внести в трактовку прозвучавшего доклада, некоторые идеологические акценты. Та картина, о которой говорит Андрей Ильич, и не только в этом выступлении, но и в ряде статей, — это картина «заговора элит». Заговора элит, которые достаточно сознают себя самое, которые достаточно организованны для того, чтобы ставить задачу: «менять все, чтобы не менялось ничего». Те процессы, о которых сегодня шла речь, — и процессы глобализации, и процессы обескровливания среднего класса, процессы десолидаризации в рамках национальных государств, — они все связаны с сознательным целеполаганием определенных элит, которые после падения СССР реализуют стратегию глобального перераспределения ресурсов, оставляющую за бортом все более широкие слои населения, и в самим западных обществах и, тем более, на периферии. Экзотерическим, внешним выражением этого «заговора» является так называемый «неолиберализм».

Но принципиально важно, что идеологический заговор элит не самодостаточен. Что заговора элит недостаточно для того, чтобы произвести демонтаж солидаристской конструкции национального государства. Заговор элит в одиночку не может демонтировать системы безопасности среднего класса. Мы видим, что для того, чтобы осуществить этот демонтаж, востребуется еще один заговор, или сговор. Заговор меньшинств и, одновременно, сговор элит с меньшинствами. Не важно, идет ли речь этнических, религиозных, социальных, сексуальных меньшинствах, существующих в теле современных обществ. Их взаимная солидарность, их растущая борьба за собственные права, их умение добиваться признания, их умение бороться за субсидии и за культурную гегемонию, — все это работает на тот же самый процесс демонтажа национального среднего класса. Заговор элит разрушает его «сверху», заговор меньшинств — «снизу».

Поэтому мы должны видеть этот комплексный феномен, который, с одной стороны, является заговором элит, с другой — заговором меньшинств, а в совокупности — сговором тех и других. Я не говорю о сговоре в конспирологическом смысле, а об объективном совпадении вектора интересов.

Что представляет собой этот сговор в идеологическом плане? Идеологически — это сговор неолиберализма с глобальным левым движением. С «новым левым» движением, сформированным в 60-е–70-е годы, которое сделало ставку уже не на пролетариат, не на решение проблемы эксплуатации, не на борьбу за права трудящихся, не на снижение нормы эксплуатации, а на маргиналов, не находящих себе места в системе общественного разделения труда и в «культуре большинства» Т.е. собственно на меньшинства, не способные или не желающие интегрироваться в общество ни экономически, ни культурно.

На мой взгляд, в западном мире и, возможно, в совсем не отдаленной перспективе, в России, существует такая ситуация заговора неолибералов с глобальным левым движением. И в этой ситуации неизбежен союз тех левых, которые продолжают отстаивать интересы трудящегося большинства собственного народа, т.е. фактически стремятся к расширению национального среднего класса до масштабов всего общества, с националистами и консерваторами, которые отстаивают безусловную солидарность элит с собственным народом в рамках институтов национального государства. Очень важно, что основой этой функциональной солидарности низов и верхов является именно национальная идентичность, среда национальной культуры. А основой существования среднего класса является совпадение хозяйственного ядра общества и его этно-культурного ядра.

Поэтому идеология, которая должна противостоять деструктивному союзу «отвязных» элит с «обнаглевшими» меньшинствами, может быть обозначена как национализм среднего класса . Среднего класса, потому что именно он является проигрывающей от глобализации силой, а национализм — потому что это единственное основание солидарности элит с собственным обществом.