Проблема отношения веры к знанию всегда была для философии одной из центральных, ибо речь идёт как о самой возможности постижения реальности, так и о предельных основаниях человеческой деятельности. С самого своего возникновения западная философия решительно противопоставила себя всякого рода верованиям: как мифологическим, так и обыденным. Философия была критикой обычного опыта и вместе с тем способом получения истинного знания. Между тем, знание в отличие от мнения предполагает, как утверждал Платон, не только истинность соответствующего утверждения, но и его обоснованность. Вера, при этом самая обычная, например, вера в то, что завтра будет хорошая погода, может быть как истинной, так и ложной. В любом случае она не может быть полностью обоснована. Лишь мышление, исходящее из самоочевидных посылок и руководствующееся правилами логики, может привести к полноценному знанию. Что же касается веры, то если в ней мышление в какой-то степени и присутствует, то явно недостаточным образом, что мешает ей стать знанием, подлинным постижением того, что есть на самом деле...

Философия всегда задавала вопрос о себе самой. По-видимому, это одна из её особенностей, отличающих её от других теоретических дисциплин. Сегодня этот вопрос стоит особенно остро, при этом он оказывается связанным не только с переосмыслением характера и роли философии в современной культуре, но и с новым пониманием человека, и культуры в целом. Попробую в какой-то степени обосновать этот тезис, хотя сделать это детально в кратком докладе невозможно...

Принятие Организацией Объединённых Наций в 1949 г. «Декларации прав человека» было важнейшим социальным, политическим и культурным событием мирового значения. В «Декларации…», с одной стороны, подытожено развитие общества (прежде всего западноевропейского и североамериканского) по пути человеческой эмансипации, а с другой стороны, сформулированы минимальные задачи, выполнение которых делает жизнь человека достойной. Принятие в последующем разными организациями (в частности, Европейским сообществом) некоторых других документов такого рода существенно дополнили перечень индивидуальных и групповых, гражданских, социальных, культурных прав человека. Совокупность этих прав – минимальные условия, позволяющие защитить индивида от внешних посягательств, гарантирующие его автономность, безопасность, возможность свободного волеизъявления и поведения, получения образования и минимального достатка. Это то, на что человек в любом случае имеет право и что обязаны предоставлять ему государственные структуры. Это то, что обеспечивает минимум человеческого достоинства...

В обществе о нашей элите принято говорить как о своего рода хронической болезни. Я хотел бы внести посильную лепту в диагностику этой болезни и поговорить о возможных мерах лечения. При этом я буду исходить из двух методологических постулатов. Первый из них состоит в том, что в основе многих системных проблем нашей страны лежат не некие анонимно-объективные "реалии", а социально-психологические особенности ее правящего слоя (крупного бизнеса и высшей бюрократии)...

Что толку спорить о суверенитете? Ведь это повестка второго срока Путина, а сейчас время грезить об инновациях и правовой культуре. Таково убеждение текущего момента. Что на него ответить? Что «философы» склонны заниматься «несвоевременным»? Но боюсь, это не выражает сути дела в моем случае. Если я упорствую в том, чтобы обсуждать вопрос о суверенитете, то лишь потому, что склонен понимать его совершенно иначе, чем та общественность, для которой, в общем и целом, этот вопрос сводился к вариациям на тему «восстановления международного статуса» страны и «укрепления вертикали власти» и которая не видит сегодня во всем этом ничего, кроме изношенных аксессуаров сурковского дискурса...

Сложившуюся атмосферу российско-европейских отношений, особенно в перспективе выработки нового базового соглашения, можно охарактеризовать как взаимную стратегическую неопределенность. И в России, и в ЕС отсутствует понимание не только конечной, но даже промежуточной цели взаимоотношений. Стороны не могут определиться, кем они друг друга хотят видеть. И это связано не столько с взаимными противоречиями или накопившимся недоверием, сколько с дефицитом исторической идентичности каждой из сторон...

В результате «холодной войны» в конце ХХ века СССР потерпел не экономическое, а культурное поражение от Запада. Концептуальная ловушка, рассматривающая коммунизм как завершенный капитализм с его машинным производством, где человек лишь «винтик» индустрии, позволила внедрить в устои сознания советских людей культ потребительства. А деинтеллектуализация общества (профанация идеалов и примитивизация ценностей) довели массы до иллюзии возможности получения богатства даром (как приз в игре). Вследствие внесения дефекта в вектор воли к созиданию, в обществе наступила апатия, чреватая бунтом. Потеряв традиционные для русских людей мотивы «общего дела» на «общее благо» пришедшая на смену партийцам КПСС либеральная элита Новой России демонстрирует эгоизм и явную неспособность поднять народ на прорыв в постиндустриальное общество...

Уже общепринятым стало мнение, что рейдерство (или, как интеллигентно называют это явление в официальных документах, — незаконные методы решения корпоративных конфликтов, недружественное поглощение предприятий) является угрозой экономической безопасности страны. На минувшей неделе большой пакет поправок в российское законодательство, направленных на предупреждение рейдерства, принят в первом чтении Госдумой. Не опоздали ли эти законы? Что можно ждать в ответ на них от крупных рейдеров, которые стали одними из самых богатых людей страны...

На недавней коллегии Генпрокуратуры России по итогам работы за 2009 год Дмитрий Медведев затронул неожиданную на первый взгляд тему — уголовной статистики. "Не знаю, насколько эта статистика является точной, — сказал президент. — У нас миллион преступлений — туда, миллион — сюда, непонятно, что вообще происходит". "Огонек" попробовал разобраться...

После мюнхенской речи Президента России в лексиконе идеологов "холодной войны" вновь часто стало фигурировать такое словосочетание, как "русская мафия". Это — проверенное оргоружие информационно-психологического воздействия, которое эффективно сработало и в конце 80-х, при развале СССР, и в середине 90-х, при массированной западной экспансии в экономику и политическую жизнь России. Сначала пропагандисты "холодной войны" объявили КПСС мафиозно-коррупционной организацией, и через этот код, который как нож в масло входил в сознание населения, вызывал мощную протестную войну по всему обществу, взламывали государственные устои СССР. Тем более, что оснований к этому имелось предостаточно: и узбекское дело, и дело Мосторга, и дело семьи Брежнева (сомнительные связи дочери Брежнева, арест Чурбанова), и многое другое...