Виктор Ющенко как сжигатель мостов

Политический кризис в Украине, связанный с роспуском президентом Виктором Ющенко Верховной Рады, в России был воспринят очень близко — почти как часть собственного политического процесса.

Дело не только в общем советском прошлом и культурной близости России и Украины, не только в похожести нынешней украинской ситуации на российские события осени 1993 года, но и в принципиальной важности Украины для российской самоидентификации. Хотя бы потому, что именно Украина на протяжении последних трех с половиной столетий является «критической массой» для реализации всех российских имперских проектов. Украина — это в некотором смысле зеркало для России. Тот факт, что это зеркало кривое, то есть что российское информационное поле живет иллюзиями по поводу Украины, вредит прежде всего России.

Среди причин украинского кризиса можно выделить неэффективность для Украины (как и для большинства стран СНГ) парламентской (парламентско-президентской) формы государственного правления, а также контрпродуктивность пропорциональной системы выборов в парламент.

Конституционная реформа, вступившая в силу «в обмен» на «третий» тур голосования на президентских выборах 2004 года и забравшая у президента ряд важных политических полномочий, наделила его, в соответствии с теорией разделения властей, возможностью, которой у него дотоле не было — распускать Верховную Раду. Ющенко не воспользовался ею летом 2006 года, когда для роспуска парламента были прямые конституционные основания, но использовал свое право тогда, когда подобных оснований не было. Поэтому и в президентском указе нет ссылок на ст. 90 Конституции, где прописаны все три случая роспуска, но есть ссылки а на ч. 2 ст. 102 и ч. 4 ст. 5 Конституции, где президент называется «гарантом государственного суверенитета» и где речь идет о недопустимости узурпации власти. В итоге Ющенко, вышедший за пределы президентских полномочий, но апеллирующий к естественному праву верховного правителя противиться узурпации власти, сам похож на узурпатора. Однако признать указ не соответствующим Конституции может не Верховная Рада, не премьер-министр, не ПАСЕ и не Госдума РФ, а лишь Конституционный Суд Украины. Деятельность которого на данный момент фактически парализована — несколько судей (избранных, кстати, по президентской квоте) уже заявили об оказываемом на них давлении. В соответствии с законодательством, дело в Конституционном Суде рассматривается в течение трех месяцев и в случае неотложности — в течение месяца (ст. 57 Закона О Конституционном Суде Украины). Это то время, на которое фактически может быть отсрочена дата выборов новой Верховной Рады.

«Гибель права» и перспективы политических решений

Происходящее в Украине с начала апреля можно определить как «гибель права»: действия и президента, и Верховной Рады, и премьер-министра в той или иной степени нелегитимны и нарушают и без того весьма несовершенное законодательство. Поэтому из создавшейся ситуации легитимного, юридически «чистого», выхода быть не может в принципе — любое решение будет сугубо политическим.

По состоянию на данный момент можно сделать несколько текущих выводов:

Во-первых, Верховная Рада V созыва не «воскреснет» — новые выборы будут даже в случае «нулевого» варианта, по которому Ющенко отменяет свой указ о роспуске парламента, Верховная Рада признает недействительным переход депутатов-беглецов из БЮТ и «Нашей Украины» в парламентское большинство и отменяет закон о Кабинете министров. Мягкий и безвольный Ющенко, планомерно «сдававший» свои политические позиции и полномочия, вдруг сделал самые резкий поступок в своей жизни. Теперь все политические «мосты» сожжены, «точка невозврата» пройдена, поэтому «нулевой вариант» означает для Ющенко политическую смерть без шанса на реинкарнацию. В сложившейся ситуации политическая воля президента — это воля «коллективного Ющенко», в которой, помимо воли одноименного гражданина, есть воля Секретариата президента, воля сторонников из «Нашей Украины», воля Юлии Тимошенко, а также воля «внешних суверенов» — как американских, так и российских.

Во-вторых, новые выборы пройдут не в 60-дневный срок 27 мая (в соответствии с ч. 2 ст. 77 Конституции), а позже — летом или даже осенью. За оставшиеся несколько недель просто нереально провести все необходимые этапы: уточнить списки избирателей, сформировать избирательные комиссии, провести без нарушения уставов партийные съезды, сформировать предвыборные блоки, выдвинуть и зарегистрировать кандидатов в депутаты и т.д. Ну а на полноценную агитационную кампанию просто не останется времени. Подобный цейтнот несет не только усиление внутренней напряженности и углубление внутриукраинского раскола, но и непризнание выборов со стороны международных наблюдателей и международных организаций. В результате, если выборы всё-таки состоятся 27 мая, это значит, можно сразу же готовиться к еще одним парламентским выборам.

В-третьих, все политические борения и перипетии должны закончиться без вооруженных столкновений — оснований для перерастания «холодной» войны в «горячую» нет. Это во время Оранжевой революции народ был максимально вовлечен в политические события: многим казалось, что история делается здесь-и-теперь, что выбор прост — или «смерть», или «светлое будущее». Сейчас же в Украине наблюдается колоссальная апатия, разочарование в политике и политиках, падение авторитета высших органов власти в глазах простых украинцев, кризис патерналистских настроений. В таких условиях, к тому же учитывая особенности украинской политической культуры, которая не предусматривает силового решения внутриполитических конфликтов, вариант со стрельбой и мордобоем возможен лишь в случае сознательно спланированной провокации. Пока представители силовиков заявляют о невмешательстве в политический конфликт и о неготовности выполнять «преступные приказы». А в непубличной обстановке и армейские офицеры, и спецназовцы (в частности, из наиболее боеспособного подразделения «Омега») добавляют, что в сложившейся ситуации у них нет никакой мотивации поддерживать кого бы то ни было из сторон столкновения. Профессиональных военных, помимо бессмысленности противостояния, раздражает еще и тот факт, что и Ющенко, и Янукович равнодушны к силовым структурам и никогда не занимались по-настоящему проблемами военнослужащих (в частности, украинские офицеры хорошо помнят, что именно премьер-министр Ющенко лишил их в свое время социальных льгот и пайков).

В-четвертых, Виктор Янукович не может в очередной раз рассчитывать на пост премьер-министра — Ющенко не внесет его кандидатуру в новоизбранную Верховную Раду ни при каких обстоятельствах.

Если в случае досрочных выборов партии и блоки получат результаты, близкие к их сегодняшним рейтингам, это будет означать, что Партия регионов и БЮТ могут претендовать на конституционное большинство (300 голосов), способное вносить изменения в Конституцию и преодолевать вето президента на любые законопроекты. БЮТ вместе с «Нашей Украиной» (или несколькими проющенковскими партиями) будут иметь простое большинство (226 голосов). Таким образом, никто из основных политических игроков (Ющенко и К°, Янукович и К°, Тимошенко и К°) не будет иметь «контрольного пакета акций», но у каждого из них будет по «блокирующему пакету». В результате политика на основе консенсуса двух сил против третьей будет продолжаться в течение политической активности этих трех элитных сегментов.

Три Украины

Большинство российских комментариев на тему украинского кризиса начинается с констатации глобального цивилизационного раскола Украины в духе Киплинга — мол, «Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с мест они не сойдут, / Пока не предстанет Небо с Землей на Страшный Господень суд». Некоторые считают недели и даже дни до неотвратимого распада Украины пополам — по Днепру. Однако это, опять-таки, кривое зеркало.

Через Украину проходит не один цивилизационный кордон, а два. Первый разделяет восточноевропейскую (восточнохристианскую) цивилизацию и центральноевропейский лимитроф (окраину) западноевропейской цивилизации. Граница эта нечетка, но проходит она вовсе не по Днепру, а приблизительно по Збручу, деля Украину на Западную и не-Западную. Но, кстати сказать, в именно в Западной Украине (на Волыни) самые многочисленные православные епархии Московского Патриархата — Волынская, Владимир-Волынская и Ровенская. Второй кордон — это Крым, который является территорией сосуществования восточноевропейской (восточнохристианской) цивилизации и лимитрофа исламской цивилизации.

Проблема русского и украинского языков в самой Украине воспринимается несколько иначе, чем об этом принято считать в России. Разнообразные соцопросы показывают, что в иерархии насущных проблем для жителей Украины вопрос русского и украинского языков попадают во вторую десятку по приоритетности (исключение составляют жители Крыма — для них языковой вопрос стоит на 4–5 месте). Языковое сознание жителей Украины основано на феномене двуязычия — явлении, не известном большинству россиян, чье сознание моноязычно. В этом смысле всех жителей Украины языковая проблема не столько разделяет, сколько объединяет, но объединяет их не русский и не украинский языки, а русско-украинское двуязычие. По большому счету, внутри украинского общества существует консенсус (правда, очень слабый) о том, что оба языка имеют право на существование. Но вот проблема реального соотношения языков и сфер их применения и функционирования является конфликтной в значительно большей степени, а потому ее значительно проще использовать в политической борьбе.

В геокультурном отношении Украина делится не на две, а на три группы территорий: Западную, Центральную и Юго-Восточную. Центральная Украина наименее известна для россиян. А ведь именно там, а не во Львове, зародилась украинская идентичность, национальная идея и казацкий миф. Оранжевая революция победила в 2004 году именно потому, что на ее сторону стала Центральная Украина, жители которой голосовали не столько за Ющенко, сколько против Януковича. На парламентских выборах 2006 года наиболее харизматичной фигурой для центральноукраинского избирателя стала Юлия Тимошенко, потеснившая Александра Мороза.

Поскольку в нынешних условиях у подавляющего большинства жителей Центральной Украины нет мотивированной симпатии ни к Ющенко, ни к Януковичу, вероятность стихийных массовых протестов акций в Киеве, подобных 2004 году, ожидать не приходится, что также снижает вероятность силового развития ситуации.

Если же говорить о политической культуре и стереотипах политического поведения, то Украина — достаточно целостный массив. В отличие от российской политической культуры, для которой стержневым является представление о суверенитете страны, идея суверенитета Украины не является определяющей ни для львовян, ни для дончан, ни для киевлян. Для многих из них приемлем вариант стать частью ЕС, Российской Федерации либо какого-то еще объединения, в котором суверенитет Украины будет либо ограничен, либо вообще перестанет существовать. Еще одной особенностью украинской политической культуры является характерное для ее носителей настроение деидеологического отношения к политике и определенная способность к несиловому решению политических вопросов.

Стереотипом российского информационного поля является и то, что Запад Украины — за немедленное вступление в НАТО. Но даже в наиболее прозапдных Львовской, Тернопольской и Ивано-Франковской областях лишь порядка половины населения разделяет эту идею. Тем не менее, низкая популярность в Украине идеи о вступлении страны в НАТО (убежденных сторонников по разным соцопросам — порядка 20%) не должна создавать иллюзий у российских наблюдателей. Принципиальным моментом является не общее количество желающих вступить в Северо-Атлантический альянс, а количество таковых в политической элите и в среде лидеров общественного мнения — журналистов, политэкспертов, творческой интеллигенции, шоу-бизнеса и т.д. А вот там сторонников вступления Украины в НАТО в целом больше половины; вопрос же о вступлении в ЕС не дискутируется вовсе — по нему в элитной среде практически полный консенсус (в целом по стране сторонников вступления — чуть более 50%).

Украина и российские интересы

Россия, имеющая на «украинском» направлении целую систему кривых информационных «зеркал», рискует проиграть очередную ситуацию — с нынешним кризисом.

На данный момент главная потенциальная угроза для России, исходящая с украинской стороны, это возможное вступление Украины в НАТО и размещение на ее территории элементов американской ПРО. Гипотетическая интеграция Украины в ЕС, о которой со стороны самого Евросоюза речь пока не идет, тоже является угрозой и для России, и для всей восточноевропейской общности, причем угрозой, которая на первый взгляд неочевидна. В российских интересах, чтобы в случае досрочных парламентских выборов в Украине новое большинство в Верховной Раде не было бы пронатовским и патологически антироссийским.

Однако в «украинском» направлении тактика подменяет собою стратегию, а теория «малых дел» — реализацию «больших проектов». Информационные кампании по отношению к Украине, которыми занимаются некоторые российские политики, СМИ и общественные организации, либо просто неэффективны, либо откровенно контрпродуктивны, ибо озлобляют против России часть украинского общества и элиту.

Но главный проигрыш России на «украинском» направлении — это отсутствие «большого» наднационального проекта, участие в котором было бы интересно и для России, и для Украины, и для других стран Восточной Европы. Ведь значительная часть симпатий в Украине по отношению к НАТО и особенно к ЕС вызвана вовсе не евроатлантическими настроениями как таковыми, а отсутствием аналогичных симметричных восточноевропейских интеграционных проектов и даже инициатив. По большому счету, в сознании украинского общества ЕС и НАТО конкурирует с пустотой, с геополитическим и смысловым вакуумом.

Ну а сами российские политики, которые, по идее, должны быть ответственны за реализацию подобных «больших» проектов, подменяют подобную проблематику и деятельность «теорией малых дел». Например, защитой в Украине русского языка и русской культуры. Делом, несомненно, нужным, благородным и актуальным. Но когда оказывается, что российская «Soft power» («гибкая сила») не выходит за пределы языкового и сопутствующих вопросов, есть о чем задуматься.

С точки зрения современных информационных технологий наиболее часто повторяемый «мессидж» со стороны России и объединяющий в себе поддержку соотечественников (этнических великороссиян), русский язык и протест против НАТО, крайне неэффективен. Получается, что те, кто считает себя патриотами Украины и ратует за развитие украинского языка, автоматически должны быть за интеграцию своей страны в НАТО. Эта задача, как и большинство других, достаточно высокого уровня сложности, тогда как большинство российских рецептов последнего времени рассчитано на «лобовое воздействие».

Результатом всего развития событий последних лет стало то, что в украинском политическом процессе фактор России свелся к минимуму. Даже политики, декларирующие свою «пророссийскость», всё меньше и меньше учитывают в своей деятельности российский вектор, всё меньше видят в России актуальную политическую реальность будущего. Россия теряет статус регионального лидера в СНГ — рассматривать ее как серьезного партнера, от которого через несколько лет будет что-то зависеть, помимо нефти и газа, в Украине стало немодно.

В нынешнем украинском противостоянии ни у одной из сторон не возникла мысль о России ни как о потенциальном «внешнем гаранте», ни как о «политическом арбитре», ни даже как об «адвокате» одной из сторон. Тот же Янукович в качестве гаранта предпочел Австрию.

Понятно лишь одно: старые методы в отношениях с Украиной, как и в отношениях с иными странами СНГ, являются контрпродуктивными и ослабляют российское влияние на постсоветском пространстве, окружая саму Россию кольцом врагов и враждебных политических режимов — новым «санитарным кордоном».

Необходимы новые, нестандартные, несимметричные стратегии, необходим большой «постсоветский» цивилизационный проект, выходящий за пределы нефтегазовой проблематики.

Без всего этого России уготована участь королевства кривых зеркал.

Публикуется на www.intelros.ru по согласованию с автором